Кое-кто идею более самостоятельной Европы, постепенно вернувшей себе более значительную роль в мировых делах и привлекающую к себе Восточную Европу, отбросит как пустую мечту. Однако нет ничего более опасного, чем представление о том, что положение дел останется таким, каким оно является сейчас. Европа изменится сама или же она будет изменена в результате обдуманной стратегии. Действительно, даже беглый взгляд на те перемены, которые произошли в. Европе всего лишь за четверть века, напоминает, что существенные перемены возможны даже за исторически короткий период.
| 1950 г. | 1975 г. | |
| 1. | Бывшие союзники враждуют по вопросу о будущем Евразии. | Глобальное противоборство между США и СССР ведется за пределами разделенной Европы. |
| 2. | Германия разделена, и ее будущее неопределенно. | Восстановленная Западная Германия является лидером НАТО. |
| 3. | Франция предпочла бы, чтобы Германия осталась разъединенной. | Франция и Западная Германия крепят свое военное сотрудничество. |
| 4. | Соединенное Королевство, оставаясь имперской державой, стремится к установлению особых глобальных отношений с Соединенными Штатами. | Соединенное Королевство все более интегрируется в Европу как региональная держава. |
| 5. | Европа разделена на части и разрушена в экономическом отношении. | ЕЭС во все возрастающей степени становится мировой экономической силой. |
| 6. | Европа беззащитна. | Английские и французские ядерные силы становятся все более значительными, в то время как Западная Германия обеспечивает основные силы НАТО на центральном фронте. |
| 7. | Восточная Европа подавлена Советским Союзом. | Югославия и Румыния проводят независимый внешнеполитический курс, а Венгрия — автономную экономическую политику; в Польше начинает самоутверждаться полуавтономное общество. |
В течение следующих 25 лет произойдут как важные, так и менее значительные события. Таким образом, время и геополитические потребности заставляют, чтобы первоочередной задачей Атлантического союза — союза, который все еще является одной из основ глобальных связей Америки, — стало появление на крайнем западе Евразийского материка более самостоятельной Европы.
Модель для Европы начинает образовываться на Дальнем Востоке: основные региональные действующие силы становятся все более самостоятельными, чему способствуют ограниченное военное присутствие США в Южной Корее и Японии и четкие обязательства по обеспечению безопасности этих стран, а также крупные вооруженные силы США в Тихоокеанском регионе.
Для выработки эффективных региональных соглашений, способных укрепить геополитическую стабильность, необходимо ответить на четыре сложных вопроса: 1) Каков периметр национальной безопасности США на Дальнем Востоке? 2) Каким образом Соединенные Штаты могут побудить Японию играть более активную роль в укреплении безопасности, не вызывая в то же время беспокойства в регионе в целом и не усиливая разногласий в самой Японии? 3) Каким образом Соединенные Штаты могли бы развивать сотрудничество с Китаем, не возбуждая в то же время подозрений китайцев, что цель Вашингтона — оказать давление на Советский Союз, особенно если Москва и Пекин предпримут дальнейшие шаги по нормализации их отношений? 4) Что могли бы сделать Соединенные Штаты для укрепления стабильности и безопасности двух взрывоопасных стран Дальнего Востока — Южной Кореи и Филиппин?
Где же провести границу американской безопасности? Неясность в этом вопросе способствовала возникновению корейской войны, и крайне важно не повторить этой ошибки, даже если договорные обязательства Америки на Дальнем Востоке не являются столь широкомасштабными, как в отношении Атлантического союза. Очевидно, Южная Корея и Япония входят в сферу жизненно важных интересов США, причем Соединенные Штаты несут договорные обязательства реагировать в случае нападения на них. Военное присутствие США на Филиппинах также означает четкое обязательство, усиливаемое геополитическим значением самих островов. Соединенные Штаты, кроме того, имеют жизненно важные интересы в Таиланде — особенно ввиду его близости к Малаккскому проливу — и будут вынуждены реагировать на установление просоветского или вьетнамского контроля в стране, даже если на первых порах он будет установлен и не в результате прямой военной интервенции. Таким образом, периметр жизненно важных интересов национальной безопасности США начинается на японских островах, включает Южную Корею и Филиппины, и продолжается вплоть до Таиланда.
Более сложным и чувствительным вопросом являются отношения с Китайской Народной Республикой. Не существует формального соглашения в области обеспечения безопасности между Соединенными Штатами и Китаем, хотя некоторые совместные меры в этой сфере были предприняты в последние годы. В то же время Пекин разделяет глубокую озабоченность Вашингтона в связи с вьетнамской оккупацией Кампучии (Камбоджи) и усилением советского военного присутствия во Вьетнаме. Америка и Китай также сотрудничают в деле сопротивления советской агрессии в Афганистане. Обе страны резко критикуют продолжающуюся советскую оккупацию и поддерживают афганское сопротивление. Таким образом, реально существуют общие стратегические интересы.
Более того, как постоянно подчеркивают Соединенные Штаты, существование сильного и уверенного в себе Китая соответствует их интересам. Только такой Китай может проводить независимую внешнюю политику, критикуя Соединенные Штаты по одним вопросам и выступая в то же время против Советского Союза — по другим. Хотя американо-китайские отношения важны сами по себе, Китай является критически важным фактором в американо-советском противоборстве. То обстоятельство, что Китай сам по себе — основное препятствие региональной гегемонии СССР, является даже более значительным, чем негативное отношение китайцев к некоторым конкретным действиям Советов. Сильный, обеспечивший надежную безопасность и преследующий свои национальные интересы Китай является главным препятствием советскому доминированию на Дальнем Востоке, даже если китайско-советские отношения будут менее враждебными. Таким образом, с политической точки зрения периметр жизненных интересов США включает и Китай. Соединенные Штаты не могут быть ни пассивными, ни равнодушными перед лицом насильственных попыток Советов изменить китайское руководство или угрожать независимости у Китая.
Это значит, что Соединенные Штаты не могут защищать свои жизненные интересы на Дальнем Востоке посредством одной лишь военно-морской стратегии. США должны заботиться и об обеспечении безопасности материковой части дальневосточной периферии Евразии, прежде всего Китая и Таиланда. Существование сильного и независимого Китая ограничивает вероятность возобновления конфликта на Корейском полуострове и укрепляет безопасность Японии. Соответственно укрепление безопасности Таиланда способствует укреплению безопасности стран, объединившихся в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Их политическая и экономическая жизнеспособность содействует международной стабильности. Таким образом, до сведения всех заинтересованных сторон должно быть доведено, что Соединенные Штаты будут рассматривать любые враждебные действия, направленные против безопасности этих двух азиатских государств, как угрозу своей национальной безопасности.
Но для достижения этих целей Соединенные Штаты должны прежде всего поддерживать и укреплять свое стратегическое сотрудничество с Японией. Американо-японские отношения должны стать краеугольным камнем политики национальной безопасности США на Дальнем Востоке. Если они ослабнут или будут отравлены из-за экономического протекционизма и других подобных проблем, то под угрозой окажется вся структура политики США на Дальнем Востоке. Развитие и распространение этих отношений в целях укрепления безопасности требует от Америки осторожности. Соединенные Штаты должны хорошо осознавать наличие возражений в самой Японии по вопросу об увеличении военных расходов, а также беспокойство в регионе относительно перехода Японии на главные военные роли. Многие там все еще помнят вторую мировую войну.
Понятно, что Соединенные Штаты оказывают давление на Японию, с тем чтобы последняя увеличила свои усилия в области обороны. В то время как доля ВНП, выделяемая Соединенными Штатами на оборону, составляет 6,6%, а у основных западноевропейских держав колеблется от 2,8 до 5,3%, Япония продолжает сохранять свой военный бюджет на уровне приблизительно 1% ВНП. Южная Корея, из укрепления безопасности которой Япония, несомненно, извлекает пользу, выделяет 7,5% своего ВНП на оборону. В то время как средний американец тратит на оборону каждый год примерно 890 долларов, а средний британец, француз и западный немец — соответственно 470, 420 и 370 долларов, среднему японцу это обходится только в 100 долларов. Принимая во внимание огромную жизнеспособность японской экономики, следует отметить, что ее оборонные усилия являются непропорционально малыми, что в свою очередь вызывает негодование в политических кругах Соединенных Штатов.
Тем не менее, американцы должны уважать искренность и глубину японского антимилитаризма. Эти чувства проистекают из болезненного исторического опыта; они не являются циничной маскировкой эгоизма. Именно по настоянию американцев антимилитаристские принципы были включены в конституцию Японии, и для японского народа соблюдение этих принципов является делом чести. Более того, откровенное и грубое американское давление на Японию с целью наращивания ее военной мощи может лишь привести к ликвидации существующего в Японии консенсуса по вопросу о желательности американо-японского союза и вызвать усиление внутриполитической борьбы в Японии. В последние годы подавляющее большинство японских избирателей поддерживает тесное американо-японское сотрудничество в области обеспечения безопасности. Было бы глупо подвергать риску такое положение.