Пока экономическая экспансия Китая будет продолжаться, США могут относительно спокойно подходить к вопросу о нормализации советско-китайских отношений. Три китайских условия подлинной нормализации этих отношений — вывод советских войск из Афганистана, вьетнамских — из Кампучии, а также сокращение вооруженных сил СССР на советско-китайской границе и в Монголии — более чем приемлемы, с точки зрения США. Поэтому маловероятно, чтобы нормализация отношений между Пекином и Москвой помешала улучшению отношений в треугольнике Китай — Япония — Соединенные Штаты.
Бо́льшая опасность — и возможность, которую, вероятно, ожидают в Советском Союзе, — состоит в том, что после ухода Дэн Сяопина его политика будет повернута вспять. В таком случае возможно появление некоторых беспорядков и определенного политического сопротивления со стороны консервативных коммунистических бюрократов. Но политические реформы и перемены в китайском руководстве, которые недавно навязал Дэн Сяопин, делают менее вероятным полное возвращение к старому. Представляется, что в Китае мало кто выступает либо за восстановление полного контроля над экономикой со стороны политического центра, либо возвращение к периоду сильной экономической зависимости от СССР. Расширение экономических отношений с США и Японией рассматривается большинством китайской элиты в качестве необходимой предпосылки успешной и быстрой модернизации Китая. Китайцы отдают себе отчет в том, что существование сильного и находящегося в безопасности Китая отвечает интересам США. Но они также понимают, что это могло бы не отвечать интересам России, что и придает первостепенное значение долгосрочному экономическому соперничеству с Соединенными Штатами и Японией.
В контексте такого сотрудничества США и Япония должны постепенно стремиться определить масштабы общих проблем безопасности с Китаем. Консультации на выборочной основе по военным вопросам между этими тремя странами уже имели место, и проблемы безопасности явно учтены в той помощи, которую США и Япония оказывают усилиям Китая в области экономики. Масштабы открытой передачи военной технологии Китаю, возможно, возрастут, что в свою очередь может привести к расширению контактов по вопросам региональной безопасности.
Поэтому весьма вероятно, что тройственное экономическое, политическое и неформальное стратегическое сотрудничество в Восточной Азии получит дальнейшее развитие. Японо-американская сторона треугольника самая сильная, но поскольку обе страны сотрудничают с китайцами, то очевидно, что складываются и более прочные региональные отношения. Как и в случае с Западной Европой, Советский Союз активизирует свои усилия, с тем чтобы содействовать появлению расхождений между США и Японией и между США и Китаем. Но в отличие от Западной Европы как Япония, так и Китай все еще занимают по отношению к СССР настороженную позицию. Обусловленная историей и территориальными спорами враждебность затрудняет возможности СССР и содействует образованию сильных психологических основ жизненно важного Тихоокеанского треугольника.
По аналогичным причинам находится в безопасности Южная Корея. Северная Корея наверняка не решится на то, чтобы предпринять крупное нападение до тех пор, пока не будет уверена в поддержке по крайней мере одного из двух больших коммунистических государств и доброжелательном нейтралитете другого. Присутствие американских наземных сил обеспечивает важную гарантию того, что любое нападение вовлекло бы в конфликт Соединенные Штаты. У Южной Кореи нет политических проблем, которые ставили бы под вопрос ее стабильность и вызывали бы напряженность в отношениях с США. Но по мере роста своей экономики Южная Корея должна быть в состоянии проводить политические реформы, и Соединенным Штатам необходимо подспудно подталкивать ее к этому. Кроме того, американское общественное мнение и средства массовой информации должны чувствительно относиться к особым проблемам безопасности Южной Кореи, и, следовательно, открытого внешнего давления следует избегать.
Более непосредственной проблемой является политическая нестабильность и даже возможный кризис системы правления на Филиппинах. Япония может помочь уменьшить некоторые экономические причины социального брожения на Филиппинах путем расширения программы стратегической помощи, но для того, чтобы предотвратить политический крах, возможно, понадобится американское вмешательство. Американские связи с деловыми кругами и военным руководством Филиппин столь обширны, что для ускорения необходимых социальных реформ будет достаточно недвусмысленного поощрения. Однако, учитывая уроки падения сомосовского режима в Никарагуа и шахского — в Иране, важно, чтобы любая инициатива в этом направлении сопровождалась созданием условий для образования стабильных и эффективных правительств, способных осуществить долгосрочную программу экономического возрождения и развития. Это потребует как экономической помощи, так и энергичной политической поддержки.
Общие тенденции развития событий в Тихоокеанском регионе благоприятны для стабильности и соотносятся с коренными американскими интересами. Япония возникает как подлинно мировая держава и берет на себя соответствующую политическую и даже военную ответственность. Китай, который отнюдь «не потерян» для Москвы, превратился в одного из крупных и эффективных оппонентов гегемонистским устремлениям Москвы в различных регионах. Исключительно хороших экономических результатов добилась Южная Корея, оставив Северную Корею далеко позади. Учитывая рост американской экономической вовлеченности в тихоокеанский район в целом, а также присутствие американской военной силы, укрепляющей атмосферу политической безопасности в регионе, можно сделать вывод о том, что формирование Тихоокеанского треугольника является наиболее обещающим событием для США в глобальном американо-советском противоборстве.
Наиболее неотложный и трудный геополитический приоритет для США представляет район к юго-западу от границ СССР, где ключевое положение занимают Иран и Афганистан в сочетании с Пакистаном. Данный регион, являясь на протяжении длительного времени объектом великорусских имперских замыслов, слабо защищен от советского политического и военного давления. Москва, занимая доминирующие позиции, в состоянии разорвать прямые связи между крайними западными и дальневосточными евразийскими союзниками США. Она владеет контролем над доступом к нефти Персидского залива и может получить прямой доступ к теплому океану.
Юго-Западная Азия представляет геостратегическую проблему устрашающих размеров. В Западной Европе США в определенном смысле могут достичь большего, делая меньше. На Дальнем Востоке они могут добиться успехов, продолжая нынешний курс, но положив в основу более продуманный стратегический замысел. Что же касается упомянутого «мягкого подбрюшья» Евразийского континента, то здесь необходимы масштабные усилия для того, чтобы не позволить Советскому Союзу в течение следующего десятилетия осуществить решающий прорыв на юг. Достижение этой цели, как никогда ранее, становится по силам Советскому Союзу.
Необходимо вновь подчеркнуть, что советская экспансия в указанном регионе осуществляется путем всестороннего, длительного и терпеливого использования внутренних слабостей, социально-политических различий и этнических конфликтов. Речь не идет о том, что интересам Запада угрожает какой-то неожиданный прорыв. Если возможности открываются, то время от времени такие прорывы действительно имеют место (как это произошло в конце 1979 г. в Афганистане), но постоянные методы действий — это просачивание, истощение, систематическое давление, которые в своей совокупности нацелены на обеспечение постепенных, но в конечном счете решающих изменений.
Если страны этого региона будут опираться только на свои ресурсы, то в конечном итоге они не смогут устоять перед СССР. Иран изнурен длительной войной с Ираком, а внутреннее положение в нем стало хрупким в результате реакции фундаменталистов на политику шаха, направленную на модернизацию страны. Советы, возможно, пришли к выводу о том, что перспективы политического и этнического насилия значительны. А международная изоляция Ирана, занимающего одновременно враждебные позиции по отношению к США, СССР и соседним арабским странам, за исключением Сирии, усиливает его уязвимость.
Пакистан сталкивается с аналогичными, хотя и менее острыми проблемами. Постоянная враждебность со стороны Индии оборачивается тяжелым военным бременем. Пакистану приходится обороняться на два фронта. Он вынужден защищать свои крупные города от близрасположенных индийских сил и одновременно укреплять неспокойную пакистано-афганскую границу. Постепенный переход к гражданскому правлению высвободит подавляемые в настоящее время сомнения относительно желательности оказания помощи афганскому сопротивлению против советской оккупации. Такие двусмысленные настроения уже получили широкое распространение не только среди интеллигенции, но и в некоторых деловых кругах. Однако желание умиротворить Москву сдерживается пониманием того, что разрыв с афганцами мог бы в свою очередь нанести ущерб отношениям Пакистана с США и даже с Китаем.
В конечном итоге самый прочный барьер на пути советской экспансии — политические и религиозные стремления этих стран не подпадать под господство сильного северного соседа. Никакая политика США не может заменить наличия такой воли. Но эта воля должна поддерживаться ясным выражением долгосрочных обязательств США в сфере безопасности. Одной лишь решимости государств региона будет недостаточно.
Для решения проблем данного региона необходим комплексный план из пяти пунктов, который базировался бы на «Доктрине Картера», подтвержденной в последующем президентом Рейганом: 1) усиление антисоветских настроений в ключевых странах региона, особенно в Пакистане и Иране, а также сотрудничество с Китаем в целях укрепления безопасности в Пакистане; 2) наращивание потенциала США с целью дать должный военный ответ в случае советского нападения; 3) сохранение афганской проблемы путем продолжения сопротивления при одновременном прощупывании готовности СССР восстановить подлинные нейтралитет и самоопределение Афганистана; 4) вовлечение Индии по крайней мере в дипломатические усилия по разрешению афганской проблемы, а также поощрение меньшей напряженности в пакистано-индийских отношениях; 5) стимулирование политического самосознания среди советских мусульман, что сдерживало бы дальнейшее растворение исламского населения в СССР.