Своим обаянием Бен завоевал и Анну, которая буквально таяла на глазах. Мэган не могла убедить Анну, что это не роман, но решила не настаивать и позволила ей думать все, что та хотела.
— Посмотри, мамочка, большой пруд, — воскликнула девочка, указывая на море, которое расстилалось перед ними.
Бен улыбнулся.
— Это океан, крошка.
Его тон, теплый и слегка ностальгический, привлек внимание Мэган.
— Ты любишь океан, да? — спросила она.
Ведя машину вдоль узкой дороги, которая петляла вниз по направлению к берегу, он кивнул.
— На море ты получаешь чувство огромности мира и важности твоей жизни. Нет границ между странами или людьми.
— Ты пошел во флот, потому что любишь море?
Он покачал головой.
— Я всегда любил ходить под парусами, но не желал превращать свою привязанность к морю в карьеру, как хотел мой отец. В то время я делал все, чего он не одобрял. Это был способ самоутверждения. Я не понимал, что мое поведение делало меня таким же упрямым, как и мой отец, а значит, похожим на него.
— А как сложилась жизнь дальше?
Она взглянула на него и увидела, как его рот искривился в усмешке.
— Ничего такого благородного в ней не было.
— Тогда что было?
— Исправительная колония.
— Исправительная колония? Ты? — Она знала, что в ее голосе звучало недоверие.
Его руки крепче вцепились в руль.
— Твой брат не единственный, кто может похвастаться кризисом личности или желанием согнуть мир по своей воле.
— Неплохое резюме, если учесть, что ты видел Шейна так мало и при таких ужасных обстоятельствах.
— Он очень похож на меня, когда я был подростком.
— Но Шейн был сиротой. Он понятия не имел, где его место. Хотя, я так думаю, он до конца и не вырос.
— Дело даже не в том, сирота он или нет.
Она с трудом могла представить Бена мятежником.
— Ты хочешь сказать, что тоже не знал, где твое место?
— Не очень простая была жизнь, когда мать — принцесса, а отец — неисправимый моряк, который большую часть времени находился в море. Я чаще был с прислугой, чем с самими родителями. При дворе меня звали «военно-морским отродьем», а среди друзей отца — «маленьким принцем».
— Поэтому в конце концов ты не знал, кто же ты все-таки такой, — сказала она, и в ее голосе чувствовалась жалость.
Он метнул на нее ледяной взгляд.
— Не нужно говорить так трагично. Мне не было холодно, я не был голоден, и, хотя я не знал тогда об этом, меня любили.
— Но ты оказался между двух миров, не принадлежа ни к одному из них.
Он кивнул.
— Неважно, что я чувствовал, но я не имел права болтаться с неправильными людьми или совершать безрассудные, рискованные поступки, не всегда законные.
Очевидно, на него что-то подействовало, ведь он изменился. Сейчас он совсем другой, подумала Мэган.
— Так что изменило тебя? — спросила она заинтересованно.
— Констебль приволок меня однажды домой, а отец как раз был в отпуске. Он дал мне право выбора: или последовать за ним во флот, или позволить правосудию позаботиться обо мне. Неудивительно, что я выбрал флот.
— И нашел там свой духовный дом.
Он криво улыбнулся.
— Не так быстро. Во время тренировок я держался вызывающе, искал повода к ссоре, пока не встретил человека, который не просто думал, что он круче меня, а который действительно был таким. Он научил меня думать о жизни и моем месте в ней. Ты скоро встретишь его.
Она нахмурилась, не уверенная, что готова к такому знакомству. Человек, о котором он говорил, имел для него и сейчас большое значение.
— Я думала, ты везешь нас в королевское укрытие.
Он посмотрел на нее удовлетворенно.
— Да, только в свое.
Она не успела серьезно подумать над его ответом, как они сделали последний поворот. Перед ними предстала рыбацкая деревушка, выглядевшая как на гравюрах восемнадцатого века. Древние каменные домики с черепичными крышами разместились по краю устья реки. Высокие парусные корабли стояли на якоре вдоль узкой полосы черной воды.
Мэган задохнулась от восхищения.
— Как красиво.
— Согласно местным преданиям, бухта Эдем веками была процветающим портом для судов, пока какой-то рыбак не поймал, как он подумал, тюленя в самом устье. Оказалось, что он поймал русалку, которую звали Энида, и она прокляла устье, пообещав, что много жизней будет погублено здесь. К несчастью, так и случилось. Много людей попало в беду на песчаной отмели, известной как «Роковая отмель». Говорили, что отец русалки заколдовал их. Два мыса здесь все еще так и называются — Роковая отмель и Земля Эниды.
— Русалки и заклинания — звучит невероятно романтично, — проговорила Мэган. Однако ей не следовало здесь находиться вместе с Беном, подумала она, а вслух произнесла: — Ты уверен, что мы здесь будем в безопасности?
— Безопаснее, чем ехать во дворец, пока я не выясню, кто же во дворце информировал Шейна.
Глаза Молли были размером с блюдца, когда она смотрела вокруг. Для нее все было ново.
— Морские девочки, мамочка! Посмотри на морских девочек! — кричала Молли.
— Чайки, радость моя, — автоматически поправила Мэган, тоже желая разделить невинный восторг Молли.
Она чувствовала тревогу, удивляясь, что согласилась на предложение Бена приехать сюда. Она спрашивала себя, какую роль сыграли в его жизни древняя рыбацкая деревушка и человек, с которым он обещал ее познакомить. Зачем ей новые знакомства, все равно они с ним из разных миров и ничего их не может связывать.
Связывать? Она чуть не рассмеялась вслух. Разве у нее был выбор? Когда Шейн очнется, он будет охотиться за Беном. И за ней тоже — теперь, когда она ясно показала, на чьей она стороне. Когда Мэган думала о том, что он мог сделать с Молли, кровь стыла в жилах. Бессознательно она придвинулась ближе к Бену, успокоенная тем, что он рядом. Его слегка высокомерное, покровительственное отношение к ней ее пугало, но он внушал доверие и уверенность.
С того момента как впервые увидела его, она сразу почувствовала к нему сильное влечение. Просто потеряла голову. Он обладал смелостью, проявлял сочувствие, и у него было большое сердце. Он добровольно поставил свою жизнь под угрозу ради короля и страны, а сейчас — ради нее и Молли.
Мощная волна желания пронзила Мэган. В первый раз она поняла стремление Шейна стать другим человеком, не таким, каким он был, а что-то значащим в жизни. Она чувствовала сейчас то же. И Бен был причиной этому. Она поняла, что, пока он будет отводить ей небольшую роль в своей жизни, у них ничего не получится.
— Мы приехали, — сообщил Бен.
Высокий дом на краю бухты был древним, ухоженным и, бесспорно, принадлежал Бену. Его рука чувствовалась в каждой комнате — не только в коллекции старых предметов с корабля, которые украшали стены, но и в порядке, который она видела везде.
— Теперь я знаю, что значит аккуратность, — сказала она.
Миловидная женщина лет пятидесяти вышла из кухни, вытирая мучные руки о передник. Мэган невольно вздрогнула. Бен положил руки ей на плечи.
— Не пугайся, это моя экономка.
— Меня зовут Ханна Гордон, мэм. Лейтенант Локарт позвонил мне и сказал, что вы в пути. Все готово для вас.
Значит, вот кому звонил Бен вскоре после того, как они уехали из коттеджа. Они остановились у магазина, чтобы Мэган купила все, что нужно было для Молли. У Бена не было с собой денег: он не стал рисковать и не поехал в банк за деньгами, боясь оставить след, который мог навести заговорщиков на их месторасположение. К счастью, Мэган недавно заплатили наличными за какой-то заказ, и у нее были деньги. Она вынуждена была сделать дополнительные траты, без которых могла бы обойтись, но у нее не оказалась выбора.
Она пожала руку экономке.
— Меня зовут Мэган Мор. А это моя дочка Молли.
Ханна повернулась к Молли:
— Сколько тебе лет, дорогая?
Молли показала три пальчика. Ханна посмотрела на тряпичную куклу, которую Молли держала в руках.
— Такая большая девочка. Возможно, слишком большая для всех историй про Рэгэди Май и Строби, которые я знаю.
Маленькое личико Молли сморщилось.
— Я не очень большая, да, мама?
— Конечно, нет. — Ответная улыбка Молли растрогала Мэган до глубины души. Она молча благословила Бена за его выбор экономки. Ситуация была достаточно трудной для ребенка. Любой, кто хоть как-то облегчал положение Молли, заслуживал сердечной благодарности Мэган.
Ханна прервала ход ее мыслей:
— Я покажу вам ваши комнаты. Вы можете отдохнуть.
— Молли не мешало бы вздремнуть, а я в порядке, — сказала Мэган.
Она была слишком взволнована, чтобы думать об отдыхе. Действие — единственное, что могло помочь ей не оглядываться назад. Бен уверил ее, что они в безопасности. Он выбрал объездной путь и запутывал следы несколько раз, чтобы избежать любых попыток преследования.
— Может, лучше сходить прогуляться? — спросил Бен, заметив ее неугомонность.
Она посмотрела на Молли:
— А это безопасно?
— Возможно, дом и старый, но система охраны самая современная. Молли будет с Ханной, а ты будешь со мной.
Мэган почувствовала, как краска прилила к лицу. Она не будет искать какой-то двойной смысл в его словах, как бы ей этого ни хотелось.
— Тогда пойдем, — решительно произнесла она.
Мэган уложила Молли вместе с ее куклой в кровать в мансарде. Комната была такой уютной и приятной, что и самой Мэган захотелось прилечь. Девочка сонно улыбнулась.
— Рэгэди Май нравится здесь, — сказала Молли сонным голосом.
И не только кукле, подумала Мэган. Лишь теперь она поняла, как вымоталась за последние несколько дней. Благодаря Бену она наконец могла остановиться и перевести дух.
— Мне тоже здесь нравится, — прошептала она и поцеловала Молли.
— Мы можем остаться? — спросила Молли.
— Ненадолго, — ответила Мэган. Навсегда, возразило ее сердце. Она поняла, что опять тонет в чувствах. — Присматривай за Ханной, — шепнула она.