Каждый раз, вспоминая его слова, она представляла, как лежит в его объятиях, и все сильнее беспокоилась. Сможет ли она на самом деле уберечь свое сердце от страданий? Удастся ли ей притвориться восемнадцатилетней девчонкой и получить удовольствие? Подобные размышления дразнили, манили и сводили ее с ума.
— Вы правы, Мария, мне нужно поспать. Вчера был трудный день.
— Мой внук тоже не спал. — Старуха накрыла руки Эбби своими натруженными руками. — Это из-за женщины и ребенка? Они больны, да?
— Очень больны, — ответила Эбби. Сегодня утром в поликлинике Лео сообщил ей о том, что у Пенни случился выкидыш, у нее отказывают органы и она находится на грани жизни и смерти. Мерфи весь день был с Алеком.
Мария хмыкнула.
— Безумный мир. Старуха живет, а молодые умирают. — Она повелительно постучала пальцем по столу. — Я хочу вернуться домой на сбор винограда.
Эбби вздохнула, зная — если Мария на что-то решилась, ее трудно отговорить. Но члены ее семьи решили, что только Эбби будет определять, когда отпускать бабушку из больницы. С каждым днем Мария двигалась все лучше, но о возвращении домой думать было рано.
— Когда сбор винограда?
— Когда созреет виноград.
— Понятно, но когда именно?
Мария закатила глаза.
— Когда в плодах будет нужная сахаристость. Может, завтра. Может, на следующей неделе. Может, и позже, но я должна вернуться домой к двадцать седьмому числу.
Эбби подсчитала, сколько дней остается до указанной даты, и задалась вопросом, почему Роза и Анна не упомянули двадцать седьмое число.
— Для вас это особенный день?
Слезящиеся глаза Марии, обычно очень своенравные, наполнились грустью, и ее охватила неожиданная меланхолия.
— Это памятный день.
Эбби решила не уточнять.
— Ну, если вы сумеете восстановиться, то сможете отправиться домой до двадцать седьмого числа.
— Двадцать седьмого я буду дома.
Эбби наклонилась вперед:
— Мария, я не могу ничего точно обещать, но в состоянии обсудить этот вопрос с вашей семьей и Лео…
Мария ударила по столу кулаком; ее черные, как у Лео, глаза сверкнули.
— Лео знает, почему я должна выйти из больницы, и он тоже должен там быть.
По спине Эбби пробежала дрожь. «Не драматизируй, тебе просто нужно выспаться». Но одно она знала наверняка: что бы она ни делала, Мария обязательно вернется домой к указанной дате. Но почему эта дата так важна для Лео?
Глава 8
— Эбби, у тебя есть минутка?
Низкий бархатный голос Лео окутал ее напряженное тело, по которому тут же распространилась приятная дрожь. Она так сильно сжала карандаш, что едва его не сломала. Воительница Эбби лежала слабая и израненная, а оккупанты кричали ей: «Просто ответь ему согласием; разденься и удиви его. Забудь обо всем и просто развлекайся. Неужели ты боишься?»
В течение двух дней она виделась с Лео только на работе, и он не предпринимал никаких попыток на нее надавить и заставить принять его приглашение. Он удивлял ее снова. Учитывая тот факт, что он действительно имел в виду, что дальнейшее развитие событий полностью зависит только от нее, Эбби должна была испытать некоторое облегчение. Однако при одной мысли о Лео у нее обмякало тело, а мозг отказывался мыслить здраво.
— Конечно. — Она осторожно положила карандаш на стол, сожалея о том, что ее пальцы подрагивают, и подняла глаза на Лео.
Она увидела перед собой Лео и такую же, как он, темноволосую и привлекательную женщину. Лео широко улыбался и обнимал женщину за плечи с видом человека, который знает ее давным-давно.
Внезапно Эбби пронзила непонятно откуда взявшаяся ревность. «Нет, нет, нет». Она не может его ревновать, потому что ей почти нет до него дела.
— Эбби, я хотел бы познакомить тебя с моей сестрой Кьярой.
Сестра? Эбби с ужасом поняла, что испытала явное облегчение, услышав его слова. Она встала и подошла к ним:
— Рада с вами познакомиться, Кьяра. Лео не говорил, что у него есть еще одна сестра.
Кьяра протянула руку, улыбаясь:
— Я думаю, ему нравится думать, что у него только одна сестра. На самом деле нас трое.
— Три властные, упрямые женщины, — сказал Лео, но совсем без недовольства, и его глаза сверкнули.
Кьяра ткнула его локтем в бок:
— Эти три сестры предоставили тебе возможность встречаться с их многочисленными подружками, пока ты учился в средней школе.
Эбби рассмеялась:
— Бедняжка Лео, должно быть, трудно расти в семье сильных женщин. Бьюсь об заклад, ты мечтал о брате.
Улыбка сошла с его лица, уступив место мрачному выражению, от которого, казалось, даже побелел шрам на его подбородке. Внезапно Эбби почувствовала острую боль в груди.
Лео откашлялся и сказал:
— Кьяра и ее муж Эдуардо имеют сыновей и обладают правом усыновлять детей, поэтому я обратился к социальному работнику, чтобы Алека временно передали под их опеку.
Эбби удивилась сообразительности Лео:
— О, замечательно! Какая прекрасная идея!
Женщина понимающе кивнула.
— Мы тоже держим виноградники и живем по соседству с родителями. У Алека будет возможность отвлечься. Он сможет играть с дочерьми Анны, моими мальчиками и детьми других родственников. — Она вздохнула. — У меня сердце кровью обливается, как подумаю об Алеке. Лео говорит, его мать тяжело больна и борется за жизнь.
Эбби прикусила губу и поймала напряженный взгляд Лео:
— Я только что получила информацию из больницы Мельбурна. Пенни подключили к аппарату экстракорпоральной мембранной оксигенации крови.
— Черт! — На долю секунды он прикрыл глаза, в которых читалось сочувствие страдающей Пенни.
Кьяра повернулась к Лео:
— Разве это плохо?
Тот кивнул:
— Это последний способ спасти человека от свиного гриппа. Мембранный оксигенатор откачивает кровь у пациента при помощи насоса, который работает как сердце, а затем перекачивает ее через специальное ромбовидное устройство, которое насыщает кровь кислородом и удаляет из нее углекислоту. Затем кровь возвращается пациенту.
— Значит, аппарат заменяет ей сердце и легкие? — недоверчиво спросила Кьяра.
— Правильно, — ответила Эбби. — Ее легкие настолько сильно пострадали от вируса H1N1, что не могут работать самостоятельно. Мы должны надеяться, что она выздоровеет, но это будет долгий и трудный путь.
Кьяра кивнула:
— А пока мы присмотрим за Алеком. Когда я смогу забрать его домой?
— Через пару дней, — одновременно ответили Эбби и Лео.
Лео подмигнул Эбби, решительно улыбаясь, и у нее засосало под ложечкой.
— Отлично. — Кьяра надела сумку на плечо. — Я пойду и навещу его сейчас, а завтра приду к нему со своими сыновьями. — Она повернулась на каблуках, чтобы уйти, а затем снова обратилась к Эбби: — Ах, я забыла сказать, что мама хотела бы пригласить вас на праздник благословения винограда и традиционный пикник по этому случаю. Конечно, точная дата по-прежнему неизвестна, но время приближается. Вы так здорово заботитесь о бабушке, что мы хотели бы видеть вас на празднике.
Щеки Эбби пылали, когда ее пронзил всепроникающий и пытливый взгляд Лео. Этот взгляд словно говорил: «А вот это уже интересно. Осмелюсь предположить, что ты придешь».
Лео будет на пикнике, и избежать общения с ним не удастся. Но отклонение приглашения Кьяры сродни социальному самоубийству в маленькой общине Бандарры. Ведь Эбби останется здесь жить после того, как Лео вернется в Мельбурн.
«Развлечемся, повеселимся, а потом распрощаемся».
«А потом он уедет, и твое сердце будет в безопасности».
Отмахнувшись от посторонних мыслей, Эбби заставила себя улыбнуться. Она решила подстраховаться, поэтому ответила следующим образом:
— Я приду, если не возникнет никакой чрезвычайной ситуации.
— Будем надеяться, что не возникнет. — Кьяра улыбнулась. — Пока! — Она подставила щеку Лео, который быстро поцеловал ее на прощание, а затем стремительно пошла в сторону палаты Алека.
У Эбби громко заурчало в животе — напоминание о том, что пора обедать, — и она направилась к парадному входу в поликлинику. Лео пошел рядом с ней.
— Ты сегодня не будешь кататься на велосипеде? — спросила она.
— Я…
— Эбби!
Она тут же повернулась в сторону того, кто сдавленным голосом позвал ее по имени.
К ней бежал Морган Дальхенсен, прижимая к груди промокшего ребенка:
— Помогите мне!
Эбби и Лео бросились к нему через автостоянку. Мужчина споткнулся, когда они к нему подошли, и почти бросил ребенка на руки Эбби:
— Он не дышит.
Ребенок был похож на тряпичную куклу. Увидев его посиневшие губы, Эбби мгновенно опустилась на колени и положила мальчика на землю. Она проверила его ротовую полость, надеясь, что дышать ему мешает некий предмет, который можно извлечь. Однако она знала, как высока вероятность того, что у него вода в легких. Рот мальчика был чистым. Она проверила его пульс. Пульс отсутствовал.
— Минуту назад он был на берегу, а потом я потерял его из виду. Я отвернулся всего на минуту.
О Боже, помоги ему! — страдальчески воскликнул отец.
Эбби положила ребенка животом на колено, чтобы его голова свешивалась вниз, и нажала на его спину под лопатками, чтобы удалить воду из легких и желудка.
— Делаем искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. — Эбби перевернула малыша и уложила на спину, и поняла, что Лео по-прежнему неподвижно стоит рядом с ней. Его взгляд, обращенный на ребенка, был поразительно мрачным и пустым. Она ожидала, что он принесет медицинскую аптечку и каталку. — Лео? — Она ударила его локтем по ноге. — Принеси аптечку. Скорее!
Она заткнула нос ребенку и опустила к нему голову, чтобы начать делать искусственное дыхание. Лео наконец побежал за аптечкой.
— Ну, давай же, Зак, — умоляющим тоном произнес Морган.
«Ну же, Зак». Она услышала топот ног и грохот колес каталки. С губ Моргана сорвался стон отчаяния.
— Нам нужно внести его внутрь и согреть. — Голос Лео дрогнул.