Мне не совсем понравился этот комплимент, и он это под метил.
— Тебе придется вести себя очень разумно, — с некоторой горячностью принялся он пояснять, — Джеттеро Хеллера с его (…) внешностью и его (…) искусством будет не так-то просто обвести вокруг пальца. Но тебе придется позаботиться о том, чтобы он потерпел полную неудачу, и при этом чтобы все произошло без излишнего шума.
Первые донесения, которые он будет отсылать сюда, должны быть подлинными донесениями Хеллера. За это время мы тщательно изучим его стиль и научимся копировать его. А потом тебе только и останется, что отстранить его от последующих действий или постараться, чтобы он впутался там в какую-нибудь неприятность, и тогда мы сможем изготовлять полностью фальсифицированные «донесения Хеллера», содержание которых будет отвечать всем нашим замыслам.
И все-таки оставалась еще одна деталь, которая не вписывалась в эту столь безоблачную перспективу.
Но он не простит нам похищения, — возразил я. — Он может из-за случившегося отказаться от сотрудничества с нами.
Да, действительно, похищение это может показаться промашкой с нашей стороны, но ведь все можно повернуть и по-другому. — Хисст принялся надевать мундир, а потом распахнул дверь и жестом приказал мне следовать за ним. — Пойдем, пойдем, — сказал он, — сейчас я тебе продемонстрирую, как ведут дела настоящие мастера.
Я двинулся за ним. Именно с этого момента я и стал сознательным участником операции «Миссия „Земля“», которая весьма тщательно готовилась и задумывалась, с тем чтобы полностью провалиться. Самочувствие у меня было самое ужасное.
ГЛАВА 2
Спуск во чрево Замка Мрака походил на путь в глубины чистилища, места, отводимого многими религиями для осужденных душ. Что же касается меня, то я всегда рассматривал подобное предприятие как пребывание в клетке с дикими и чрезвычайно опасными хищниками. Поэтому я немного задержался и на всякий случай запасся в арсенале бластером. Охрана там сама целиком состоит из преступников, я же должен был идти туда в общевойсковой форме да еще без знаков различия, что не гарантировало мне никаких прав на этой территории. Здесь можно было опасаться не только неожиданного нападения со стороны отчаявшихся заключенных, но и в равной степени пасть жертвою ограбления или даже убийства со стороны охраны.
Мы передвигались по трубам транспортных туннелей, пока не добрались до 501-го подземного уровня. Непрестанный грохот металлических задвижек и нестерпимое зловоние довели меня к тому времени до полного изнеможения. На 501-м уровне зловоние стало просто ужасным. Зачастую здесь не избавлялись от трупов умерших заключенных, оставляя их лежать в камере, пока та не потребуется для очередного несчастного, а бывало и так, что следующего узника швыряли в камеру к мертвецу.
Длинный зал со стенками, сваренными из металлической решетки, простирался перед нами. Из-за проволочной сетки под током высокого напряжения на нас поглядывали глубоко запавшие глаза совершенно изможденных и изувеченных людей На более высоких уровнях находились лаборатории Аппарата — здесь же в некоторых из клеток сидели результаты этой научной работы, изуродованные существа, все еще живые, но уже никому ненужные и брошенные, поскольку опыты над ними были сочтены неудачными.
Ломбар, нарядившийся в черный генеральский мундир, шагал впереди, помахивая хлыстом, не глядя по сторонам, совершенно глухой к стонам и мольбам, сопровождавшим нас на протяжении всего пути. Свернув за угол, мы приблизились к небольшой комнате, слабо освещенной зеленоватым светом осветительной пластины. В дальнем конце ее находилась еще более прочная клетка, в которой человек не мог находиться выпрямившись во весь рост. Ломбар передвинул какой-то рычаг, и дверь клетки распахнулась.
На каменном выступе, образующем нечто вроде полки, вытянувшись во весь рост, лежал Джеттеро Хеллер. В неверном свете мерцающей пластины мне удалось разглядеть, что он все еще был в белых спортивных шортах, но кто-то уже успел отобрать у него свитер и туфли. Колотая рана на плече так и не была перевязана, и сгустки спекшейся крови покрывали плечо и спину. Запястья его были скованы электрическими наручниками из тех, что постоянно дают болезненный импульс. Никакой посуды в клетке не было, а это означало, что его скорее всего держали здесь без пищи, — а сколько же он здесь пробыл? Четыре дня?
«О боги, — подумалось мне, — неужто кто-то полагает, что он сможет простить подобное обращение?» Естественно было бы пред положить, что после случившегося он будет пребывать в отчаянии, выглядеть жалко и униженно. Ничего подобного. Он спокойно лежал на голой каменной плите, сохраняя при этом полное присутствие духа.
— Ну, ну, — спокойно проговорил Джеттеро Хеллер. — Значит, «алкаши» все-таки решили пожаловать сюда.
Этой презрительной кличкой флотские наградили сотрудников Аппарата. Дело в том, что на нашем гербе фигурировал судейский жезл: массивная дубинка ручкой вверх! Однако флотские с полной серьезностью утверждали, что на эмблеме нашей изображена бутылка. Поэтомуто они и называли нас «алкашами», что, естественно, приводило аппаратчиков в ярость.
В обычной обстановке Ломбар тут же ответил бы оскорблением на оскорбление. Я даже увидел, как глаза его вспыхнули злобным огнем. Однако он сдержал себя, поскольку у него на уме сейчас было нечто совсем иное.
Он остановился в ногах импровизированного лежбища и накло нился к узнику. При этом он еще умудрился ободряюще улыбнуться.
— Ну, пока что все идет хорошо, — сказал Ломбар. Хеллер продолжал молча лежать, холодно глядя на него.
— Все это было только начальной стадией тестирования, — продолжал Ломбар.
Хеллер продолжал хранить молчание. Он ограничился тем, что просто рассматривал Ломбара. Под таким взглядом каждый должен был почувствовать себя неуютно. Уж слишком спокойным был этот, взгляд.
— Необходимо было проверить, соответствуете ли вы предъявленным требованиям, — проговорил Ломбар с улыбкой. — Вам, естественно, вое это может показаться весьма неудобным, и все же мы считаем жизненно необходимым подвергать суровым испытаниям кандидатов, которых нам предлагают для проведения важных и ответственных работ.
«Ну и нахал», — подумал я. Однако это был, пожалуй, единственно правильный подход.
— А теперь присутствующий здесь Солтен, — произнес Ломбар, делая жест в мою сторону, — завершит процесс испытаний, и мы будем иметь полное представление о ваших возможностях.
И у него еще хватило смелости похлопать Хеллера по коленке. В этот момент у меня, который уже имел возможность наблюдать, как Хеллер умеет действовать ногами, промелькнула мысль, что поступок этот весьма опрометчив, но в следующую секунду я за метил, что колени узника также прикованы электрическими наруч никами к камню.
С ободряющей улыбкой Ломбар вышел из клетки, сделав мне знак следовать за ним. И как только мы отошли на расстояние, с которого Хеллер не мог нас расслышать, он дал мне последние инструкции.
— С остальным теперь ты справишься и сам. Придумай какие нибудь легкие вопросы, скажи, что он выдержал все испытания, а уж потом вручи ему вот это.
С этими словами Ломбар достал из кармана официальный экземп ляр приказа Великого Совета относительно начала операции под кодовым названием «Миссия „Земля“» и вручил его мне.
Смрад здесь стоял совершенно невыносимый, свет был отврати тельным, а если добавить еще и сознание того, что он теперь все дело сваливает на мои плечи, оставляя меня наедине с Хеллером в подземельях Замка Мрака, то становится ясно, что все это привело меня в полное отчаяние. Однако повелитель Аппарата начал к тому времени постепенно входить в привычный образ. Он, правда, еще не хватал меня за отвороты мундира и не бил электрическим хлыстом. Но уже снова приблизил лицо вплотную к моему и перешел на обычный, не предвещающий ничего хорошего тон:
— И смотри — не зарони в его башку никаких подозрений! Не дай ему вывернуться!
Легко сказать! Два взаимоисключающих приказа, выпаленные одним духом. А вообщето лучше было бы прямо так и сказать: тебе следует выполнить совершенно невыполнимое да еще при этом и заручиться готовностью Хеллера сотрудничать с нами. Но Ломбар уже ушел. Мне пришлось вернуться в клетку.
О боги, какое здесь стояло зловоние! Я присел на корточки рядом с ложем арестанта и попытался изобразить улыбку. Хеллер же просто спокойно смотрел на меня. Я бы даже сказал — слишком спокойно.
— Прежде всего объясните мне, — сказал я, — каким образом вам удалось установить, что курьер — подставная фигура?
Он не удостоил меня ответом и продолжал пристально рассматри вать меня. К этому моменту он, должно быть, буквально умирал от голода и жажды. А кроме того, он должен был постоянно испытывать боль от электрических наручников, что сковывали его запястья и колени. Вообще эти наручники — вещь весьма болезненная.
— Ну-ну, не упрямьтесь, — заговорил я с ним тоном школьного учителя-идиота. — Вам же на пользу пойдет, если вы будете правильно отвечать на мои вопросы. Затем мы решим, выдержали ли вы свое испытание, и если да, то дела ваши сразу пойдут на поправку
Какое-то время он попрежнему молча продолжал смотреть на меня испытующим взглядом. Затем, с некоторым трудом из-за опухшего языка и пересохшего от жажды горла, заговорил:
— Судя по вашему произношению и выговору, вы, должно быть, выпускник Академии, не так ли? — Он недоуменно покачалголо вой. — Какие же пути завели вас на самое дно, в общество «алкашей»?
Волна холодного бешенства захлестнула меня. Да что он во образил о себе, этот арестант? А может, он таким образом пытается перебросить мостик, чтобы воспользоваться некоей связью между нами и както укрепить свои позиции? Или же слова его и поступки следует рассматривать как последнюю попытку сохранить свое лицо, как это вообще принято у офицеров Флота, когда они сталкиваются с безнадежным положением, как нежелание признать свое полное поражение? Рука моя с такой силой сжала бластер, что чуть было не сломала его. Как это он, в его положении, смеет жалеть ме