- Не боишься? – Ученый посмотрел на меня, видимо не понимая, чего это я так спокоен.
- А что, от моих страхов лифт быстрей поедет?
- Нормально… Сдается, наш человек… - Научник усмехнулся и протянул руку. – Эжен Батиста, мой друг Сай Комолофф, ну а с Энжи ты уже знаком…
- Хватит болтать, лифт пришел! – Сай помахал нам рукой, поторапливая на загрузку и вещей, и себя, любимых…
- Лифт грузоподъемностью в 500 килограмм. – Энжи дождалась, когда мы занесем вещи и смирненько встанем вдоль стены. – Пять дней тому назад Гас его отремонтировал, сменили кабели и поставили новое уплотнение, так что единственное, что нам теперь грозит – это скука…
- И что?! – Эжен помрачнел. – Не будет больше душераздирающих скрежетов, капель воды с потолка, болтанки и получасовых «ах, бля, мы застряли?!»
- Ну-у-у-у-у… Капли есть… - Я ткнул в потолок, где прямо над Батистой уже собиралась капля…
- Прибью гада… - Себе под нос пообещала Энжи.
- На самом деле, база для изучения акул на такой глубине как бы и совсем не нужна. – Сай смотрел, как завороженный, на набухающую каплю. – Но Комитет здравозахоронения решил, что каждая четвертая база, не важно чем занимающаяся, должна быть не менее 200 метров глубиной… Вот и приходится мучаться…
- О, да! Ты особенно измученный нарзаном! – Эжен зевнул. – У тебя твои глубоководные бактерии появляются раз в три месяца, когда «Шалла» приходит!
- «Шалла» - это самоходная биолаборатория. – Энжи тоже зевнула. – Обычно, со своей глубины она к нам раз в три-четыре месяца приходит, меняет научников и уходит снова.
- А очередь на нее расписана на три года вперед! – Погрустнел Сай. – Слушай… А почему ты не зеваешь?
Вместо ответа, достал из внешнего кармана костюма круглую коробочку с надписью «Монпаньсье»…
- Сдается, точно наш человек! – Оба научника коршунами налетели, выискивая что схватить.
- Мля-я-я-я… Киви! – Скривился Эжен. – Ну, почему не яблоко?!
- Потому что яблоко я первым делом съедаю… - Признался я, разглядывая, как расплывается в довольной улыбке Энжи.
- А Красные – это не клубника… - Посетовал Сай.
- Зато синевато-черные, точно – смородина! – Энжи показала всем фиолетовый язык.
Ага.
Именно поэтому я и съедаю сперва яблочные – они не красятся!
По дороге вниз лифт остановился трижды – мы выгружали по три-четыре кислородных баллона и загружали старые, требующие проверки.
Не сложно, просто нудно.
- Дэн, запомните, это так же будет входить в ваши обязанности! – Энджи с хрустом разгрызла леденец. – Каждые три месяца, согласно правилам ТБ, баллоны должны пройти проверку. К сожалению, график декомпрессии, в наших условиях – устав, флаг, гимн и герб! И исполняется неукоснительно. Вам известно что такое график декомпрессии?
- График декомпрессии – это определенная скорость подъема и серия все более мелких декомпрессионных остановок…
- Понятно! – Энжи подняла руку. – С теорией Вы ознакомились. На практике же, все нудно, долго и не терпит суеты.
- Понято, принято. – Я спрятал усмешку: с установленными у меня имплантами и нейромодулем, график этот мне был нужен в сокращенной форме – наниты прекрасно справятся со всеми хлопотами декомпрессии.
- Чуть позже, Мелисса или Мадина в медотсеке возьмут у вас анализы, проведут несколько опытов и выведут для вас индивидуальный график… - Лифт щелкнул кнопкой и замер.
Подумал и раздвинул створки.
- Ну, добро пожаловать домой! – Сай подхватил свою сумку и ушел ракетой по коридору!
Следом, столь же технично, оставляя меня тет-а-тет с кислородными баллонами, испарился и Эжен.
- А-а-а-а... – Я повернулся к Энжи, но успел только ее прекрасную пятую точку рассмотреть!
- Сбежали, да? – У двери лифта возникла милая, невысокая девица-шатенка, к «тридцати» с миндалевидным разрезом глаз, восточными скулами и очень характерным типом лица. – Меня зовут Мадина и я, на первое время, ваш куратор-наблюдающий…
- Ну-у-у-у-у, раз куратор… - Я улыбнулся. – А куда баллоны девать?
- Никуда. – Мадина пожала плечами. – Через три месяца поднимем их вверх. Это «Лейдлинги», у них встроенная система самопроверки и таскать их туда-сюда в компрессорную смысла нет. Так что…
Девушка развела руками, а я привычно покачал головой.
- Берите вещи, я провожу вас до вашей комнаты, а потом покажу лабу… - Мадина внезапно пошатнулась и схватилась за бок…
Пришлось тащить малыху к медикам.
Нет, в принципе, можно было и просто вылечить на месте, но такие спазмы я хорошо знаю и было бы подозрительно, если бы их причина излечилась сама собой.
А Мадине надо соблюдать диету и меньше дергаться, но, если посмотреть на круги под ее глазами, то либо здесь не до этого, либо я чего-то не понимаю!
Да и по массе, Мадине явно надо добрать килограмм десять, а то несешь и не чувствуешь, есть что-то на руках или нет?!
Дверь медблока открылась сразу, как только я в нее постучал.
Ногой.
Руки заняты были.
- Мадина! Опять?! Ну, сколько можно тебе говорить, не злоупотребляй ты «Дайеной-54»! Посадишь, нахрен, не только печень с почками, но и заберем… - Рассмотрев, кто именно внес Мадину, девушка покраснела, смутилась и замолчала.
- Мелисса, это Дэн, наш новый мусорщик… - Мадина переползла с рук на кушетку и поерзав, замерла. – Покажешь ему станцию, пока я тут отлежусь?
Дождавшись согласного кивка, Мадина повернулась на бочок и вырубилась, словнь не спала пару-тройку ночей.
- Давайте я сперва возьму у вас кровь, а потом все остальное. – Мелисса достала из шкафчика шприц-одноразку. – Садитесь за стол!
Я – то что, мое дело маленькое, я сел и приготовился влиться в новый коллектив.
Всего на «Арьяго-7» обитало 13 человек, вместе со мной.
В большинстве своем, у каждого мужчины на станции, было по две дамы сердца.
Мадина с Мелиссой делили худощавого профессора Темму Сайтклиффа.
Папа Мадины, делающий вид, что в делах дочери ничего не смыслит, был прибран к рукам двумя «старшими товарищами» Айрис Куц и Дианой Ливи.
Сай нежился с двухметровой негритянкой Сальмой Джонсон, ему ее одной как раз хватало и вроде как дело даже шло сперва к разводу Сальмы и дальнейшему браку, но, по словам Мелиссы, ту было много подводных камней.
Эжена укатывали две его лаборантки, одна из которых, по совместительству, быле, к тому же, еще и его женой – Эва и Эльжебета. Если что, жена – Эльжебета.
Но опять, если верить девице, заведшей меня в комнату и усевшейся на кровати в наглую ожидая когда я переоденусь, Эльжебета, как многие полячки, очень любила эксперименты и не все из них не были травматичными.
Как пересекаются «блядство» и «полячка» - ума не приложу, но они работают в этом коллективе уже третий год, так что, наверное, ей виднее.
- Гм… Мышцы хорошо прокачаны, равномерный слой подкожного жира… Для пятидесятилетнего мужчины – отличная форма! – Эта зараза меня явно изучала, но…
Она врач, а у врачей ни стыда, ни совести, ни понятия «извращение», так что я молчком переоделся в джинсы с футболкой и удостоился еще одного замечания.
- Гм… А без одежды ты лучше выглядишь!
Погрозив наглой дамочке кулаком, вернул ее к рассказу об обитателях.
Двенадцатой была Энжи, точнее – руководитель проекта «Возрождение» - Жанна-Аннабель Биттроу.
Ну, а тринадцатым, стало быть, стал я!
- … Изначально, по проекту, все каюты были четырехместными, но когда народ стал трахаться на рабочем месте, Энжи разрешила объединять комнаты, все равно на рассчитанный персонал в 86 человек у нас никогда не наберется ни штатных единиц, на проетков. – Мелисса вздохнула. – Проект длится уже около трех лет, но пока ощутимого толка нет – у нас всего четыре акулы в подопытных, да иногда сюда забредают «дикие» и тогда Макантар устраивает за ними охоту, заодно пополняя запасы питания.
- Интерсно, а как так получилось, что на базе все трахаются со всеми? – Я задал прямой вопрос, совершенно не боясь обидеть девушку.
- Не «все со всеми». – Девушка со вздохом оглянулась на меня. – Просто на этой станции у всех что-то творится с либидо. И чем дольше ты тут, тем жестче проблема. У нас Энжи хоть пошла навстречу, прошлый заезд, если верить, просто мозгой тронулся на сексе! Тебе, конечно, проще будет, ты – старый…
«Ну, блин, спасибо!»
Обойдя станцию и сунув нос туда, куда мне было разрешено, пришел к выводу, что скучать не придется – мусора у меня будет с двух лабораторий, но вот во всем остальном…
- Дэн! Ау! – Мелисса помахала у меня перед носом рукой, привлекая к себе внимание. – Основной мусор мы утилизируем в крематории, там стоит электролизатор и вся «биология» превращается в прах за пару секунд. Биоотходы тоже через крематорий, а вот техногенное – все в лифт и наружу.
Коротко рявкнула сирена.
- Запомни! Это – сигнал общего сбора. Чаще всего, на пожрать, конечно, но иногда Энжи приспичивает рассказать что-то важное и она собирает всех… Пойдем, нам надо вернуться на лестницу А-18, подняться на этаж, пройти шлюз…
- Р-3, пройти шлюз Р-2, подняться еще на один уровень и через шлюзы К-7 и К-11 выйти в коридор, ведущий к столовой. – Я оживил составленную нейромодулем карту, с легкостью найдя дорогу назад. – Но, можно и быстрее…
- Веди… - В голосе моего суперпроводника прозвучала ехидца, но…
В этом и есть моя основная странность – я могу путать право и лево, я могу путать стороны света, я, даже, могу так удачно срезать путь, что оказаться, на выходе, еще дальше, чем на входе, но…
Я всегда пройду там, где нет пути.
Я пройду по бережку затянутого тонким ледком и припорошенного снегом пожарного пруда, перейду через него и узнаю, что это опасно только после того, как под лед провалится тот, кто пойдет по моим следам.
Я пройду по лесу, случайно, по самому болоту, в модельных туфлях и выйду с чистой подошвой.
Да, я могу свернуть влево там, где надо вправо, но это будет досадной случайностью, одной на миллион, зато после этого поворота я окажусь в таких местах, где съемочная группа «Властелина колец» сдохнет от зависти и сожрет бороду Гэндальфа, лишь бы там провести один съемочный день!