Медблок просто залило светом, как от 200 ваттной лампочки.
- Эм-м-м-м-м… Дэн… А это что? – Эва уставилась на меня, то краснея, то бледнея. – Ты меня так рад видеть?!
- Нет, Эва… - Я закрыл тубус с душой Гаса. – Отвернись, пожалуйста.
Пока Эва за моей спиной чем-то шуршала, достал из шкафчика свой резервный комплект одежды и оделся.
- Так что это, Дэн?
- Это какой-то побочный эффект, Эва. – Я развел руками. – За тот час, что тубус пролежал в кармане скафандра – организм откатило лет на 15-20 назад.
- Значит, сейчас ты в самом расцвете сил и реакций и шансы на успешный исход нашей идеи намного выше, ведь так? – Девушка расплылась в широкой улыбке. – Конечно, эффект занимательный и мы обязательно его исследуем. Позже!
- Эва! Это эффект от «камня душ»!
- Даже если мы используем камень и эффект пропадет, то ты то вот он, никуда не девался! – Девушка беззаботно махнула рукой.
Так и не могу понять, толи она полная идиотка, не понимающая сути всего происходящего, толи самый натуральный ученый, у которого сама жизнь – одно огромное, научное исследование!
Еще раз открыв тубус, подошел к лежащему Бенедикту и, откинув одеяло, положил камень ему на грудь, заодно «разгоняя потоки» и прогоняя вероятности, среди которых не было ни одного отрицательного!
- Ой… - Эва позади меня странно охнула. – Ой-ой-ой-ой…
Обернувшись, узрел картину, от которой тоже сказал «ой»!
Ну, можно с уверенностью сказать, что свечение камня душ действует не только на меня.
Причем, судя по плотно сжатым ногам молодой женщины, содрогающимся коленям раскрасневшемуся лицу и рукам, вцепившимся в стол, рядом с которым она стояла, ей сейчас было точно не до нашего эксперимента!
Блин, да за такой кадр любой режиссер эротического фильма продаст душу и выиграет «Оскар»!
Выдохнув, настроил нейроузел на «холодный разум» и пошел утихомиривать девицу.
- Нет-нет-нет-нет! – Эва замахала рукой. – Не приближайся, а то я снова…
- Эва! Мне нужна твоя помощь… - Напомнил я. – Позвать Эжена?
- Скотина ты, Дэн… - Чуть не плача выпрямилась девушка, все еще придерживаясь за стол. – Умеешь вовремя гадость сказать, да?
Вместо ответа лишь развел руками.
- Я сейчас. – Эва добралась до раковины, ополоснула разгоряченное лицо, а потом, сунула под струю воды всю голову.
Постояла так пару минут, выпрямилась, не обращая внимания на струи воды, стекающие по ее волосам и лицу прямо на одежду, обрисовывая ее соблазнительные контуры.
При таком зрелище даже «холодный разум» дал трещину.
Маленькую, но – дал!
Оторвавшись от содержимого мокрого халатика, повернулся к Бенедикту.
- Все, я рядом… - Эва подошла и встала рядом, справа и чуть сзади, как бы прикрываясь мной.
- Ну… Понеслась… - Я коснулся камня душ и…
Полетел…
«… Совершенно чиканутый, обдолбанный всеми богами во все щели, мир! Долбануто-электронные краски, еда из искусственных полимеров и красителей, тонкие шпили зданий, своими крышами уходящими га границу атмосферы!
Далеко внизу, точнее – глубоко внизу, когда протекала река, потом над ней вознесся ажурный мост, потом…
Потом…
Потом рухнул мост, пересохла река и мир начал свой бег по кругу, раз за разом возникая и исчезая, ударяя и отскакивая…
Перепонка хлопнула, разворачивая черное крыло и вот я лечу с крыши вниз, все набирая и набирая скорость.
Впереди меня мои друзья, позади – моя родня!
Мы набираем скорость, чтобы набрать скорость!
Я снова смыкаю крылья, переходя звуковой барьер и превращаясь в начало метеорита, метеорита, что пробьет поверхность планеты, развернет свои черные крылья и, снова оттолкнувшись ими, теперь уже от ядра планеты, вновь ускорится.
Далеко за пятками остались курсы и семестры, обнажилось дно Мирового Океана и вновь заполнилось, а я все разгоняюсь и разгоняюсь, что бы в самом ядре планеты сделать еще один хлопок своими крыльями и, наконец-то, вырваться из колодца планеты, уносясь вдаль, срывая время и размешивая пространство!
И я стану огромным, больше чем некоторые планеты, но невесомым и проходящим сквозь любые преграды, сквозь любые поля, сквозь любые!
Да, вот-вот-вот сейчас!
Я ныряю в ядро, оставляя позади свою многочисленную родню, когда-то так и не набравшую скорости, не набравшуюся смелости, чтобы войти в ядро, хлопнуть крыльями и получить, наконец-то, свое предназначение!
И пройдут столетия, прежде чем ядро исторгнет меня обратно, возвращая мое тело моей родне, чтобы я нашел пару и продолжил себя в тысячелетиях!
Ядро распахнуло свои ласковые объятия, принимая меня, останавливая и усаживая в подогретое кресло, рядом с теми, кто, так же как и я, смог разогнаться.
Откинувшись на спинку кресла, закрываю глаза.
Сейчас не важно, сколько из нас домчались до ядра, и кому оно открылось так же, как мне.
Наше особое состояние тел позволяет нам быть в «нигде и никогда» так же просто, как в «здесь и сейчас», сминая рамки времен и границы миров и измерений.
С хлопком опустело кресло слева, в котором, если я не ошибаюсь, восседала Седая Тирра – наш бессменный заводила и задира, от которой я не раз получал по носу в детстве и вот, получил сейчас – всем известно, что самые лучшие места и идеи достаются лучшим!
А я – я не лучший.
Я самый настоящий «середнячок», что не берет крепости с ходу, но знает, как сломить сопротивление любой крепости обычным измором!
Хлопки все учащались и учащались, а потом стали все реже, реже и реже!
Да, легко быть лучшим – для тебя открыты все двери, распахнуты все окна!
Мое кресло сдвинулось с места, намекая, что пришло и мое время!
Мудрость ядра не оспорима!
Я открыл глаза, чтобы увидеть сонмы разных цветных пятен, одни из которых словно сидели в креслах, а другие беззаботно танцевали вокруг меня, сквозь меня!
- У-м-гах-х-х-х-х-х-х… Пятно синего света замерло прямо у меня перед глазами. – Н-да-а-а-а-а-а, давно не было таких… Твой потомок, Чауз, и вправду превзошел тебя, не зря ты решил оставить его на сладкое!
Офигеть! Мой предок Чауз – в ядре! Кому расскажу – не поверят!
- Никому не рассказывай! – Грязно-серое пятно с красными кромками, совсем как у меня крылья, печально вздохнуло. – Будут предложения?
- Нет, Чауз…
- Тебе виднее, Чауз…
- А он точно выдержит, Чауз…
- Лети! – Мой предок толкнул меня в грудь, вышвыривая где-то далеко, так далеко, что мир не «казался» чужим. А чужим и являлся.
«Давным-давно, когда люди верили в сказки…»
«Мать брюхатая сидела, да на снег лишь и глядела…»
«Над седой равниной моря…»
Строчки влетали в меня, впитывались мной, собирались тонкими пленками, прессовались и становились листами с тысячами, с миллионами сказок!
Прислушавшись, определил планету, с которой изливался такой сладкий звук и вкус обычной сказки!
Миг и мои черные, с красной каймой перепонки уже окружают планету, закрывая от ее обитателей свет их светила и порождая новые и новые сказки!
Миг, мой миг и я уже на самой планете, ведь ее жителям не прожить без света Солнца, а мне не прожить без сказок!
Джэинн, ифрит, дух…
Я скользил по-над землей впитывая сказки, иногда погружаясь в сладкую дремоту переслушивания и переосмысления услышанного.
Увы, чем выше ранг, тем меньше сказок.
Но есть, есть еще сказочники!
Я собрал башню, что погрузилась в соленые воды очередной катастрофы, я собрал себя в черный комок, заполнив башню от подножия и до вершины!
Я задремал, изредка ворочаясь и выбивая из кладки цельные кирпичи; я пробуждался, снова слушал…
Мне нравились те, кто тысячелетия рассказывал мне сказки, они мне стали роднее родичей. Важнее приказа ядра!
Я впитывал сказки вместо того, чтобы носится по бесконечности и…
Я не хочу носится по бесконечности!
Но, я знаю, кто хочет!
… Подводный замок «Руммерум», мерзкое местечко для детей, не удивительно, что мой младший братец поехал крышей! И поехал намного сильнее меня, нашего дражайшего папочки и неповторимой мамочки, что предпочитала трахаться с грязными рыбаками, разрушая и без того поврежденную психику Архина.
Поправив жидкие волосенки, я снова пялюсь на Иллудну, девчушку лет на пять младше меня, но бойкую и озорную, вечно готовую на проказы, но не ответ за них!
Сегодня мне, за ее проказу, устроили порку!
И я ей обязательно отомщу!
Пусть не сейчас, пусть через годы!
… Это очень-очень больно, когда ты просто обрубок человека! Не удачная генетическая аномалия, получившаяся вместе гениального эксперимента!
Сверхчеловек, блин!
Голова и кусок позвоночника!
Голый костяк без мяса и мышц, лишь с глазами, что пялятся на меня из этого проклятого зеркала, что поставил напротив барон Химмель, дабы я, по его словам, всегда мог видеть, что я ошибка!
А я – не ошибка! Я – аномалия!
Содрогающиеся стены лаборатории, беготня персонала и топот сапог – сегодня, кажется, никто не придет меня пожалеть или наказать…
Люди в зеленых «гимнатсерках», страшный сон барона и его покровителей, ворвались на виллу, сметая все на своем пути.
Солдаты кричали «Ура!!!»
Солдаты ругались в полголоса, бинтуя ранения и некоторые крестились, завидя меня…
«Гомункул аналитический, самовосстанавливающийся» - Один из людей в форме сделал то, чего были не способны сделать десятки лаборантов – прочел надпись на латыни!