- Идти сможешь? – Виррин со вздохом наблюдал, как пара добровольных санитаров укладывают Иррену в черный мешок и застегивают молнию.
- Да… - Я кастанул на себя «лечилку», заодно врубая на всю ивановскую «холодный разум».
Нейромодуль взялся за гормоны, «лечилка» за повреждения, а холодный разум спрятал слезы, которые все-таки подбирались наружу. – Простыню подай, пожалуйста…
Замотавшись в терпко пахнущую больницей, белую простыню, помотал головой и потопал…
- Стоять! – Виррин поймал меня за руку. – Давай в медотсек!
Пришлось топать за парнями, что несли на носилках бездыханное тело психологини и разбираться с вероятностями, которые бурлили и выплескивались, гарантируя мне еще минимум час веселой жизни!
В медотсеке, к моему удивлению, царили тишь да гладь, да божья благодать!
Только Эва отходила от первого испуга, прижимаясь к Гасу. Или Бенедикту? Или…
- Медотсек и командная рубка – два самых защищенных места на нашей калоше! – Объяснил мне, вошедший следом, Виррин.
Виррин и вся компания принялись заниматься своим делом, лишь на минуту отвлекшись на меня – достали из шкафчика медицинский комбинезон и пришлось упаковываться в него, раз уж другого нет.
- В общей сложности, повреждено три отсека из двадцати семи. – Голос капитана «Шаллы», Элии, звучал удивительно спокойно. – Целили в медотсек, но Ибарр успел притормозить, так что удар пришелся на вспомогательный уровень. К сожалению, есть раненные и, что страшнее всего, есть погибшие.
Народ в медотсеке замер.
- У «поверхностных» есть понятие «почтить память минутой молчания». – Капитан Элия Сольвейг вздохнула. – Думаю, это прекрасное понятие и прекрасная возможность почтить тех, кто уже не с нами…
На минуту весь корабль, как мне показалось, замер, замолчал, отдавая честь и запоминая ушедших.
Минута тишины и…
Вот весь корабль снова единое целое, уже спокойное и собранное.
- Виррин… Что произошло? – Я докопался до главврача, попутно помогая ему с раненными, у большинства из которых вывихи, переломы и ушибы. – Как это могло случится?
- Эхо войны… - Развел руками мужчина, с хрустом вправляя выбитое плечо. – Мы столетиями готовились к войне с поверхностниками, выводили особые виды, модернизировали организмы… Вот и отыскал кто-то меч-рыбу, которую готовили как камикадзе, укрепляли меч, чтобы она пробила стальной корпус, усиляли мышцы и наращивали шкуру, увеличивали размер, чтобы больше взрывчатки вошло…
- Так, на нас напали? А кто? – Я щелкнул сидящую передо мной девушку по носу, а когда она обиженно вскинулась, вправил выбитую из сустава руку и принялся колдовать с перевязкой, лишь «слегка-слегка» кастуя «лечилку».
- А кто разберет? – Виррин пожал плечами. – Отпусти Эволгу, она домотается сама, а то она тебя прям сейчас и здесь изнасилует, займись лучше Мирмиком, у него перелом голеностопа, а у тебя, судя по тому что я вижу, очень хорошие руки…
Красная от смущения Эволга, после слов главврача ракетой вылетела из отсека, а я занялся ногой молодого рядового Мирмика, неудачно посетившего туалет во время взрыва.
- Виррин! – Я вновь привязался к врачу, требуя больше деталей. – А если серьезно?
- Да кто угодно. – Виррин отвернулся от подошедшего к нему капитана Каса и с душой чихнул. – Да ведь, капитан?
- Сольвейг считает, что покушались на Бенедикта. – Павел с шипением стянул с себя комбез, демонстрируя шикарный порез, глубокий и ровный, от середины плеча и почти до локтя. – Все остальное – слишком неправдоподобно… Так что мы сейчас лежим на дне и на весь эфир вопим о чудовищной катастрофе, о глобальных жертвах и всем прочем… Ох! Док, а нельзя полегче?!
- Полегче?! – Виррин шмыгнул носом. – Полегче – это тебе было нужно к нему!
И мотнул в мою сторону головой.
- Ай! Знаешь, пожалуй, я и вправду подожду, когда Дэн освободится… - Павел попытался свалить, но не тут-то было!
Вместо ниток, Виррин взял со столика специальный степлер, правда, снаряженный не металлическими скобами, а «растительными» из водорослей, и принялся «сшивать» бедолагу, напрочь не используя обезбол!
Садюга!
- Я все понял, Келлик, все понял! – Взвыл капитан. – Больше не повторится!
- Поздно! – Келлик Виррин широко улыбнулся. – Еще пятнадцать швов осталось!
- Это он за сестру ему так… - Тихо-тихо пояснил мне Мирмик. – Они пожениться собирались…
- Я все слышу! М-м-м-м-мать… - Рявкнул капитан.
- Сиди смирно! – Виррин принялся выковыривать неправильно защелкнувшуюся скобу.
- Но, скажем прямо – сестричка там – то еще наказание… - Парнишка вздохнул. – Я бы, например, держался от такой подальше…
- Я все слышу! – Теперь в нашу сторону рявкнул главврач.
Но пострадал опять капитан…
- Что, такая любовь горячая?! – Полюбопытствовал я и…
- Мы все слышим! – Дуэтом выдали врач и пациент, вызвав у меня едва ли не приступ хохота.
Кстати, если кто-то считает, что больными занимались исключительно мы двое, то вот зря вы так думаете.
Всего на борту «Шаллы» восемь человек медперсонала, трое из них – «узкие»
Хирург, окулист и зубник, остальные пятеро – вроде как и на подхвате, но…
Где-то на уровне хорошего, досоветского-советского фельдшера, который и швы наложить, и роды принять – запросто сможет.
- Внимание! У нас «гости», пригтовьтесь! Медотсеку – эвакуация, остальным… Постарайтесь взять языков! – Сольвейг вздохнула. – А если не захотят – валите их, ко всем чертям!
Увы, повоевать нам не дали – как на грех, когда нападающим до нас осталось полкилометра, откуда-то со дна вынырнуло три странных аппарата и…
В три минуты нападающие стали пленными, закутанными в тонкие сети и окруженные всего лишь пятеркой очень странных фигур.
- О, как… - Виррин, разглядывающий фигуры на экране, присвистнул. – Ну, теперь пойдет жара…
- Это кто? - Я любовался слаженной работой черных фигур, без всякой жалости относящихся к захваченным в плен, атлантам.
- Тебе лучше не знать. – Вздохнул Павел. – Но ребята серьезные, можешь поверить.
Проводив взглядом удаляющиеся корабли, с растянутыми между ними сетями с пленными, покачал головой.
- Дэн! Тебя Бенедикт зовет! – Эва осторожно похлопала меня по спине. – Говорит, что очень срочно!
- Ну, раз срочно… - Я взглядом отпросился у Виррина и потопал в каюту, куда вчера вечером перебрался пришедший в себя Бенедикт-Гас.
- Привет, Дэн! – Бенедикт, сидя за столом, что читал, но при виде меня отложил книгу и…
Перешел на «всеобщий», услышать который здесь я вовсе не ожидал! – Догадываешься, что это за мной были? Знаю, что не лучшим был, но вот так смерти желать…
- Не понимаю, о чем вы… - По идее, отношения у нас с Бенедиктом были не очень, так что…
- Перестань! – Мужчина отмахнулся, переходя на русский. – Так лучше будет?
- Вообще пофигу…
- Дэн! Да что такое?! Это же я, Гас!
- Вот уж в это я тем более не поверю… - Я стоял спиной к двери, прикидывая стоит сразу бежать и в сговоре ли с … этим существом, Эва?!
- Дэн! Не пугай так девушку! – Сидящий за столом человек широко улыбнулся и развел руками. – Я это, я… Какого хрена, Дэн?
- Очень обычного. – Я повернулся к Эве. – Эва, звезда моя, незаходящая…
- Ненавижу, когда ты меня так называешь! – Женщина фыркнула. – Вина принести? Или морду маслом помазать?! Дэн! Ау?! Ты чего? Ой…
Вот именно – «ОЙ!»
Кто бы не сидел сейчас за столом, ни к Бенедикту, ни к Гасу отношения он не имел!
У Гаса, как гомункула, предрасположенности к магии не было вообще.
Бенедикт имел слабую склонность к магии воды и еще меньшую – воздуха.
Но вот тот, кто сидел на стуле, явно остановил мой разряд молнии, слабенький, плохонький, слегка жульнический, но – псионический!
- Скотина ты, Дэн… - Грустно вздохнуло существо. – Что, драться будем?
- А надо? – Я вообще человек миролюбивый, просто «нежданчиков» очень сильно боюсь, а то, чего я боюсь, я стараюсь держать под контролем.
Правда, есть одна проблема…
Большая проблема…
Я понятия не имею, как «Гас-Бенедикт» остановил молнию!
Псионически – да, это я вижу, но вот школа, результативность и вообще сам стиль – понятия не представляю!
- Не хотелось бы. – Существо поежилось. – Дэн… Я правда Гас. Но я и Бенедикт. И еще кое-кто, кто решил поменяться…
- «Поменяться» в смысле «измениться» или в смысле «поменяться местами»? – Эва начала присматриваться к существу, используя свои возможности.
- Сперва – второе, а сейчас уже и от первого не откажусь. Я - …
- Джиэнн Чауз… - До меня дошло, что же я видел… - Ты – «сказочник»!
- Эм-м-м-м… Точнее – фольклорист, если быть совершенно точным. И, Джиэнн – это с Востока. На западе – Спирит…
- Джиэнн мне нравится больше. – Эва сделала два шага к сидящему на стуле существу. – Лучше чем Гас и уж точно лучше, чем Бенедикт!
- О, женщины… - С усмешкой выдохнул я. – То есть, если смотреть на все с другой стороны, Ты не Бенедикт и не Гас?
- Нет. Я – не они. – Джиэнн вздохнул и пожал плечами. – Но я – не плохой!
- Хорошо! – Я поднял руку, останавливая Эву, уже прямо сейчас готовую встать грудью на защиту очередного ЕТ. – С Бенедиктом мне пофиг, но где Гас?
- Мы с ним поменялись, когда ты «вытаскивал» его душу. – Мужчина тяжело вздохнул. – Гас хотел свободы, он хотел летать и странствовать, а я… Я хочу покоя и тишины!
- Шиздец… - Я сел на стул стоящий напротив Джиэнна и полжил голову на руку. – И что с тобой делать?
- Ну-у-у-у-у… Можешь достать клинок и забрать мою душу к себе в домен. – Мужчина не агрессировал и не кидался в драку, здраво размышляя и…
Чем-то он мне импонировал!
- Черт с вами… - Я махнул рукой. – Совет вам да любовь, только власть над миром не захватывайте, а то припрется Супс и всю малину изгадит!
Я встал со своего стула, еще раз пробежавшись по вероятностям.
Все у них нормально будет, только…
- Джиэнн… У Бенедикта глаза синие.