Особенно если с моим хлебом!
Усмехнушись, «перетасовал» формы в последний раз и принялся подтаскивать специальный стол с мягкими накладками, на котором буду выбивать булки из форм.
А выбивать иногда приходится так, что стекла дребезжат!
- Валенок! – Володья снова взялся за молодого, не давая ему и слова вставить в свое оправдание. – Ты как заправку с соусом перепутать смог?! У тебя что, глаз нет?!
- А кто заправку в соусник залил?! – Не выдержал наезда парень, срывая с себя поварской колпак. – Кто руки распускает? Кто всех тут рабами называет? Кто кидается, вместо того, чтобы объяснять?
Покачав головой, открыл жарочный шкаф и занялся хлебом.
«Бумм!»
«Пшух-пшух-пшух-пшух»
«Бумм» - Это формами по столу, ну а «пшухх» - это горячие, ядреные и высокие буханки хлеба выскакивают из форм и, сделав пару оборотов, становятся ровненьким рядком, который тут же выкладывается на деревянные ящики, в металлическую сетку-каталку.
- Щенок! Рот открывать?! – Володья схватился за полотенце, переходя от слов к делу.
Со мной он так же попробовал, но четыре тяжеленных, чугунных формы, которыми я помахал с улыбкой перед его носом, и веское предупреждение, что я его в пирог закатаю и как рыбный продам – желание махать передо мной полотенцем сразу-то и отбило, начисто! «Бумм!»
«Пшух-пшух-пшух-пшух»
- Володья! Прекратить! – На шум скандала выкатился из своего кабинета Яворр, зыркнул в мою сторону, потом глянул на Викторию и понял, что его главповар снова зарвался. – Володья, пусть сегодня без тебя ребята поработают…
«Бумм!»
«Пшух-пшух-пшух-пшух»
- Этот щенок…!
«Бумм!»
«Пшух-пшух-пшух-пшух»
- Володья!
- Да я, щенка… Меня По-ро-ли, когда я взгляд от пола отрывал!
«БУММ!»
Последняя форма разлетелась у меня в руках, брызнув в разные стороны чугунными осколками.
Ну, это не первая моя разбитая «четверка», и, думаю, еще пока не последняя…
- Ты, хрен старый… - Я не выдержал и сделал шаг к спорщикам-скандалистам, продолжая сжимать войлочной варежкой горячую разбитую форму. – Тебя – пороли?! Да ты же пиз-шь, как дышишь! Кто тебя порол-то, а?! Ты же при женином ресторанчике с двадцати лет обретался, вокруг таких МАСТЕРОВ ошивался, хоть один из них на тебя голос поднял? Да я тебе за три часа троих твои учителей найду, и они тут всем расскажут, кто ты, Володья и как именно тебя пороли!
- Дэн! Стоп! – Между мной и Володьей вклинилась Виктория, боязливо поглядывая на чугунные и очень горячие формы. – Дэн, на душу не бери…
- Да кому он нужен, «на душу» его брать! – Искренне расхохотался я, вспоминая, как долго, по крупицам, собирал информацию о Володье, когда он меня достал в первый раз. И как хохотал, когда дедок за столиком в соседней кафешке с большим воодушевлением сдал мне Володью со всеми потрохами!
- А ты здесь вообще не работаешь! – Володья воткнул руки в боки и гордо выпятил свой крючковатый нос.
- Не поверишь… Если этот «мальчишка» напишет на тебя жалобу, то ты тоже здесь работать не будешь! – Подмигнул я мгновенно сдувшемуся «суперповару», напоминая, что две жалобы на него уже есть.
И обе, кстати, не мои.
- Остыньте, оба все! – Яворр почесал затылок и сделал глубокий вдох-выдох. – Дэн?!
- А что сразу Дэн?! – Полупридурашливо прогундосил я. – Я, вон, чугунные формы на раз разбиваю, представьте, что с его головой приключится?!
Народ тихонько представил, прибавил к тяжелому чугуну еще и его температуру, перемножил и получил ответ, от которого впечатлился.
- Я здесь лучший повар на три улицы! – Гордо заявил Володья, начиная расстегивать белую курточку шеф-повара.
- О том, что ты лучший повар на три улицы – я с тобой не спорю. – Я тяжело вздохнул. – Я просто говорю, что ты, на ближайшие пять улиц, самый жуткий мудак!
- Дэн! Хватит! – Яворр попытался спрятать усмешку, но не тут-то было!
- Он меня оскорбляет! Он мне угрожает! Я этого так не оставлю! – Судя по всему, Володья реально закусил удила и решил устроить мне веселую жизнь. – Все здесь свидетели!
- Ну-у-у-у-у, батенька, вы же в Испании! – Расхохотался я в ответ. – А в Испании, к сожалению, свидетели долго не живут!
- Вот! Он снова угрожает! – «Уссатый-полоссатый» мужественно дорасстегивал свою тужурку и двинул было к выходу, но был остановлен очень тихим голосом от двери, ведущей в зал.
- Ты же понимаешь, что обосрался, Володьичка?
- О-о-о-о-о… Мне пора! – Встретившись взглядом со стоящей в дверном проеме госпожой Паули, я мужественно отнес разбитые формы к мусорке, снял халат и честно свалил, оставляя поле боя за этой женщиной.
Она классная, но чересчур занудная, правильная и… Не в моем вкусе.
Впрочем, я – тоже!
Так что, как бы нас не сводила судьба, мы прекрасно держимся друг от друга как можно дальше.
Поднявшись на третий этаж, потянул носом – Эдна, сучка, опять жарила колбасу!
Вот, никто так вкусно не умеет жарить колбасу, как Эдна!
Чуть не подавившись слюной, сунул голову в холодильник и расплылся в блаженно-тупой улыбке – на меня тоже пожарили!
Эх, вот так и живем мы с ней, с моей соседкой, она мне жареную колбасу на обед, а я ей «Смач-кофе» и круассаны – на утро.
Двухметровый холодильник забит мясом и сырами и какими-то непонятными мне, женскими тюбиками, пакетиками и баночками, в морозилке – зелень и рыба, в шкафчике возле холодильника – горка с винами.
Холодильник и бойлер – мои.
Горка и какой-то пушистый ковер, на котором мы с Эдной устраиваем ночные пикники, провожая ее очередного несбывшегося мужика – ее.
А в сумме – два, на самом деле очень не плохо зарабатывающих человека, которые живут своей работой.
Только я живу работой ночной, а Эдна – дневной.
Эдна работает редакторов в издательстве «Эль Испаньола», а я…
А я…
Я – врачом «Скорой помощи».
Не скажу, что это круто, но…
Мне это нравится.
Мы не мешаемся друг другу ни днем, ни ночью, а в редкие совпадающие, свободные выходные, занимаемся благоглупостями и пожиранием приготовленной еды под ненапряжный треск телека, подключенного мной к ноутбуку, подключенного к интернету.
Н-да, «онлайн телевидение» в этой ипостаси Матушки-Земли пока еще не появилось! Есть кабельное, но смотреть на нем нечего, хотя Эдна по пьяни призналась, что любила смотреть порнушку, валяясь голышом на «кухонном» ковре.
Судя по поисковым запросам, прошедшее время она использовала исключительно применимо к кабельному, а не к своим пристрастиям.
Умяв колбасу и вымыв тарелку – мы с Эдной оба терпеть не можем посудомоек, так что посуду моем сразу – достал из холодильника «Сангрию», отхлебнул прямо из горла и развернулся вместе с бутылкой, к окну.
На все танцы с выпечкой ушло чуть больше двух часов, основной сон я себе перебил, а заняться – совершенно нечем!
За окном играло апрельское солнышко, народ уже забился по своим рабочим местам и… Вернув бутылку в холодильник, я включил ноуто-телевизор, гоняя новостные порталы. От Супса давно отстали – Лоис и Эйприл раскопали два десятка имен, устроивших волну дискредитации Супермена ради собственной выгоды, в надежде под шумок поймать в старом пруду старого сома, но сом сам их поймал и сожрал – причем с головой и ногами!
И даже не поперхнулся!
Теперь взялись трио Уэйн-Старк и эксЛюторр, которые вполне себе за это время отстроили стартовую площадку, вывели на орбиту девять кораблей мусорщиков-харвестеров и дальше зависли – собранный мусор мало как-то складывать на орбите, его бы вообще бы было бы не хило бы нормально утилизировать, но Единое Правительство, внезапно, уперлось рогом и заявляет, что космическому мусору не место на земле!
Баталии идут не шуточные, в ход уже пошли ясновидящие и предсказатели!
Алая Ведьма сменила спутника – теперь рядом с ней трется здоровенный амбал, на фоне которого Ванда выглядит миниатюрной куклой.
Очень аппетитной куклой.
Но, если смотреть в глаза – очень чем-то раздосадованной куклой.
Блин, пора прекращать этот чертов мазохизм!
Все, решено, сегодня же напою Эдну и затащу ее в койку!
Наверное…
Усмехнувшись своим мыслям, выключил ноут и полез в комнату, за мольбертом.
Ага, «словил заскок», на старости лет, решил научиться рисовать.
Нет, не с фотографической точностью, тут мне нейроузел-нейромодуль такие картинки нарисует, от фото не отличишь, а именно – «нарисовать»!
Краской.
Или карандашами.
Или вообще – акварелью!
Вытащив мольберт на балкон, закрепил холст и взялся за краски, пытаясь удержать в голове тот самый мотив и сюжет, что поймал когда-то, еще в первые дежурства, но который на бумагу так и не ложился.
Наверное, просто чего-то не хватало.
Почесав нос, осторожно поставил красную закорючку – красненькую машинку, нагло воткнувшуюся под знак «Парковка запрещена» и из которой сейчас вился бледносеребристый, дымок. «Дымок?!» Блин!
Ну, до чего же я ненавижу самоубийц-то!
Вот явно же владелец красного авто не просто так припарковался под знаком!
Точно ведь знает, что за этими знаками глаз да глаз, а значит, если он тут встанет и пустит в салон выхлопные газы, то его смогут спасти раньше, чем он задохнется!
Ему внимание, а нам?!
Херова туча бумажек!
Оставив мольберт на балконе, взял со столика у двери свои ключи и пошел разбираться с очередным решившим привлечь к себе внимание!
Хорошо, что не дошел…
В двадцати шагах от машины нейроузел завопил о взрывном устройстве, а дальше машину подбросило вверх, а меня взрывной волной дошвырнуло до витрины ресторана.
Спасибо, что не в витрину…
Но мольберт я, отныне, с балкона буду убирать, даже если просто пойду в туалет!
Тяжелый, деревянный станок, купленный самому себе в подарок на ДР, вылетел с балкона, выбитый взрывной волной, сделал в воздухе сальто и всей своей 11-ти килограммовой массой приложил меня в грудь!