ПЛАНЕТА ВООБРАЖЕНИЯ
Быстро поднятое с пола не считается упавшим.
1
Мы появились на «Кашалоте» как раз вовремя, чтобы успеть на длинную ворчливую тираду Репки, которой наша нянька разразилась немедленно, едва восстановилась от электропаралича и обнаружила, что нас нет рядом с ней.
Еще в коридоре мы услышали из кают-компании шум и гвалт, постоянно сопровождающий все встречи нашего семейства. И уже по этому гвалту можно было понять, что все – и мама, и папа, и оба робота – вновь находятся в добром здравии.
Едва мы переступили порог кают-компании, как все бросились к нам, и мы с Пельменем и Дискеткой вынуждены были отвечать на все вопросы сразу. Вскоре от шума и оханья у меня все перепуталось в голове, и я почувствовал себя так, словно мне в ухо залетел пчелиный рой.
Только теперь я по-настоящему оценил Пельменя: да рядом с нашими дотошными родственничками мой братец просто ангел! Во всяком случае, он не донимает меня вопросами: хорошо ли я питался, поменял ли я носки (он их и сам не меняет) или сделал ли домашнее задание по математике?
Примерно через час наши родственнички наконец уяснили, что произошло за время, пока они находились в отключке. Для того же, чтобы они поскорее сообразили, что к чему, мы с Пельменем разбили все по пунктам:
1. Туманники исчезли. Последний раз мы видели их в открытом космосе, когда они за нами гнались. По всей вероятности, они там, где мы их оставили, и погибли.
2. Их звездолет достался нам. Он-то и переместил нас на тридцать световых лет – в созвездие Щита.
3. Четвертая планета Веника вполне пригодна для жизни.
4. Все фантазии на этой планете материализуются. По этой причине мы назвали новый открытый мир планетой Воображения.
– С этого и надо было начинать! С воображения! Неужели вы думаете, я поверю, что можно сделать прыжок на тридцать световых лет! – засмеялась Яичница. – Еще Эйнштейн доказал, что скорость света является абсолютным недосягаемым пределом для всякого физического тела!
– Эйнштейн жил в двадцатом веке. За пятьсот лет многое изменилось. Отодвинь жалюзи и посмотри в иллюминатор! – предложил я.
Яичница шагнула к иллюминатору и бросила наружу недоверчивый взгляд. Это едва не стоило ей нового паралича: наша мама слишком хорошо знала астрономию, чтобы не понять, что все, что мы ей рассказали, – чистая правда. В иллюминаторе проплывала открытая нами планета – с континентами и океанами, местами окутанная легкими пуховыми облаками.
– Какая роскошная планета! Если бы вы были хорошими детьми и любили своего отца, вы бы назвали ее в мою честь! – досадливо сказал Морж.
2
Все произошло так, как мы с Пельменем и предсказывали. В тот же вечер наши родители высадились на планету, горя желанием немедленно исследовать и освоить ее, а нас, разумеется, оставили на «Кашалоте», заявив, что для них главное – наша безопасность, которую на звездолете обеспечить куда проще, чем на неисследованной планете. «По уставу, на исследовательских кораблях должно оставаться не менее двух людей, и я, как капитан, решил назначить вас, как самых ответственных!» – заявил Морж, рассчитывая, очевидно, нас задобрить.
Но мы с Пельменем едва не лопнули от досады: можно подумать, это не мы спасли всех и не благодаря нам планета Воображения вообще была открыта. Впрочем, спорить с родителями мы не стали. Давно уже замечено, что такие споры лишь разжигают их упрямство.
Морж с Яичницей и Репка с Коробком погрузились в два планетолета и отбыли, а мы остались на «Кашалоте» с кучей уроков, с Дискеткой на шее и под присмотром занудливого Лелика.
Первым нашим желанием было немедленно сбежать, но мы не могли этого сделать, потому что родители забрали оба планетолета.
– Свинство, свинство и еще раз свинство! – завопил Пельмень после того, как они отчалили. – Ну ничего, когда-нибудь я сам стану родителем и буду для своих детей самым всеразрешающим, самым добрым и великодушным папашей на свете... Хм... Вот только буду заставлять их делать уроки, чтобы они не выросли неучами, и буду заставлять их ложиться спать в десять вечера, чтобы они ночь напролет не играли на компьютере.
– Да, жизнь у твоих детей будет не сахарная, – отозвался я.
Пельмень задумался.
– И правда, не сахарная, – согласился он. – Слушай, а ведь это многое объясняет! Родители обращаются с нами по-свински: я имею в виду уроки морали и все такое прочее, потому что их родители когда-то обращались так с ними, и теперь они на нас отыгрываются! А мы будем отыгрываться на своих детях и так далее.
Сделав столь мудрый вывод, мы продолжили нашу обычную жизнь. Хорошо еще, что Лелик нам не мешал. Он составлял длинное, очень подробное описание открытой планеты и каждый час отсылал на Землю лазерограммы.
Каждые пять часов с нами выходили на связь то Яичница, то Морж, то Репка и занудно расспрашивали, как дела на «Кашалоте», как ведет себя Дискетка и слушаемся ли мы Лелика.
Вскоре родители так надоели нам своими глупыми заботами, что мы с Пельменем разомкнули контакт звуковой платы передатчика, но Морж с Яичницей быстро нашли выход из положения и стали передавать сообщения то азбукой Морзе, то языком глухонемых по видеодисплею. Это было еще утомительнее, и мы предпочли починить звуковую плату.
– Знаете истинную причину, почему вас не взяли на планету? – сказал нам потом Коробок. – У вас слишком богатое воображение. Вы пробыли на ней всего несколько часов, но сумели оставить столько следов своего пребывания, что просто диву даешься!
– Каких еще следов? – спросил я недоверчиво.
– Да взять хотя бы вашего Смехоголова! Он постоянно вертится где-то поблизости и по-дурацки ржет! Если его отгонять, он кусается и уже переглотал все наши мелкие приборы.
Мы подумали и решили, что Коробок прав: нашу фантазию, правда, слегка занесло. Хорошо еще, что мы не заселили планету динозаврами, а то точно не пришлось бы скучать.
Так или иначе, а нам на «Кашалоте» жилось неплохо. Все шло как будто нормально, и мы уже стали привыкать к новой жизни, но тут стали происходить очень странные вещи...
3
Все странности начались с того, что как-то утром в складском отсеке, где накануне Дискетка рассыпала муку, мы обнаружили следы. Следы были узкие, нечеткие и определенно не принадлежали ни Дискетке, ни Пельменю, ни мне.
Первым их обнаружил Пельмень и позвал меня.
– Постой, – сказал я, – здесь же установлена наша видеокамера! Давай посмотрим, не засняла ли она чего-нибудь.
Мы проверили пленку и обнаружили, что по какой-то странной причине с нее исчез целый час записи. И надо же было случиться, что это произошло именно тогда, когда появились следы.
– Не нравится мне все это! Ой как не нравится! – подытожил Пельмень.
Он уже собрался сообщить об этом родителям, но я его отговорил. «Ладно, так и быть, – согласился брат. – Я уже убедился, что от нас двоих куда больше проку, чем от всех остальных, вместе взятых. Они только и способны, что гнать волну».
– Думаешь, это опять туманники? – спросил я.
Пельмень пожал плечами:
– Может, да, а может, нет. Но почему они прячутся? И почему не пытаются напасть?
– Понятия не имею, какие у них планы, но мы должны быть настороже.
Вооружившись лучевыми пистолетами, такими же, как у туманников, мы прочесали весь «Кашалот», но иных следов их присутствия не обнаружили. Ситуация складывалась загадочная: если это действительно пришельцы, то почему они стали такими робкими и не нападают? Невольно приходила мысль: «А не задумали ли они что-то особенно отвратительное, для воплощения чего им требуется время?»
– Митрофан, давай расставим на корабле ловушки и посмотрим, кто в них попадется, – предложил Пельмень.
– Какие ловушки? – удивился я.
– Разные. Главное, чтобы туманники ничего не заподозрили раньше времени.
Вначале эта идея показалась мне бредовой, но, поразмыслив, я пришел к выводу, что она может сработать, и взялся за изготовление ловушек.
Поставить ловушку на туманника – дело непростое. Их газообразные тела не боятся ни капканов, ни падающих сверху сетей, ни прочих уже известных уловок. Мы с Пельменем были в тупике, соображая, что еще придумать, но внезапно вспомнили земные легенды о всемогущих джиннах, которых заточали в глиняные сосуды и которые, несмотря на свое всесилие, не могли из них выбраться.
– Вот бы было классно, если бы мы смогли закрыть туманников в каком-нибудь герметичном отсеке или емкости! – мечтательно начал Пельмень. – Представляешь, они забираются внутрь, а крышка – хлоп! – и они как в бутылке!
– Думаешь, туманники такие дураки, чтобы забираться в бочку или в герметичный отсек? – спросил я недоверчиво, но все же отправился на склад, чтобы взглянуть, нет ли там чего-нибудь подходящего.
По пути я еще раз напомнил Пельменю, что нужно соблюдать секретность и не говорить вслух о ловушках, а пользоваться какими-нибудь другими названиями.
Перерыв весь склад, я уже отчаялся найти что-нибудь, как вдруг заметил большой вакуумный засасыватель. Он состоял из корпуса и широкой трубы и чрезвычайно напоминал пылесос, отличаясь от него лишь тем, что служил для сбора мелкой звездной пыли. Засасыватель был очень мощной штукой, и я прикинул, что если направить его трубу на инопланетян с очень близкого расстояния, то их газообразные тела наверняка затянет внутрь.
– Посмотри, какой полезный кухонный комбайн! – сказал я Пельменю, подмигивая ему, чтобы он не сболтнул сдуру ничего лишнего. Кто знает, ведь нас вполне могли подслушивать.
– Разве это кухонный комбайн? Это же заса... – начал было забывший про конспирацию Пельмень.
– О да, отличный засаливатель для огурцов! – сладким голосом сказал я, пиная Пельменя по голени.
– Ты что, совсем спятил? Ноги распускаешь! Схлопотать хочешь? Чего ты пристал ко мне со своей штуковиной! Что я, засасывателя, по-твоему, не видел? – вскипело его Пельменное Величество.
– Тшш! Конспирация! – зашипел я на Пельменя.
– Нужна мне сто лет твоя конспирация! По-твоему, если конспирация, то пинаться можно? – возмутился Пельмень, наседая на меня.
Одним словом, дело едва не закончилось дракой. Лишь с огромным трудом мне удалось успокоить разбушевавшегося брата. Выпроводив этого зануду из отсека, я взялся за ловушку. Первым делом я зарядил в засасыватель новые батареи и повернул его трубу ко входу в отсек, незаметно замаскировав ее. Затем я установил несложное электронное устройство, которое должно было включить засасыватель, как только люк начнет открываться. Кроме засасывателя, я установил над люком тридцатикилограммовое колесо от вездехода, которое должно было свалиться на первого, кто войдет. В борьбе с туманниками проку от этого колеса было немного, но по замыслу оно должно было отвлечь их внимание от основной ловушки.
Вернувшись в наш отсек, я застал Пельменя играющим в «охоту».
– Ну как твоя ловушка? Установил? – спросил он, наседая с каменным топориком на рычащего тигра.
– Не суйся на склад! – буркнул я и завалился на свою кровать, закинув ногу на ногу.
– Почему не соваться? А если мне захочется?
– Как захочется, так и перехочется. Можешь, конечно, сунуться, если тебе охота получить по голове тридцатикилограммовой болванкой.
Пельмень еще некоторое время повоевал с тиграми, выключил игру и спросил:
– Слушай, а вдруг туманники не пойдут на склад? Как мы сами-то туда попадем?
– Запросто. Через люк, разумеется! – ответил я.
– Но там же твои ловушки! Их можно будет отключить?
– Вообще-то нет. Я эту возможность как-то не предусмотрел, – озадаченно признался я, хлопая себя по лбу.
Мое услужливое воображение мигом нарисовало картину, как нас втягивает в трубу засасывателя, для полного счастья огрев по макушке колесом.
Но делать было нечего. Засада была уже устроена, и нам оставалось только ждать. Вечером мы как обычно отправили на планету сообщение, что с нами все в порядке, потом с часик поиграли в компьютерные игры и, поболтав, легли спать.
Часа через два нас разбудил низкий гудящий звук, доносившийся из нижнего отсека. Сообразив, что это сработал засасыватель, мы схватили лучевые пистолеты и кинулись туда.
У люка мы на секунду приостановились, набираясь храбрости, а потом прыгнули внутрь. Из трубы засасывателя торчали чьи-то ноги, а рядом валялось тяжелое колесо от вездехода.
– Попались? А ну, сдавайтесь! – завопил Пельмень, пытаясь перекричать гул засасывателя.
Я усилил обороты засасывателя, и ноги со скрежетом скрылись. Теперь злоумышленник был внутри прочного цилиндра для полезных ископаемых, откуда едва ли мог вылезти без посторонней помощи. Мы хотели уже герметизировать цилиндр и запустить его в космическое пространство, как вдруг услышали плач и замерли как вкопанные.
– Ты слышал? – спросил Пельмень.
– Ага. Похоже на то, как наша Дискетка плачет, – ответил я.
– Это я и есть. У-у! Дуляки! – донеслось из цилиндра.
Я бросился к цилиндру, чтобы открыть его, но Пельмень схватил меня за руку.
– Стой! Наверное, это туманники притворяются! – предположил он.
– А вдруг это настоящая Дискетка? – спросил я.
– Быть не может! Что ей делать здесь среди ночи?
– Я хотела сплятаться и над вами подшути-и-ить! Как в тот ля-яз! – раздалось из цилиндра.
– Как подшутить? В какой тот раз?
– Помните следы на муке? Это я их оставила! Пустила своего иглушечного лобота! А сегодня хотела снова побезоблазить и попалась! – призналась Дискетка.
Теперь нам все стало ясно, и, почувствовав себя круглыми идиотами, мы выпустили сестру из цилиндра. Вид у нее был нелепый до невозможности: обсыпанная пылью и с торчащими косичками – натуральное ходячее недоразумение, побывавшее в засасывателе. Мы хотели уже отвести ее в детскую, как вдруг мне померещилось, что одна из ступней Дискетки на мгновение стала прозрачной.
Пока я соображал, что к чему, сестренка с милой улыбкой протянула руку к моему лучевому пистолету, а потом с внезапной силой вырвала его из моей ладони. В то же мгновение что-то похожее на хвост змеи захлестнуло руку Пельменя и обезоружило его, издав при этом высокий свист.
– Готово, в натуре! Мы их, типа, накрыли! – прозвучал гнусавый голос Йоха.
Слишком поздно мы сообразили, что попали в засаду.
4
На наших глазах Дискетка медленно расплывалась и принимала очертания прозрачной безликой фигуры. Затем ее мягкое лицо стало твердеть, перестало просвечивать – и перед нами возник двойник папы Моржа.
Одновременно с этим распрямился и жгут, обвивавший руку Пельменя, и принял очертания Репки. Оба инопланетянина держали нас на прицеле своих энергетических пистолетов. Причем у Йоха их было даже два – второй он отобрал у меня.
– Какие же мы ослы! Они же были у нас в руках! Нас одурачили! – простонал Пельмень.
– Точно, одурачили! А теперь цыц! Типа, шевельнетесь – и все, каюк! – предупредил Йох.
– Мы и не шевелимся! – заверил его я. – Неплохо вы нас провели, превратившись в Дискетку. Даже историю придумали правдоподобную. Только непонятно, зачем вы ждали так долго? Почему не напали сразу?
– Че ты копаешь, лямка от будильника? Офигел, в натуре? – просипел Йох, взмахивая лучевым пистолетом. – Мордатый, блин, давай я их укокошу!.. Смотреть не могу на этого умника! А потом примем их вид, притворимся, что у нас что-то случилось, вызовем сюда их родителей и накроем их всех сразу.
Внезапно я понял, что наши жизни висят на волоске. Решив, что терять уже нечего, я приготовился прыгнуть на ближайшего пришельца и попытаться вырвать у него оружие, но тут Мордатый сказал:
– Погоди! Убить их мы всегда успеем. Вы хотели знать, почему мы не напали сразу? Решили выждать. В прошлый раз мы вас недооценили и едва не лишились своей посудины. Не успей мы в последний момент вернуться на ваш корабль, так и остались бы в космической пустоте.
Его приятель гоготнул:
– Вы нашли отличную планету! Теперь нам даже не обязательно лететь на Землю – вначале мы уничтожим этот новый мир. Мы устроим здесь термоядерный взрыв и преобразуем всю планету в сгусток радиоактивного тумана.
– Зачем? – спросил Пельмень.
Йох взглянул на Мордатого:
– Ну чего, сказать им?
– Валяй! Все равно они почти что покойники, – кивнул тот.
– Радиоактивный туман нужен куклоидам! Куклоиды питаются им и вырастают в новых туманников!
– А еще где-нибудь в космосе туманники есть? – набравшись смелости, спросил я.
Лицо Йоха передернулось, будто ему наступили на больную мозоль.
– Когда-то мы были величайшим народом Вселенной! – крикнул он. – Более того, мы существовали еще до ее зарождения. Это благодаря нам во Вселенной столько нейтронных звезд и белых карликов – порой, соскучившись, мы взрывали целые светила. Но это было давно. Теперь нас осталось только двое. Ну ничего, после термоядерного взрыва куклоиды впитают энергию – и нас станет в миллионы раз больше. Уничтожив эту планету, мы полетим к вашей – и уничтожим ее тоже. Как там она у вас называется? Ну да неважно. Прикончи их, Мордатый!
Тот уже поднял лучевой пистолет, и все внутри меня замерло, но тут в самый последний миг меня вдруг озарило, и я крикнул:
– Давай, Мордатый, жми на курок! Да только до нашей планеты вам не добраться!
Пришелец опустил дуло пистолета.
– Почему это? – спросил он озадаченно.
– Потому что ваш звездолет вам больше не подчиняется! – заявил я.
– Что за чушь ты несешь? Быть такого не может! – взвился инопланетянин.
– Проверь сам! – с торжеством заявил я.
Йох вытащил прибор, похожий на прозрачный шар, и несколько раз провел над ним ладонью.
– Он прав, связь с нашим звездолетом прервана! Он требует какого-то нового пароля, а на старые не откликается! – крикнул он Мордатому.
– Ничего, они скажут нам пароль, даже если для этого придется разорвать их на кусочки! – мрачно пообещал тот и шагнул к нам.
Мордатый не мог видеть, что за несколько секунд до этого на мониторе за его спиной появилась хитрая физиономия Лелика. Компьютеру удалось подключить один из своих резервных блоков, и теперь он знаками давал нам понять, что готов пустить в пришельцев пожарную пену.
– Ложись! – крикнул я Пельменю, и мы бросились на пол.
Удивленные инопланетяне на секунду замешкались, а в следующий момент на них обрушились струи пены из потолочных распылителей. Пожар в космосе почти всегда приводит к гибели звездолета, именно поэтому и принимаются такие серьезные противопожарные меры.
Пришельцы оказались под горами пены, и, пока они старались выбраться из нее, мы с Пельменем выскочили из отсека и бросились наутек. По пути мы заскочили в детскую к Дискетке. Не дожидаясь, пока она проснется, мы подхватили ее на руки и помчались в кают-компанию.
Даже не оглядываясь, мы понимали, что пришельцы несутся за нами по пятам и единственный шанс на спасение – как можно скорее покинуть «Кашалот».
Без скафандров и планетолетов существовал лишь один способ покинуть корабль – способ опасный и безумный. Мы сразу поняли это, когда увидели в кают-компании исследовательский зонд, закрепленный в специальных пазах.
Зонд представлял собой большой пустотелый металлический шар, снабженный несложным процессором и парой независимых двигателей. Внутри у него было немало места, предназначенного для различных образцов с планет, и именно в это отделение мы и забрались. По коридору уже грохотали шаги погони.
– Лелик, давай! Катапультируй нас! – велел я, завинчивая изнутри крышку зонда.
– Вы с ума сошли! – начал было наш компьютер, но, поняв, что другого выхода нет, стал быстро готовиться к запуску зонда. – Три, два, один! Пошли! – скомандовал он.