они отступили, придётся вырезать значительную часть орды, а права на вмешательство такого уровня нам не давали.
— Отключим двигатели, закроем воздухозаборники, уберём уязвимые наружные сенсоры и повиснем на антигравах, — предложил Спартанец. — Они не смогут стрелять вечно — патроны тоже стоят ресурсов. Как только они поймут, что не смогут нас поразить, то потеряют интерес.
— Но тогда они совершенно точно поймут, что мы не обычный корабль чёрных пиратов.
— Пусть понимают. Вряд ли они побегут об этом докладывать красным барсумцам. Одной легендой больше, одной меньше… Да они, скорее всего, уже поняли, что с нами что-то неладно. Чуть более долгое ожидание ситуации не ухудшит.
Полученную передышку десантники использовали, чтобы выяснить, каким образом по ним ухитряются попадать на такой высоте и скорости. А также определить численность и координаты орды внизу — можно ли от неё банально сбежать в менее населённые районы.
И если вторая задача сводилась к чисто технической — аэрофотосъёмке, то первая потребовала немалой находчивости. Специалист по связыванию при помощи Джексона растянул между корпусом и крылом дропшипа мягкую свободную сеть с липкими нитями — нечто вроде синтетической паутины. Несколько разрывных пуль застряли в ней, не взорвавшись, и экипаж смог втянуть их на борт и изучить — разумеется, с соблюдением всех предосторожностей.
А ведь специалисты Ковенанта как раз могли бы сообразить, в чём дело. У них ведь было вполне аналогичное оружие — игольные винтовки и пистолеты, стрелявшие «умными» кристаллами, которые наводились на тепло тела или мотора, а вонзившись в цель — взрывались.
Просто они не смогли додуматься использовать этот эффект ТАКИМ образом!
Начальная скорость пули была невелика — всего около 1200 метров в секунду, чего достигали и некоторые образцы земного оружия двадцатого века. Просто её выпускали не прямой наводкой, а по баллистике. Как снаряд из пушки — под углом от 30 до 45 градусов к горизонтали. При низком марсианском тяготении этого хватало, чтобы пуля (хотя её правильнее было в данном случае именовать снарядом — как по способу применения, так и по поражающему действию) взмыла в верхние слои атмосферы, описала гигантскую параболу и через пять-восемь минут поразила цель в столице враждебного государства. Разумеется, это была бы стрельба по принципу «на кого бог пошлёт», с ничтожной вероятностью поразить важный для противника объект или живую цель… если бы не способность притягиваться к источникам тепла. Вещество, служившее одновременно системой наведения и взрывчатым зарядом, которое марсиане называли «радиевым порохом», было если и не родным братом бламитовых кристаллов, любимых киг-яр, то двоюродным — точно.
Разумеется, существовали и средства защиты. Каждый город или караван снабжался «тепловыми ловушками» — лампами или в крайнем случае факелами, которые горели даже днём, и отвлекали такие «снаряды» от живых уязвимых человеческих тел. Но это было эффективно лишь в начале боя — первые же попадания гасили их, так что при достаточно массовом обстреле это давало людям время разве что на то, чтобы укрыться под бронёй. Но кочевников и это устраивало — загнанный в укрытия враг переставал стрелять в ответ и давал им возможность приблизиться на дистанцию стрельбы прямой наводкой или даже применения мечей. Танки или БТРы определённо произвели бы революцию в здешнем военном деле… но не потому, что до них никто до сих пор не додумался, а потому, что сложная техника не должна становиться мишенью — она может быть лишь трофеем, переходящим из рук в руки.
Да, зелёные этих принципов экономии в значительной степени не признавали (берегли мечи и ювелирные украшения, но без раздумий сбивали воздушные корабли, в которых не видели смысла) — но они и не умели делать действительно сложную технику. А значит, красным, которые с ними воевали, приходилось заботиться о соблюдении правил вдвойне — «за себя и за того парня».
— Может, просто подняться повыше, чтобы они нас потеряли? — предложил один из киг-яр. — Даже если пули самонаводятся, стрелкам всё равно надо видеть, во что стрелять. Если они банально не увидят цели…
— Размер трамода с обвесом — тридцать метров, — покачал головой унггой. — Зрение зелёных барсумцев различает объекты размером до одной угловой минуты. Чтобы стать для них невидимыми за счёт расстояния, нам придётся подняться на сто километров. Дело даже не в том, что мы попадём в лучи радаров соседних стран — дело в том, что выполнять задание на такой высоте невозможно.
— А что насчёт отрыва по горизонтали?
— Есть три больших зоны, свободные от патрулей: здесь, здесь и здесь, — киг-яр очертил когтем неправильной формы пятна на карте высохшего моря. — Если снизиться до пары сотен метров и проскочить в одну из них, сможем затеряться. Но проблема в том, что ни из одной из них нет выхода к Лотару, который является нашей целью. Он целиком окружён зонами ПВО зелёных — которые его формально осаждают, а по факту — охраняют, хоть и не имеют подобного намерения. Пробиться через них мы, конечно, можем, но стирать память после такого налёта придётся всему городу.
— Сейчас отрываемся, садимся в одной из «пустых зон» и маскируем корабль, — заключил Спартанец. — А там решим, что делать, возможно нарисуется возможность пробраться в город пешком.
— Пробраться-то несложно, — вздохнул унггой, — но вот как вернуться обратно с пленниками?
Одного усыплённого лотарца, предположим, Спартанец мог унести на себе. Его скорость передвижения от этого практически не снизится, особенно если надеть броню. Но нескольких…
— Придётся временно переквалифицироваться из разведчика в шпиона, — заключил Джексон-007.
Это совершенно разные военные профессии, и вовсе не в том смысле, что «разведчик — это наш, а шпион — это их». Задача разведчика состоит в том, чтобы его не увидели вообще. Задача шпиона — чтобы увидели, но не заподозрили в нём ничего необычного.
— Почему бы заскучавшему чёрному пирату не прогуляться до Лотара и не захватить там парочку пленников? Судя по радиопередачам, они это дело любят.
Прогулка в одиночку по марсианской пустыне, населённой свирепыми зелёными варварами — опасное приключение даже для лучшего из марсианских воинов. Конечно, Спартанец в «Мьёльнире» мог бы тут пройтись прогулочным шагом, едва ли потеряв хотя бы треть щитов. Но без одежды, когда потенциальные враги вооружены сверхдальнобойным оружием с разрывными пулями… это была довольно сложная задачка.
Впрочем, Спартанцы и создавались для решения сложных задач.
Для начала ему требовался «джентльменский набор» марсианского воина: фоат — местное ездовое животное, меч и карабин. Холодное оружие ему сделали ещё на борту «Найткина» — точную копию сабель, любимых чёрными пиратами. Но два других предстояло добыть самостоятельно. Впрочем, Спартанцам было не привыкать к самостоятельной добыче оружия и транспортных средств, как насмешливо, но и с долей уважения, заметил один из унггой.
Выслеживать кочевника в пустыне можно месяцами. Поэтому Джексон-007 предпочёл сделать так, чтобы они пришли к нему сами. Для этого существовал классический метод — ловля на живца. Он замаскировал восемь голодронов под осёдланных фоатов с хорошим снаряжением — и разослал в разные стороны. Не прошло и трёх часов, как одного из них обнаружили — и естественно, попытались присоединить к своему стаду.
Дрон «поскакал» обратно к месту укрытия Спартанца, двое зелёных всадников устремились за ним.
Когда преследователи ворвались в разрушенный город, навстречу им, не скрываясь, вышел огромный чёрный воин. Забавно, что он сам был раз так в тысячу старше этих древних руин (если считать годы, прошедшие со дня его рождения, конечно, а не биовозраст). Впрочем, огромен он был лишь по людским меркам. При своих 210 сантиметрах роста Спартанец всё ещё оставался карликом в сравнении со своими громадными противниками, которые достигали четырёх метров стоя, а верхом на фоатах — всех пяти.
Он не владел телепатией, но взгляд его яснее всяких слов говорил зелёным (тоже опытным воинам) — давайте, покажите, чего вы стоите. Они просто не могли не принять такой вызов. По марсианским обычаям вызванный на поединок может применять то оружие, которое есть у противника, или слабейшее, если того желает — но не имеет права использовать более мощное. У пирата не было пистолета, так что зелёные спешились, обнажая свои клинки. Интересно, что при этом нападать вдвоём на одного их кодекс чести ничуть не запрещал.
Конечно, это было нечестно… по отношению к марсианам. Спартанец сам был оружием, гораздо более страшным, чем любой карабин. Что и доказал сейчас, закончив битву раньше, чем кочевники вообще успели осознать происходящее. Хотя клинковый бой был для него побочной специализацией, и он бы предпочёл перестрелку — это не означало, что у противников появился хоть какой-то шанс. Слишком велика была разница в силе и скорости. Короткое вращательное движение кистью, сабля описывает в воздухе восьмёрку — и прямые мечи зелёных воинов со звоном разлетелись в стены, заодно сломав им правые нижние руки. Прежде, чем они успевают что-то предпринять — сабля отправляется обратно на перевязь, а «вертушка» ногой в прыжке вырубает обоих. Вернее, убивает, как оказалось позже. Джексон-007 сдерживал силу, он бил, как в спарринге, а не в смертельной схватке. Но кто же знал, что удар, вполне безопасный для среднего землянина, сломает обоим шеи? Он недооценил хрупкость костей марсиан этой эпохи — во времена Лоу Кэнэл аборигены были пусть и слабее, но заметно выносливее, чем нынешние.
«Царство паучков-сенокосцев… или палочников. Вроде и большие… но тонкие и хрупкие. Гродда сюда точно пускать нельзя…»
Что ж, по крайней мере, теперь у них есть «языки». Он вернулся под прикрытие старых разбитых стен и достал из рюкзака ловушку для душ. В ней горели два огня — будет, кого допросить о местных нравах. Вряд ли мёртвые варвары окажутся особо разговорчивыми, но у них в команде — лучший специалист Ковенанта по допросам. Местные жители — куда более надёжный источник информации, чем исторические изыскания Дэйр-Ринг, даже в сочетании с перехватами радиопередач и наблюдениями в телескопы.