Однако теперь Нотар уже не мог отпереться от раскрытия тайны — союзники сделали то, что он хотел, наступила его очередь.
Параллельно на борту летающей тюрьмы шёл допрос и изучение Тарно. Джеддак Лотара был настолько шокирован тем, что его похитили странные существа из космоса, что даже не сильно пытался запираться. Процесс призыва удалось проследить во всех подробностях… и то, что увидели исследователи Ковенанта и засекли их приборы, им очень сильно не понравилось.
Это очень специфическое возмущение многомерного пространства было Ричарду хорошо знакомо. Как и координаты его источника.
Да, оно заметно изменилось за сотни миллионов лет, но основная «тональность» осталась неизменна. «Мы станем единым!» — этот шёпот, доносящийся с Фобоса, он же Турия, он же Дендерон, Ричард бы узнал где угодно.
Да, лотарцы были довольно сильными псайкерами, но они не создавали образы своих предков. Они их призывали. Призывали с Безумной Луны.
О том же сообщил и Нотар. Чтобы стать материальным, призрак должен очень сильно пожелать этого, глядя, как проходит по ночному небу Турия. И если он достоин, то луна подарит ему тело.
«Ну прекрасно. Приехали. Стоило ради этого лететь через миллионы лет? Я этого блюда в первый раз накушался — второй порции не хочу».
Только теперь у него не было ни Кортаны с её Рыцарями, ни Мыслителей, способных построить новый мини-Ореол. А Обелиск, надо полагать, не терял времени даром — от мысли, каких высот мог достичь за эти годы пожиратель душ, начавший со знаниями Потопа, землянину стало нехорошо.
Более половины лиц, принимающих решения на борту «Найткина», высказались примерно в том же духе — «Ну его к Потопу, это не наш противник, обойдёмся без воскрешения, летим дальше, пока оно нас не заметило!»
А кстати, почему не заметило? Для Кровавой Луны Турия пока вела себя на диво тихо — не сводила с ума массово население, не пыталась сожрать всю активную и пассивную протоплазму… Вся её деятельность, помимо засылки призраков в Лотар и их эпизодического оживления, исчерпывалась созданием какой-то специфической пространственной аномалии вокруг спутника. Впрочем… она и в прошлый раз сидела тихо, набирая массу, пока Ричард по дурости не подарил ей «жёлтый свет». Но сейчас-то у неё есть всё, чтобы быстро и эффективно сожрать Эссенцию и отправиться дальше…
Или она считает, что барсумцы ещё недостаточно эволюционировали? Яблоко должно созреть, прежде чем его сорвут? Но тогда Луна должна как-то подталкивать развитие биологической и социальной эволюции в нужную ей сторону. А за последний миллион лет общество Барсума почти не изменилось.
— Рыцари-прометейцы у нас есть… в теории, — отметила Дэйр-Ринг. — Я послала запрос — все двенадцать стазисных капсул откликнулись. Кортана их по какой-то причине так и не активировала. А мы можем.
— Капсулы — да, можем. Но не самих Рыцарей. Они абсолютные однолюбы, а единственное существо, имевшее право отдавать им приказы, в Галактике больше не наблюдается. Будут стоять и молча пялиться на нас, а попытаемся их заставить… плохо будет, в общем.
— Но возможно, у них остался последний приказ — уничтожить Обелиск…
— Возможно. Тогда они пойдут его исполнять. Так, как сами считают нужным. Не считаясь с потерями и видя в нас только помехи. Без командира они не способны к сотрудничеству. Так что их активацию я отложу — как последний довод королей.
— Остаётся только два варианта. Либо прыгаем в будущее — прямо в свою эпоху, уже без всяких промежуточных остановок, либо…
— Либо что?
— Либо ищем гробницу Рианона, входим туда и спрашиваем у Змеи, есть ли у неё какие-то советы по поводу этой зверюги. Нам ведь не только Дж-Онна, нам и её народ в этой эпохе в плоть возвращать надо. Так что она — лицо заинтересованное.
— В гробницу нам нужно в любом случае, так что это, пожалуй, оптимальная стратегия.
Зная свою «удачу», Ричард был уверен, что гробница Рианона окажется где-нибудь посреди крупного города и придётся снова ломать голову над проникновением в неё. Но как ни странно, в этот раз всё оказалось не так сложно. Чёрный пузырь оказался всего лишь похоронен внутри крупного холма. Прибывший на место трамод, всё ещё замаскированный под корабль чёрных пиратов, обнаружил единственное препятствие в виде семейства больших белых обезьян Барсума. Бедным животным не повезло — они были слишком похожи на джиралханай, к которым были свои счёты как у Спартанцев, так и у унггой. Получив в своё распоряжение «чучело шефа» в количестве шести, отряд «Венера» изрядно оторвался на нём, сбрасывая напряжение.
Средний рост унггоя — полтора метра. Средний рост белой обезьяны — четыре метра. Как и зелёного кочевника, в принципе, но обезьяна гораздо плотнее сложена и шире в плечах, она не так сильно напоминает кузнечика. «Ворчуны», конечно, тоже весьма крепко сложены, но разница в размерах… казалось, единственный способ выжить для этих маленьких отважных воинов — немедленно применить плазменное оружие, желательно тяжёлое. Если добавить, что гравитация на родной планете унггой была хоть и выше марсианской, но ниже земной, а также то, что у этих маленьких метанодышащих созданий сложилась репутация трусов — даже этот шанс казался весьма призрачным.
Но эти шестеро были далеко не типичными унггой.
Маленький размер для них означал в первую очередь то, что по ним было сложно попасть. Во всяком случае, таким крупным тварям и в рукопашном бою. Прицельного комплекса Спартанцев бедным животным как-то не выдали. Они расшибали себе лапы о землю раз за разом, а бойцы «Венеры», подвижные, словно шарики ртути, проскальзывали у них под ногами, и тыкали электрошокерами в самые чувствительные места, пока марсианские чудовища не выдохлись и не признали капитуляцию — скуля, начали отползать прочь, а потом задали стрекача. Унггой вернулись в корабль с чувством глубокого морального удовлетворения, хотя и жалели, что это была всего лишь имитация — настоящего джиралханай они бы погоняли ещё охотнее.
— Как думаешь, — спросил один из них другого, — нам когда-нибудь дадут для тренировки настоящего демона?
— Я бы на вашем месте молил Предтеч, чтобы не дали, — хмыкнул Джексон-007. — Настоящий Спартанец — это вам не над зверушками издеваться. Но если не боитесь, после задания я готов устроить с вами тренировочный спарринг — со всей командой, только чур, фулл-контакт. Убивать не буду, но живого места на вас не оставлю.
— Ты не представляешь, какой подарок нам сделал, человек! — довольно оскалился командный психолог. — А сейчас работать, негр, солнце ещё высоко!
И выскользнул из отсека раньше, чем Спартанец осознал, что означает это старинное выражение, и какое оскорбление ему нанесли. Рёв возмущённого Джексона разнёсся на мили вокруг, и даже свирепые обитатели марсианской пустыни в ужасе бежали прочь, гадая, что за чудовище объявилось на их землях, страшнее любой белой обезьяны.
Они развернули мобильную землеройную установку. Глина под кораблём полетела в разные стороны комьями, и всего через двадцать минут показался на свет неуязвимый и неподвластный времени чёрный пузырь инопространства.
Теперь оставался сущий пустяк — решить, кто пойдёт в гробницу на переговоры. Определённо, это должен быть кто-то, кто её уже проходил. Дж-Онн этого сделать физически не мог. Оставались Охотник, Ричард и М-Ганн. Кем экспедиция была готова пожертвовать?
Никто не боялся, что Змея причинит путешественникам какой-то физический вред — но сама механика машины могла выкинуть их в любом тысячелетии.
— Пойду я, — сказала белая марсианка. — Вы сами понимаете, что это самое разумное. Ковенанту необходимы лидер и провидец, а без телепатки он как-нибудь вытянет. В крайнем случае, достанете из стазиса Гродда. К тому же в моём разуме Змея уже бывала, так что если она решит создать очередное воплощение для переговоров со внешним миром, я буду к этому привычна. Если что, встретимся в будущем.
— А если тебя выкинет не в будущее, а в прошлое? — нахмурился Ричард. — В одну из эпох, которые мы уже миновали? Я в крайнем случае смогу собрать ещё одну стазис-машину, Охотник — вернётся в будущее с помощью своего костюма. А что будешь делать ты?
— «Алеф», ты забыл, что у меня теперь есть твоя память? Твои самодельные установки стазиса с трудом протянут хоть один миллион лет. Да и у оборудования Охотника, хотя оно куда надёжнее, ресурс не бесконечный. В случае сброса в прошлое, единственный шанс для любого из нас вернуться — это снова войти в гробницу. А если она окажется закрыта в течение долгого времени — любой из нас одинаково будет обречён умереть в прошлом. Это риск, который нужно просто принять, если мы вообще хотим получить консультацию от Змеи.
— Если хотим… Вообще-то Змея могла бы и сама позаботиться о более надёжном способе связи с нами, чтобы не заставлять рисковать таким образом. Как-никак, это её личный интерес.
— Возможно, она позаботилась. У меня есть такое чувство, что она всё подготовила… вернее, у неё было, пока она была мной.
— Тогда давай подождём с месяц, прежде чем прыгать в пузырь. Возможно, появится какой-нибудь знак от неё.
— Хм… пожалуй. Мои чувства говорят, что это правильное решение. И что именно на него Уроборос и рассчитывала.
Их надежды оправдались — но как!
Спустя десять дней после установки наблюдения за гробницей, из неё вышло… некое существо. Иначе его охарактеризовать было сложно. Пять глаз, горящих сине-белым пламенем, широкая пасть, которая при открытии вспыхивала изнутри тем же светом, множество непонятного назначения пузырей на спине, толстая правая рука, которая оканчивалась трехпалой клешнёй со встроенной пушкой, и тонкая левая…
Даже малки, привыкшие принимать любые облики, были шокированы его видом — правда, не столько снаружи (внешность они и сами могли принять любую), сколько изнутри. Они видели, что гость из иного времени был наполовину машиной. Нет, не просто киборгом — у киборгов обычно можно ясно различить органические и механические части «конструкц