Тем не менее, Костепилка привезла на Гор — своему шарду на сканирование — около сотни кукол. Это помогло составить некоторое представление о свойствах веществ, из которых Мадам их лепила. А недостаток сведений о конкретном образце на Земле удалось частично компенсировать с помощью пси-чувствительности ведьмы. Как будто слепой учился ориентироваться по слуху. Элен, в свою очередь, училась «выцеплять» и предоставлять Костепилке именно те сведения, которые были ей нужны для работы. Не то, чтобы ведьме это было сильно нужно, но спорить с «внучкой» она не решалась…
В результате в мастерской Мадам скоро появилось множество пауков-ассистентов, управляемых силой её мысли. Правда, выглядели они как настоящие пауки — глазастые и мохнатые — а не просто как набор механизмов. Голая механика слишком сильно противоречила эстетическому чувству Элен. Райли была вынуждена пойти на уступки… впрочем, идея полуживых гомункулов ей и самой пришлась по нраву. Всё-таки её сила специализировалась на биологии. Однако по функциональности паучата новой модели ничуть не уступали её традиционным роботам. Производство кукол пошло раз так в десять быстрее.
Убедившись, что может контролировать процесс, Костепилка распечатала ещё один подарок от любящей «бабушки» — флакончик с мазью на основе «жёлтого света». Мадам Мэндилип использовала её, чтобы вытягивать «души» из своих жертв для помещения в кукол. Маленькая маньячка надрезала себе кожу и нанесла на рану мазь — тщательно следя как за процессом заживления, так и за процессом извлечения сущности.
Самая кошмарная смерть, какую мог вообразить житель Нью-Йорка начала века, была для лучшего нейрохирурга Солнечной просто интересным опытом. Она знала, из каких именно участков мозга Мадам вытягивает Эссенцию — и заранее модернизировала себя таким образом, чтобы эта потеря не была ни смертельной, ни даже опасной. Функции разрушенной нейросети перехватили другие отделы мозга — а погибшие клетки были лизированы и быстро заменились свежими. Зато часть Костепилки оказалась в кукле, изготовленной на Земле.
Теперь она могла управлять этой куклой, как собственным телом. Причём в каком-то смысле это и было её второе тело. Даже если кукла теряла связь с оригиналом (скажем, «ведьмину лестницу» кто-то сжёг), она становилась немножко тупее, теряла способность говорить — но всё равно во многом продолжала вести себя именно так, как повела бы настоящая Костепилка на её месте. При этом она не нуждалась в крови, как Прометейцы, или в прямом питании психосилой от ведьмы, как другие куклы. Портативный химический реактор в животе и комплекс сервомоторов в скелете позволяли ей сохранять подвижность, пожирая любую органику.
— Тебе это всё понадобится, — успокоенно сказал Джаффа, выслушав её. — Барьер вокруг кратера отрезает все виды псионики, кроме вампирского единства — подозреваю, связь через «ведьмину лестницу» он тоже отрежет. Осталось ответить на вопрос, как именно куколка с частью твоего характера поможет нам незаметно пробраться на эту охраняемую территорию?
Костепилка зловредно хихикнула.
— А что, по-вашему, я сюда на волшебных башмачках прилетела, что ли? Давайте за мной, увидите кое-что интересное.
Пока они болтали, сотня пауков и два десятка кукол ловко разделали убитых крылатых змей. Отдельные куски были погружены на механических стрекоз, которые их куда-то увезли по воздуху.
Подняв флаер, путешественники перелетели в долину примерно в пятидесяти километрах от кратера. Там у реки стоял… кукольный домик!
Нет, серьёзно. Небольшое здание около трёх метров в высоту и пяти в ширину, на первый взгляд красивое и уютное, но стоило приглядеться к нему получше и становилось ясно, что окна и дверь напоминают глаза и рот, а всё вместе — хмурое, недоброе лицо. Именно в дверь-пасть куклы сейчас и затаскивали фрагменты разделанных летучих убийц. Казалось, что дом их пожирает.
Домик стоял на огромном блюдце, а блюдце было прикреплено тросами к баллону дирижабля, стилизованному под чёрную тучу.
— Это что? — только и смог выдохнуть Джаффа. — Это зачем?!
— Это мой Убивающий Домик, — гордо сообщила Костепилка. — Именно на нём мы все сюда и прилетели. А сейчас он сделает для нас чудо!
«Домик» представлял собой машину ми-го, декорированную одним из художников Сатаны в соответствии с больной фантазией Костепилки и Мадам. Что-то вроде очень продвинутой рентгеновской установки, в сочетании с магнитно-резонансным томографом и ещё десятком устройств. Именно работу этого универсального диагноста воспроизводил в своей «конструкции» сканирующий блок шарда Костепилки, как выяснилось в ходе их совместного раследования.
Разумеется, производительность тут была несравнима. «Домику» требовалось около минуты, чтобы обработать килограмм биомассы. А больше в него за один раз не влезало. Шард Костепилки в рабочем состоянии за доли секунды анализировал анатомию любых монстров. Тем не менее, в сочетании с куклой-передатчиком и помощью Мадам Мэндилип её земная проекция получила, по оценке Александрии, «восемь процентов своей изначальной эффективности». То есть из сотни разных своих творений на Земле Бет и на Горе она смогла бы повторить восемь. А это было очень немало.
— На месте этих ребят из волшебной страны под куполом, — пробормотал Джаффа, — я бы уже прятался поглубже.
— Вы не преувеличиваете? — уточнил Валерка. — Мне лично эта девочка не кажется такой страшной…
— Парень, её Мадам боялась. А уж кто такая Мадам, и на что она способна — ты своими глазами видел, и еле ушёл живым… в смысле не-мёртвым.
Долго ждать демонстрации им не пришлось. Результаты сканирования фрагментов были уже получены, когда флаер подлетел, и куклы с пауками взялись за работу. Скальпели, иглы, крючки, насосы, шприцы, разбрызгиватели мелькали с нечеловеческой быстротой, кроя и соединяя плоть, недавно бывшую живой, словно платье на швейной фабрике. Клетки, ткани и органы ещё не успевали «осознать», что их носитель умер — а в них уже текла новая кровь и по нервным каналам поступали новые команды. Проживи Виктор Франкенштейн на полвека дольше, он молил бы Костепилку взять его в ученики.
Вчера по телевизору сказали,
Что близится из космоса беда…
А утром все газеты напугали,
Ведь завтра начинается война!
Я в интернете вычитал недавно:
Цунами скоро с суши все сметут,
А моровые ветры — и подавно,
Нам новые болезни принесут.
Фрагменты тел — куски сырого мяса,
Обрывки сухожилий и мозги,
Кишки наружу, зубы из пластмассы,
Нелепые останки вы мои!
Их уст в уста передаются слухи
О частых похищениях людей,
Им отрезают зверски ноги, руки,
И продают на органы быстрей!
Врачи больных садистски убивают…
И все радиостанции орут:
Маньяков из психушек отпускают,
Нормальных нет уже ни там, ни тут!
Фрагменты тел — куски сырого мяса,
Обрывки сухожилий и мозги,
Кишки наружу, зубы из пластмассы,
Нелепые останки вы мои!
Кошмары наяву нам часто снятся:
Опять народ в заложники берут,
А власти это видят и глумятся:
Когда же террористы всех взорвут?!
И никуда не деться и не скрыться,
Такой теперь ужасный наш удел!
Осталось только саморасчлениться,
Став в сводке новостей фрагментом тел!
Фрагменты тел — куски сырого мяса,
Обрывки сухожилий и мозги,
Кишки наружу, зубы из пластмассы,
Нелепые останки вы мои!
Спустя примерно час работы Райли продемонстрировала своим спутникам результат работы. В буквальном смысле ничего — как только сердца бестии вновь забились, она снова стала невидимой. Джаффе пришлось временно «исчезнуть», чтобы визуализировать существо в глазах Прометейцев.
Костепилка разумно рассудила, что летун из крылатой змеи так себе. Совершенно очевидно, что существа эти выведены искусственно, слишком много разнородных качеств в одном организме. Но их создатели явно стремились получить эффективного убийцу, жертвуя ради этого всеми остальными эволюционными приспособлениями. Длинный прямой клюв хорошо подходит для охоты на мелкую живность — рыбу, лягушек или мышей. Но на воде с чешуёй не посидишь, а для охоты, скажем, на мышей в траве нужны ещё и длинные ноги. Хвостом их опять же не заменишь — слишком быстро устанет. Крупную же дичь таким клювом легко убить, но крайне неудобно есть потом. Создания явно рассчитывались на искусственное кормление.
Костепилка значительно улучшила лётные качества, пусть даже в ущерб боевым. Укоротила шею, покрыла всё тело перьями полностью, убрав чешуйки, хвост тоже укоротила и превратила в хороший аэродинамический руль, покрытый маховыми перьями. Остатки хвоста пошли на изготовление четырёх щупалец, заменивших тварюшке лапы. Увеличенное сердце и усовершенствованные воздушные мешки позволили монстрику летать куда выше и дольше держаться в воздухе, чем его собратья. Но главным усовершенстванием было не это — а инфракрасный детектор, вынесенный на кончик клюва, чтобы его не сбивало тепло от собственного тела носителя.
— Обычно эти… вы уже выяснили, как они называются?
— Долбоклюи, — подсказал без сомнений Данька.
— Да, обычно эти долбоклюи даже друг друга увидеть не могут, что ещё раз подтверждает их искусственность — стайные хищники должны как-то координировать усилия. Они общаются звуками, конечно, но это даёт слабую координацию, куда хуже зрительной. Особенно с их-то рептильным слухом. А моя птичка увидит всех сородичей по теплу — оставаясь невидимой для них — всё запишет, вернётся и доложит. Я сделала сразу четырёх таких.
Как показала разведка, всего воздушную границу охраняло около трёх тысяч крылатых змей. При периметре порядка трёхсот километров — это одна тварь на сотню метров. При обнаружении нарушите