— Успеете, а ты и есть единственная, — кивнул этот остолоп, в красивой обвёртке, — но понимаешь, я же переживаю, что ты тут с детьми одна, когда я уезжаю, а потому решил взять ещё одну жену тебе в помощь.
— Ты мог взять ещё служанку, — упрекнула его женщина.
— Служанке надо платить, — отмахнулся уже не мой любимый мужчина.
— А эта детей нарожает, или ты не будешь к ней ходить? — в голосе зазвучала надежда.
— Что же я жену буду внимания лишать? — прозвучал железный аргумент.
— Подожди, но ты сказал, что купил её, — произнесла вопрос дрожащим голосом, — значит, она раба? Зачем тогда на ней жениться, ей и так можно не платить.
— Она иномирянка, — неохотно сообщил Торион, — и я обязан жениться, не пропадать же деньгам.
— Иномирянка? — женщина обернулась и с любопытством уставилась на меня. — Давай отпустим её, а… Отвези, где взял.
— Не надо, где взял, — подала я голос, — но если вы меня вернёте к любому космопорту…
— То тебя посадят, — перебил меня Торион.
— Почему это? — удивилась я.
— В зеркало на себя посмотри, — напомнил он мне, и я поняла, о чём он.
— А что с ней не так, а, Торион? — как-то очень живо заинтересовалась Заруня. — Почему её должны посадить?
— Не твоё дело, женщина, — вдруг рыкнул мужчина, и она как-то разом сжалась. — Готовь её к ритуалу. Чтобы она к вечеру готова была.
— А ты уверен, что она чистая? — вдруг выпрямилась Заруня. — Я бы от иномирянок такого не ожидала.
— Это её проблемы, если она грязная, топь её не выпустит, — бросил он через плечо и, подхватив младшего на руки, стал подниматься на крыльцо.
— Какая топь, — переполошилась я, — не хочу никакой топи.
— Раньше надо было думать, — как-то зло рассмеялась Заруня, — когда к чужому мужу лезла.
— Да на нём что, клеймо стояло? — возмутилась я. Лезть в какую бы то ни было топь, решительно не хотелось. — Откуда я знала, что он твой муж?
— Не оправдывайся, мне всё равно, вылезешь из топи, тогда поговорим, а нет…, что на тебя тогда слова лишние тратить, — женщина развернулась и ушла, оставив меня стоять посреди двора.
«Вот влипла, так влипла, — подумала я. Теперь даже перспектива стать рабыней-наложницей пугала не так. А гнездо дракона, где кормили мясом и давали валяться на кровати сколько хочешь, казалось райским уголком. — Вот что мне делать?» — я даже постучала себя по лбу, но ничего путного не придумала.
— Тётенька, — позвал меня кто-то из-под крылечка, — а ты, правда, иномирянка, — на меня смотрели круглые зелёные, как у матери, глаза старшего сына Ториона.
— Правда, — вздохнув, ответила я. — Слушай, может, здесь есть куда сесть, а то меня от всего этого ноги плохо держат.
Нос смешно сморщился, видать, обдумывая проблему.
— А ты про свой мир расскажешь?
— А в кого ты такой торгаш?
— Ух ты, — маленькая рука поскребла по носу, — а почём знаешь?
— Торгуешься, — ответила я, усмехнувшись, — значит, с детства жилка есть.
— А отец говорит, что должен стать воином, — пожаловался малец.
— Ты сам решай, тебе самому по жизни шлёпать, отец по своей дороге идёт.
— А я хочу как дед, — он, наконец, вылез полностью из-под крыльца и подтянул штаны. — А это, правда, что отец на тебе жениться хочет?
— Честно? — посмотрела на ребёнка, и он мне в ответ серьёзно так кивнул. — Не знаю, я думала он одинокий, а у него семья и мне это не нравится.
— Мне тоже, — важно сообщили мне и шмыгнули носом. — Пойдём, покажу, где лавка. Маманя, пока отца не помоет, не покормит, общаться не будет.
Мы дошли до лавки, она стояла возле сарая, потому я её сразу не приметила, села и вытянула ноги.
— Тёть, а ты что такая грязная? — снова не выдержал мальчонка.
— А…, это, в озере поплавала неудачно, еле ноги унесла, — махнула рукой.
— В Щурачьем? — и без того круглые глаза стали словно плошки.
— Да кто его знает, — пожала плечами, — полдня отсюда ехать.
— Щурачье, — важно подтвердил малец, — там плавать сказывают нельзя, нечисть утащит.
— Да какая нечисть, — я махнула рукой, — нечисть жуткая, а этот как медуза с глазками — хулиган, — рассуждаю с ним на пару.
— Брешишь? — мальчишка соскочил со скамейки и уставился на меня. — Брешишь ведь, его никто не видел.
— А я видела, потому и не пошла грязь смывать.
— А говоришь, не страшно, — протянул он.
— Противно, вдруг прыгнет, а он склизкий.
— Тётенька, ты большая, а словно Марийка соседская рассуждаешь, — засмеялся мальчишка и сел рядом со мной. — А как там в вашем мире? Хорошо?
— Не знаю, — вздохнула я, — поначалу думала у вас тут здорово, желания всякие сбываются. А теперь понимаю, что у нас лучше.
— А у вас не сбываются? Мамка вот не разрешает ничего загадывать, говорит Заорания злая шутница, может посмеяться так, что не захочешь желаний.
— Да, — горько усмехнулась я, — твоя мама права.
— А тебя мама разве не учила? — мальчонка опять соскочил и стал напротив меня, заглядывая мне в лицо своими огромными глазами.
— А у меня нет мамы…
— Так бывает? — в глазах плещется испуг.
— Бывает, иногда. Но у меня бабушка хорошая.
— А…, — мальчишка снова садится рядом со мной. — А ты ничего, понятливая, — делает своё умозаключение, — недаром тебя батя привёз.
«Здрасьте, приехали…».
— Тебя как зовут? — решила познакомиться.
— Я Том, — важно надувает щёки, — старший сын. А ты?
— Диана, — отвечаю ему.
— Да? — удивляется он. — А батя матери сказал, что Иля.
— Вот Губоб-то, — произношу со злостью. — Это он перепутал, — поясняю ребёнку.
— Мне Диана больше нравится, — важно сообщает тот. — А кто такой Губобот?
— Человек, который врёт, — нахожусь я. — Том, а ты не знаешь, что за топь такая?
— Знаю, — он хитро на меня смотрит. — Я слышал, что отец заставляет тебя через неё идти. Днём там не страшно, — шепчет он, — я лазил, а вот ночью, говорят духи там бродят.
— А я что, ночью идти должна?
— Ага, — важно кивает он, — тебя духи проверять будут. Говорят, если женщина нечистая, её духи утаскивают.
— А вдруг они ошибутся? — уточняю на всякий случай.
— Ты что, духи не ошибаются, — уверяет малец.
«Вообще-то, устами ребёнка глаголет истина, — думаю я, — тогда мне бояться нечего, но с другой стороны, кто знает правда это или нет, пропавших женщин-то никто не проверял. А они, может, все невинные были». От таких мыслей голова начинает пухнуть и руки трястись.
— Том, что за топь-то, — пробую уточнить ещё раз, — болото?
— Не-а, — мотает он головой — лабиринт.
— Лабиринт? — переспрашиваю в ужасе.
— Ага, — лицо его светится восторгом, — древний, в старом замке, — шёпотом добавляет он.
«Час от часу не легче», — вздыхаю я. На крыльцо выходит Заруня и осматривает двор, натыкается взглядом на сидящую вместе с Томом меня и злится. Я даже отсюда вижу, как раздуваются ноздри её точёного носа.
— Томми, — разносится её властный голос, — а ну, ступай домой ужинать. А ты, — она окидывает меня презрительным взглядом, — иди, помойся для начала, а то, как тебя вести-то такую, — и захлопывает дверь.
Я пожимаю плечами, где тут мыться, хоть бы сказала для начала, да и надо ли? Насколько я поняла, из-за грязи на мне не видны пятна, за которые идут в тюрьму, как только покидаешь гостеприимное государство Аббау, да и духи, может, испугаются и приставать не будут, потому продолжаю сидеть.
Через час на крыльцо выходит Торион и идёт ко мне.
— Ты что сидишь? — недовольно спрашивает он.
— А что? — отвечаю ему с вызовом. — Мешаю?
Он смотрит на меня так, словно размышляет, сразу меня пристукнуть или можно оставить, чтобы помучилась.
— У тебя всё равно нет другого выхода, — произносит после долгих раздумий, — я не могу взять в жёны женщину не прошедшую ритуал.
— Торион, — вздыхаю я, — а почему бы тебе просто меня не отпустить? У тебя прекрасная семья, зачем ты это всё придумал?
— Ты мне понравилась — это раз, Заруне нужна помощница — это два, — он смотрит на меня, — а потом, тебя всё равно посадят или заставят возместить ущерб тем людям, которым ты пожелала зла. У тебя есть деньги? — он выжидательно смотрит на меня.
— Немного, — честно отвечаю я, — но я смогла бы найти. Уж твой медяк я бы тебе точно вернула.
— А услуги за освобождение? — напоминает этот предприниматель.
— А моральный ущерб за купание? — показываю, что не хуже его умею торговаться.
Мы смотрим друг на друга. Потом он принимает решение.
— Готовься к ритуалу, надо привести себя в порядок, Заруня поможет, — встаёт и уходит.
Мне хочется крикнуть, что он свинья, но я молчу. Зачем зазря сотрясать воздух? Нужно думать. Но мыслей, как назло, в голове не было. Чужая страна, чужой мир и чужая я в нём. Что может быть безнадёжнее. «Веравски, — вновь попросила я, — найди меня, пожалуйста».
Глава 4.
Генри Веравски.
Эта Лорански была очень странная девица. На дне её, естественно, не оказалось. С её прытью она явно достигла его, оттолкнулась и смылась. Пришлось разыскивать корабль. Это было почти аналогично тому, что искать в королевстве Аббау, поделённому на множество разношёрстных княжеств, иголку в стоге сена.
Пришлось подгонять наш разведывательный космолёт и осматривать всё сверху, проводить анализ движения судов, чтобы вычислить тот фрегат. Ещё этот таинственный убийца. Я ему понятно был не нужен, чтобы добраться до Лорански, он просто сидел и наблюдал за нашими метаниями. Поэтому он себя никак не проявлял. Ладно, решу сначала с девицей, а то с её характером долго она в живых в Аббау не продержится. Потом буду выяснять, кто крыса. Неужели Ардан? Это мысль не давала мне покоя.
Я ничуть не удивился, когда узнал, что кораблём владеет Равиль Баргоуз, известный дамский угодник и пират, каких поискать. Мы нашли Баргоуза в порту Дургаля, он проходил там курс лечения. Когда я его увидел, то не сразу понял, что привлекает в нём дам. У Равиля было косоглазие, причём очень сильное, я так понял, что у него из-за этого даже были проблемы при передвижении.