Перед глазами у него пронеслась картинка: он разворачивается, взмывает в воздух, пролетает над городом и несется в сторону Степей. Он был силен сейчас – сильнее, чем когда-либо. Ему хватит пары прыжков. Десять секунд – и он сможет исчезнуть навсегда.
Халк просто хочет, чтобы его оставили в покое.
Он посмотрел на Кайеру, ощутил ее Старую Силу в камнях под ногами, почувствовал, как она тянется, чтобы услышать его сердцебиение: ровное, непрерывное, могучее. Он улыбнулся ей, а затем развернулся и прыгнул в разверзшуюся бездну, исчезая в потоках магмы.
Он называет себя Крушителем Миров,
Ибо знает: однажды его ярость сожжет планету дотла.
Но сегодня планета жжет его,
Иссушая каждую косточку его тела.
И все же он не отпустит ее.
Сегодня Крушитель Миров…
Не позволит сокрушить свой мир.
Халк погружался вниз; лава выжигала каждый дюйм его кожи, заливалась в рот. Он кричал. Магма уничтожила его глотку и легкие, выжгла глаза, прогрызла плоть и прожарила кости. Ему казалось, что он вот-вот умрет в этих потоках жидкого огня, а жестокий мир разорвет сам себя на части, губя всех, кого он так долго и так отчаянно старался защитить.
Но это только разозлило его.
Его бурлящая плоть восстанавливалась и сгорала, а потом опять восстанавливалась и снова сгорала.
И это тоже разозлило его.
Его плоть срасталась, его кости становились от ярости только крепче, и он рвался все глубже и глубже, пока не достиг огромного разлома под Королевским Городом. Пальцы нащупали трещины в камне. Расколотая плита вибрировала, немилосердно сотрясая его кости, и он понимал, что миссия, которую он взвалил на себя, невыполнима. Однажды он удержал на своих плечах целую гору. Но, чтобы снова сдвинуть литосферные плиты, нужно быть в тысячу, а возможно, и в миллион раз сильнее. Это было невозможно. Все погибнут, Халк сгорит зазря, а Красный Король будет хохотать до упаду.
И это разозлило его еще больше.
Кайера по-прежнему стояла на коленях, прижимая ладони к камням. Близлежащие здания дрожали и трескались. Земля, на которой они стояли, рыдала, вздымалась, осыпа́лась…
А затем успокоилась.
Она подняла глаза на Корга. Лицо ее побелело.
– Он… он сделал это…
– Конечно, сделал, – улыбнулся Корг. – Он же Халк.
– Но ты же сказал, что ему это не под силу…
Корг пожал плечами и двинулся навстречу огромному силуэту, встающему из магмы.
– Я просто пытался его разозлить. Похоже, что так он работает лучше всего. Не правда ли, Зеленокожий?
Вылезающий на поверхность Халк ревел от ярости и боли. Лава не смогла убить его: теперь он был для этого слишком силен. Но жидкий огонь выжег ему глаза и тысячу раз заживо снял с него кожу. Никто на этой планете не мог и представить себе подобной боли. Халк уставился на парившего в небе Красного Короля своими полувосстановленными глазами, и ярость вырвалась из его груди могучим ревом, выбившим пыль из каждой трещинки в шкуре Корга.
– Так и быть, – ухмыльнулся каменный человек.
Он схватил Халка за руку и одним броском отправил Зеленого Шрама в полет прямо на Красного Короля.
Двадцать тысяч горожан, беженцев, солдат и повстанцев затаили дыхание, задрав головы. Халк несся по небу, замахнувшись своим огромным кулаком. Красный Король поднял оставшуюся целой руку и за три секунды успел сделать тысячу выстрелов. Но Халк лишь улыбнулся взрывающимся перед ним снарядам. А затем он ударил.
Удар был подобен грому. По всему городу вылетели окна. Красный Король перелетел через городские стены и дымящиеся остатки огненного заслона, приземлившись прямиком в море копошащихся за ними Шипов. Когда те начали вгрызаться в его плоть, Красный Король закричал. Ужасная боль пронзила все его тело, отозвалась в голове, и он подумал о воздаянии и черной бездне смерти. Но страха не испытал.
А затем он вспомнил, что так и не успел взглянуть на декларацию Крейсера Удовольствий. От бессильной ярости ему скрутило живот, и смех отца эхом разнесся в его растворяющемся мозгу. А затем Красного Короля не стало.
Глава шестнадцатая
Уничтоженный Крейсер Удовольствий больше не мог поведать людям о смерти Красного Короля. Но этого и не потребовалось: горожане, задыхаясь, молниеносно распространили новость по всему городу, и вскоре барабанщики, забравшись на самые высокие башни, уже выстукивали Имперскую Песнь Смерти. В северо-западном районе олигархи, прячась в стенах своих охраняемых особняков, слушали панихиду и собирались с духом. В течение часа добрая половина старейших семей Империи оседлала драммотов и бежала в свои летние резиденции на филлианской границе. Оставшиеся отгородились от внешнего мира, захлопнув окна и двери, и надеялись на лучшее. В конце концов, императоры приходят и уходят, а они остаются. Как только станет понятно, чего на самом деле хочет Зеленый Шрам, они вступят в переговоры и приспособятся к новым условиям. И жизнь будет продолжаться.
Но в центре города Халк сорвал с петель все двери в тюрьмах, Корг распахнул королевские амбары, а Эллоэ с Миэком проследили за разоружением имперских солдат и ритуальным сожжением их флагов и знаков отличия. Кайера и Хироим разогнали мародеров и протестующих и поставили заслуживающих доверия повстанцев охранять дворец, суды и библиотеки. Тысячи людей высыпали на улицы, радовались и праздновали.
А затем Халк исчез.
Много часов спустя Кайера и Корг нашли его во дворце. Была глубокая ночь. Он сидел скрючившись на каменном стуле посреди полутемной лаборатории, завернувшись в оборванную занавеску. Невидящим взором он таращился в угол комнаты, где стоял помятый инопланетный корабль, окруженный аналитическим оборудованием. Единственным источником света служили слабо мигающие мониторы и контрольные панели.
Кайера и Корг замерли на пороге. Странное предчувствие охватило их. Они столько всего пережили вместе с Зеленым Шрамом. Теперь их разделяла всего одна комната, но казалось, что между ними пролегли тысячи стоунстепов.
– Как ты, Зеленокожий? – тихо спросил Корг.
Из окна доносились радостные возгласы толпы, собравшейся на Великой Арене. Но, казалось, у Халка не осталось сил даже на то, чтобы повернуть голову и узнать, что происходит.
– Что это за шум? – пробормотал он.
– Они празднуют… – Корг прочистил горло, – твою коронацию.
Халк злобно уставился на каменного человека.
– Твоя идея?
Корг улыбнулся, Халк – нет.
– Ты знаешь меня, Корг. Почему ты так поступил?
– Именно потому, что знаю тебя. Да, ты покидал нас множество раз, но всегда возвращался. Вот почему люди остаются, празднуют вместе – множество кланов и рас, бок о бок, в мире друг с другом. Я ничего не знаю о Сыне Сакаара и Крушителе Миров. Я молюсь своему Богу и стараюсь поступать правильно. Пророчество ни при чем. Эти люди знают, что ты не оставишь их, Зеленокожий, и ты тоже это знаешь. Так что спустись и яви им свой «прекрасный» лик.
В ответ Халк вздрогнул и еще сильнее скрючился на своем троне, плотнее заворачиваясь в импровизированный плащ. Его силуэт вдруг озарило слабое зеленоватое свечение. Кайера вскинула бровь и сделала несколько шагов вперед. В тени позади трона Халка прятались Отцы Шипов. Они извивались и корчились; их тела пульсировали, а покрытые шипами щупальца глубоко вгрызались в левую руку Халка, выкачивая из него светящиеся потоки зеленой энергии. Кайера заглянула в безразличные глаза Халка. Ее сердце пропустило удар: оказывается, у этой планеты еще осталась возможность доконать сильнейшего из живущих.
– Холку… нет…
Споры, мерцающие зеленым светом, отделились от блестящих тел своих отцов и сквозь окно вылетели в сторону остававшейся в долине орды.
Корг тяжело вздохнул.
– Так вот почему Шипы так тихо себя ведут. Все, что Отцы забирают у Зеленого Шрама, они отдают своим детям. Теперь все могут жить в мире. – Корг бросил взгляд на Халка и покачал головой. – Кроме самого Халка, естественно.
– Но он не может… не может взвалить на себя все тяготы этого мира, – прошептала Кайера.
Халк фыркнул.
– Кто сказал?
Почувствовав его движение, Отцы Шипов намертво вцепились в его руку, еще глубже вгрызаясь в плоть. Халк сжал подлокотник трона до треска и застонал каким-то странным, высоким голосом. Сама не осознавая, что делает, Кайера подошла к нему и накрыла его руку своей. Щупальце потянулось к ней, обогнув шею Халка, но тот сразу же отстранился, только сильнее запахиваясь в занавеску. Он никому не позволил бы разделить с ним его бремя.
Когда Кайера ушла, опустив голову, стоявший в проходе Корг бросил на Халка последний взгляд.
– Да излечит Всевышний твои трещины… Король Халк, – произнес он.
Всю ночь Халк горбился на троне и все смотрел на шаттл, который принес его в этот мир. Чем больше энергии высасывали из него Шипы, тем менее жизненным становился его взгляд, и в конце концов его глаза закатились и захлопнулись. Набухшие Шипы продолжали мерно пульсировать, а Халк начал усыхать. Его зеленая кожа стала сначала бледно-серой и наконец болезненно-загорелой.
Закричав от боли, Брюс Бэннер отдернул руку от покрытого шипами желеобразного ужаса. Отцы Шипов отшатнулись от него и сели в углу перерабатывать поглощенную энергию. Их жирные тела сияли и лоснились.
Потирая руку, Бэннер спрыгнул с огромного каменного трона и в изумлении уставился на шаттл. Его глаза сосредоточились на значках, которые долгие часы напролет мигали перед Халком. Но там, где Халк видел лишь случайные вспышки, Бэннер мгновенно заметил определенную последовательность.
Сообщение.
Рванув к установленной под главным монитором клавиатуре, Бэннер начал печатать. Через несколько секунд монитор моргнул, и на Бэннера уставилось удивленное и радостное лицо Амадея Чо.