— О Дуг!
Он обидел ее. И мог, во всяком случае, это предвидеть. Поднял руку инстинктивно, пытаясь ее удержать: но она ответила ему вымученной улыбкой и вышла, пробормотав что-то неразборчивое насчет школы.
В течение дня Марсдену сообщили, что людей из Вазорконда расселяют по квартирам Лоадена. Поднималось общее возмущение. Квартиру самого Дугласа чиновники, ведавшие размещением беженцев, в списки заселяемых не внесли. Но он сразу же отдал распоряжение — подобрать ему жильцов в соответствии с площадью жилья.
Между многочисленными официальными звонками пробился один — от Паулы. Паула сохраняла комическую официальность, и Марсден подстраивался под нее, с трудом удерживаясь от смеха. Как ни серьезна была ситуация — он не мог уронить себя до стонов и жалоб; и перед самым концом он смеялся бы в глаза смерти. Что смерть? Либо это есть конечная нелепость бессмысленной жизни, либо — финал величайшего опыта, какой может предложить человеку жизнь; и он не видел во всем этом причины для слез…
— Значит, мы увидимся в Акваспорт-сфере в шестнадцать часов, мистер Марсден.
— Прекрасно, я буду там, миссис Лейден.
Кто бы ни подслушивал на ее конце линии — заподозрить что-либо было невозможно. Ясно, что она звонила из офиса. Он улыбнулся, когда она отключила связь: представил множество маленьких, уединенных приватных комнаток в задней части Акваспорт-сферы — огромного дворца водного спорта. Замечательно сочетались у них в эти дни дела и наслаждения!
Одной из многочисленных льгот правительственных служащих был бесплатный вход в такие места, как Акваспорт-сфера. Марсден, все в том же немного игривом настрое, натянул яркие плавки и приладил акваланг. И вот он внутри огромной сферы, заполненной прозрачной водой. Он сразу нашел плывущую Паулу далеко внизу под собой и сильными гребками помчался к ней, оставляя хвост пузырей воздуха. Увидев его, она стала ускользать. Ее длинные соломенные волосы казались сине-зелеными — словно ленты водорослей. Они порезвились, совершая замысловатые пируэты и перевороты, и наконец одновременно вынырнули из воды. У него замерло сердце при виде ее, упругой и обольстительной, серебрящейся каплями воды… Она не улыбнулась. Они прошли прямо в приватную комнату, где растерли друг друга и сели греться перед рефлекторами, нагие и трепещущие в ожидании грядущего пира любви.
— Подожди минутку, Дугги, дорогой! — Паула удержала его порыв, уперев ладони ему в грудь. — Сначала я должна рассказать тебе новость. Жизненной важности! Кстати, в команде Глена многие передают свои распоряжения через жен. Так что ничего подозрительного в этом нет… Мы полагаем, что какие-то религиозные группы подозревают нас…
— Подозревают — в чем? — засмеялся он. — Или ты имеешь в виду…
— Да нет! Слушай, Дугги! Президент — не Глен, а тот, старый Президент, — уже знал ситуацию. Он понимал, что скоро не останется ни одного свежего сайта. И он составлял планы. Правительство тратило огромные суммы. Они снарядили космические корабли…
— Так эти слухи были верны!
— Да, да. Но ведь ты же не вывезешь все планетное население. Это в принципе невозможно, так говорит Глен.
Улыбка сошла с лица Марсдена.
— Всех эвакуировать трудно, да. Но сделать это можно. Конечно, секретность нужно соблюдать. Может начаться паника. Хоть мы на Парсло и цивилизованы…
— О Дугги! Очнись! Не будь ребенком! Мы не можем взять всех. Правительство заключило договор с прежним Президентом и Эр. Они заодно с нами. Корабли заберут только элиту, знатных людей. — Она обвила его еще влажными теплыми руками, привлекла к своему нагому телу. — Это значит — самых лучших людей, Дугги, дорогой! Таких, как ты и я. Мы будем спасены!
— А остальные?
— А не все ли равно. Важно, что у нас с тобой все будет хорошо! Ты и я, Дугги, — мы будем жить!
XVIIПРОРОК ГИБЕЛИ
Дуглас Ку-Зет Марсден информировал Глена Лейдена, Президента правительства Планеты Парсло, а затем сделал публичное сообщение о том, что Парсло-Радиация на планете иссякла. Он объяснил, что разведчики уже не способны найти свежие сайты. Он сказал населению, что ученые не надеются узнать о Радиации больше, чем уже известно. Затем он раскрыл план спасения на космических кораблях нескольких людей, объявивших себя элитой и решивших бросить огромное большинство граждан на верную гибель.
Он сделал это объявление по телевидению и отправился на митинг. Сейчас он целыми днями мотался из города в город, забыв о дримах и истратив массу денег.
Увы! Везде его встречали со скептицизмом, насмешкой, раздражением. Люди говорили ему, что не желают слушать таких злых шуток, да еще за счет своих налогов. Все и так знали, что в данный момент Разведчики вошли в полосу неудач. Это время от времени случалось. Что ж, скоро они начнут нападать на свежие сайты. «Сурвей-офис» — Управление Разведки — выпустило прокламацию, подтверждающую это. Там предсказывалось, что обширные новые зоны Парсло-Радиации лежат наготове, как целина, и только ждут своего открытия.
Никто не мог себе представить смерть целого мира. Это просто не имело смысла. Люди спокойно изучали свои астрологические гороскопы, путешествовали с новейшими экзисенсами, ели, пили, плясали — словом, жили обычной жизнью. Иногда то здесь, то там возникали пробки — чрезмерное скопление людей, очереди… Но вскоре эти тромбы рассасывались. Жизнь не может остановиться, она идет вперед…
И только члены религиозных групп поверили Марсдену. Общественное мнение отождествило его с фаддистами — сектой Ожидания конца, теми, кто всегда готов оплакивать грядущий конец света. Он с презрением отвергал такие сравнения. Сектанты своими параноидальными рассуждениями разрушали впечатление от его речей. Этого он никак не предвидел; и он снова оказался в проигрыше…
Флора позвонила и выбранила его: зачем он злится, зачем пугает всех такими страшными вещами?
Рамазон Пребэдли опубликовал гороскоп Марсдена, злонамеренно подчеркивая в нем отсутствие принципов, отказ от порядочности… Получалось, что Дугласу невозможно доверять, — его убежденность в грядущей гибели планеты происходит из саморазрушительной природы его собственной психики!
Паула отказывалась с ним разговаривать.
Стив Уинкэм и Мэгги Карстэрс звонили ему, выясняя, «ради какого дьявола он все это затеял». Он так и не смог убедить их ни в чем.
— Старина Тони спасет нас, вот увидишь…
Лишь одна Шари Арруза верила в него. Но что с того, мрачно говорил себе Марсден, что потом? Да, она работает с ним и знает — у него нет резона лгать. Но что она может сделать, бедняжка? Она потеряла всех своих подруг, как и он своих друзей, стала нервной и раздражительной. Яркое, живое лицо ее потускнело, глаза перестали искриться…
Лето воцарилось на земле, словно издеваясь над Марсденом. На закате каждого солнечного дня обрывался еще один листок беспощадного календаря. Всеми избегаемый, осмеянный, подвергнутый остракизму, Дуглас Марсден тщетно пытался найти хоть какой-то ключ к сознанию несчастных невежд — увы, ни одной положительной идеи! Он ощущал полное духовное опустошение, истощение. А ведь на Парсло никто и никогда, в сущности, не уставал: физическое утомление, изнурение стали лишь историческими понятиями. Сон был не физиологической, а психологической потребностью. Конкурирующие агентства Дримов стремились усладить своих абонентов приятными переживаниями…
Отчаявшись во всем, Дуглас решил опробовать своего нового робота. Он назвал его «Куллифорд Младший» и запрограммировал на все лучшие приемы и движения настоящего Куллифорда, взятые с видеозаписей прошлых выступлений соперника. Дуглас включил робота, разделся и встал перед ним, натянув статический экран-щит и перебрасывая из руки в руку тяжелую бруто-дубину.
Вошла Шари — у нее теперь был свой собственный ключ от его квартиры. Девушка присвистнула, увидев Марсдена в боевой позе, заметила: «Я б справилась с ним амазонским бичом!» — и прошла через комнату готовить чай.
Дуглас изгибался, прыгал во все стороны, наносил и парировал удары. Он включил все параметры робота на максимум, чтоб робот бил его со всей силой Куллифорда. Марсден получил мощный удар по ребрам, но потом, нырнув, едва ушел от той самой атаки, что сразила его в незабываемом декатлоне. Тогда он остановил робота и заставил его повторить всю серию из двадцати последовательных движений. В конце этой серии ему уже гораздо легче было избежать этого последнего града быстрых колотушек и финального чудовищного удара. Было, правда, совсем невероятно когда-нибудь снова встретиться лицом к лицу с Куллифордом.
…Они не потрудились вызвать хозяина через телеэкран. Они просто взломали его секретный замок ультразвуковым аппаратом и распахнули дверь. Ворвались в квартиру — длинноногие, крепкие, затянутые в кожу, в мотоциклетных шлемах со щитками. Кое-кто держал в руках какое-то разнобойное оружие — спортивные винтовки, пистолеты. У одного парня был даже арбалет. И весь этот арсенал был нацелен прямо в грудь Дугласа Марсдена.
Его охватил ужас — началось! Впрочем, он давно ждал от людей такой реакции. Но когда он увидел это своими глазами — ему стало плохо.
— Наденьте на себя что-нибудь, Марсден!
Он подчинился. Инстинкт заставил его выбрать брюки и куртку из пластик-кожи, такие же, как у бандитов. Он вспомнил о своем оружейном шкафе.
Но эта мысль лишь огорчила его. Если это — картина из будущей жизни на Парсло, то стоит ли быть свидетелем деградации планеты? И еще одна мысль осенила его: вот чего ему не хватало! Он всегда желал быть Номером Первым. Так вот, он будет жертвой Номер Один. Первый человек, который умрет за смутные идеалы свободы и честности, — умирать за них на Планете Парсло давно разучились. Он пошел к двери, подталкиваемый холодными дулами ружей. Тут из кухни выбежала Шари с кипящим чайником в руке. Не долго думая, она применила маленький заварной чайник как ручную гранату — запустила им в ближайшего шлемоносца. Парень нагнулся, и чайничек живописно разлетелся вдребезги, ошпарив голову одного из двоих людей, державших Марсдена за руки. Его напарника Дуглас свалил молниеносным ударом ноги в пах. Шари же, используя носик чайника как шланг, окатила агрессоров кипятком, Клубы пара наполнили комнату. Несколько человек навалились кучей на Марсдена, но он без труда расшвырял их. Схватив одного за горло, он собирался размозжить ему голову о стену, но то, что он вдруг увидел краем глаза, заставило его разжать руку. Парень сполз на пол.