Милтон Рокич считал, что сама встреча людей, присваивающих себе одну и ту же личность, поколеблет их уверенность.
Разумеется, каждый из троих взволновался из-за присутствия двух других, но при этом сохранил убежденность, что те – самозванцы, а настоящий Иисус – он. Кассел счел остальных безумцами, Бенсон – роботами, Габор – лжецами. Рокич подбивал их на спор, в котором каждый смог бы изложить свои доводы. «В ваших интересах меня боготворить», – говорил Кассел. «Вы просто люди», – доказывал Бенсон. «Я – Всевышний», – утверждал Габор.
Дебаты привели к потасовке.
Через два года после эксперимента каждый из троих «Иисусов» оставался при убеждении, что подлинный Иисус Христос – он, а оба других – самозванцы. Сам Милтон Рокич сожалел о проведенном эксперименте и заявлял, что ни один исследователь не вправе вести себя с пациентами как бог, даже в целях прогресса науки.
Энциклопедия абсолютного и относительного знания.
Том XIV
19. Похмелье
Утро после праздника выдалось безмолвным. Взошедшее солнце освещает спящих прямо на полу людей. Кошки с собаками тоже разлеглись где попало по всему залу заседаний, превращенному в танцевальный зал. Я пытаюсь встать, но от страшной головной боли раз за разом падаю, прежде чем мне удается кое-как удержаться на подкашивающихся лапах.
Дело, вероятно, в количестве выпитого накануне вечером шампанского.
Я добираюсь до распахнутого окна и жадно дышу свежим воздухом.
Потом возвращаюсь и изучаю все картину.
Вот и победа.
Но что-то мешает мне радоваться.
Победа победой, но не благодаря мне.
Никто не признает мою необходимость. Не быть мне царицей. Снова стану обыкновенной кошкой, которую гладит служанка, сидя перед телевизором… Вообще-то я даже до обыкновенной кошки не дотягиваю, будучи иностранкой, принадлежащей даже не гражданке, а резидентке.
Меня пробирает дрожь, я топорщу шерсть.
Гуляю среди простертых тел. Вот Анжело с его новой американской кошечкой, вот Эсмеральда с Буковски. А где Натали?
Постепенно все пробуждаются. Мы умываемся, завтракаем. На экранах мельтешат кадры вчерашней победы и новые прямые репортажи.
Танки доехали до нефтеперерабатывающего завода и заправили свои топливные баки. Теперь они могут продолжать зачистку.
Первыми «зачищены» авеню Нью-Йорка, теперь танки орудуют на более узких улицах.
К немалому моему удивлению, до сих пор сохраняются очаги сопротивления: крысы держат строй, не страшась танковых гусениц. Их быстро сминают, но их упорство производит сильное впечатление, нельзя этого не признать.
Крысы не желают отступать. Их давят танки.
Какая самоуверенность! После вчерашнего они еще на что-то надеются.
Генерал Грант сидит за столом и уплетает за обе щеки завтрак, при этом он не сводит глаз с экрана и время от времени отдает по телефону приказы.
Срочное донесение заставляет его хмуриться. Он хватает пульт и увеличивает изображение на одном из экранов, показывающих передаваемую дроном картинку. На ней неподвижный танк, объятый черным дымом.
Танк окружен крысами.
На башне открывается люк, четверо людей вылезают и пытаются спастись бегством, но грызуны впиваются им в ноги и быстро валят их наземь. Мы наблюдаем снимаемую дроном ужасающую сцену умерщвления танкистов.
Сначала я объясняю эту трагедию поломкой техники, но на еще одном экране можно видеть аналогичную расправу. Дымящийся танк, попытка бегства экипажа, ее плачевный исход.
У меня нехорошее предчувствие.
Дальнейшее подтверждает, что возникла серьезная проблема. Крысы уже нашли средство борьбы с танками.
Дроны с видеокамерами летают вокруг танков, экипажи которых силятся понять, как грызунам удается справляться с ультрасовременными бронированными монстрами.
Генерал Грант уже забыл про еду. Видно, что он не верит своим глазам.
После потери еще двух танков он хватает телефон и сухим тоном отдает приказания.
Дроны начинают показывать отступающие танки. Многие из них замирают на полпути. Из пятисот брошенных в бой танков только половина доезжает невредимой до нашей штаб-квартиры. Из окон второго этажа членам экипажей бросают веревки и поднимают их в здание.
Оружие уцелевших пересчитывают.
Обессиленные, зачастую раненые, они добираются до нашего зала заседаний, где обращаются с донесениями к генералу Гранту. Тот в состоянии чрезвычайной озабоченности начинает объяснять положение Хиллари Клинтон. Президент хмурит лоб, а потом включает сирену для срочного сбора на сто четвертом этаже представителей ста двух общин.
С сообщением выступает сам генерал Грант. Мой Третий Глаз обеспечивает меня переводом:
– Операция «Освобожденный Нью-Йорк» вынужденно прекращена ввиду выхода из строя наших танков. Мы проанализировали способ, к которому успешно прибегает неприятель, и поняли, в чем дело. Крысы упорно лезли на танки, кусали металл и в конце концов нащупали наше слабое место – выхлопную трубу. Крысы-камикадзе затыкают ее собственными телами, отчего прерывается удаление отработанных газов дизельных двигателей.
Генерал покашливает и нехотя продолжает:
– Сначала я собирался предложить танкистам и всем вам добраться на десантных баржах до нашего корабля, но согласно только что поступившему донесению крысы-пловцы… гм… весьма ловкие… умудрились влезть на борт по якорным цепям и вывести корабль из строя.
Как же я забыла их предупредить?! Воодушевленная победой, которая казалась безусловной, я упустила из виду этот важнейший момент. Впрочем, не только я.
Я объясняю ситуацию Анжело.
– Затыкать выхлопные трубы телами камикадзе – сильный ход, – отдает должное неприятелю мой котенок. – Честно говоря, я не думал, что они найдут решение.
Генерал Грант желает, тем не менее, сказать что-нибудь позитивное, чтобы не было впечатления, что он сломлен обстоятельствами.
– По крайней мере, здесь мы в безопасности.
Вот болван!
Все сто два представителя и прочие, присутствующие на заседании, с пол-оборота погружаются в уныние. В зале начинают говорить на повышенных тонах. Одни критикуют Хиллари Клинтон за неоправдавшееся доверие к этому горе-вояке, другие упрекают военных в некомпетентности. Белые супрематисты указывают на избыточное количество чернокожих среди солдат. Черные отвечают на оскорбления оскорблениями. В который уже раз люди не находят другого способа снять стресс, кроме взаимного ора.
Генерал Грант требует слова, но не может добиться тишины, поэтому достает пистолет и палит в воздух. В дырку от пыли сыплется известка, зато от грохота выстрела все умолкают.
В зале снова готовы его слушать.
– Я вижу единственный оставшийся выход, – говорит генерал. – Во Вторую мировую войну против немцев мы прибегли к высадке на французское побережье. Эта операция оказалась очень сложной и стоила огромных потерь. Поэтому против японцев мы применили гораздо более радикальное средство – атомную бомбу. По-моему, имея дело с таким многочисленным, сильным и адаптивным противником, придется поступить так же.
Хиллари Клинтон, стоящая рядом с ним, не отвергает с ходу эту идею.
– Как вы представляете себе применение такого оружия, генерал Грант?
– В данный момент это только идея. Заманиваем всех крыс в одно изолированное место – и… От ядерного взрыва погибнут миллионы крыс.
– Как же нам принудить или побудить крыс собраться в определенном месте? – спрашивает Хиллари Клинтон.
– Повторяю, пока что это только идея, предстоит еще проверить ее осуществимость. Думаю, ваши биологи, этологи и химики найдут решение. Предлагаю навскидку: крик крысы во время течки, какой-то их излюбленный запах… Главное – заманить, а уж там…
Его предложения никого не убеждают и не успокаивают. Судя по изображениям на экранах, полчища крыс снова завладевают нью-йоркскими улицами, отчего споры между представителями общин вспыхивают с новой силой. Крики становятся все громче, обмен взаимными обвинениями все безапелляционнее.
У меня впечатление, что после неудачи в войне и трудноосуществимого предложения генерала сплоченность людей ослабевает на глазах.
Откровенно говоря, меня разочаровывают американские военные. Я думала, что техника позволит им продержаться дольше.
Не знаю, как поступаете при приступах уныния вы, а у меня, как я уже говорила, первое побуждение в таких случаях – вылизать себя. Это как отмыться от всего плохого, что могло во мне поселиться.
В самый разгар этой процедуры ко мне подкатывает Буковски.
– Может, займемся любовью? Лучшее средство расслабления!
Зациклился он на этом, что ли? Я гордо молчу, он продолжает:
– Я видел, как ты пила шампанское. Может, хочешь попробовать местный напиток? Мгновенное расслабление! Слыхала про виски?
Я и ухом не веду. Толстый котяра вздыхает.
– Теперь уже ясно, что надежды не осталось, всем нам крышка. А раз так, то почему бы не побаловать себя напоследок? Как твое мнение?
Не на ту напал.
Я ищу Романа. Он засел на пятом этаже, битком набитом компьютерами, получившими выход в Интернет. С их помощью налаживается связь с другими уцелевшими человеческими общинами планеты.
Натали тоже здесь.
Она показывает мне карту с мигающей белой точкой – действующим компьютером.
– Я кое-что нашла, – шепчет она нам.
– Что?
– Бостон.
Сидящая рядом с ней Джессика Нельсон завязывает разговор с бостонцами.
– Я училась в МТИ. Вы тоже оттуда?
– Мы – предприятие «Бостон Дайнемикс».
– Делаете роботов?
– Да, а вы?
– Мы засели в башне Свободы в Нью-Йорке. Это мы перезапустили Интернет. Мы думали, что победили крыс при помощи танков, но эти грызуны нашли средство и против танков. А как уцелели вы?
– Наше спасение – военные роботы. Но нам удается немногое: оборонять наш завод и оставаться в живых.
Джессика хочет продолжать, но связь внезапно прерывается. Как она ни старается ее восстановить, ничего не выходит.