Роман Уэллс просит допустить его к управлению спутником «Оникс». Он меняет несколько параметров орбиты и настраивается на Францию, конкретно на Орсе, но там по-прежнему синяя точка.
– Что ты делаешь? – спрашивает его Натали.
– Вожусь для очистки совести, – бурчит он.
– Ты пытался уже несколько раз. Зачем так упорствовать?
Но он ее не слушает. Завершив настройку, он отправляет сигнал. На этот раз слышен какой-то шум.
– Алло! Кто-нибудь меня слышит? – оживает Роман.
Но среди эфирных помех ничего не разобрать.
У Романа возникает новое предложение:
– Попробуем текстовые сообщения.
На черном экране появляются две буквы: ОК.
– Я профессор Роман Уэллс. Как же я заждался этого контакта! Мы пересекли Атлантику на корабле. Тридцать пять дней – и мы в Америке. Сейчас мы в Нью-Йорке, в небоскребе. Мы думали, что существует эффективный ратицид, но он не дал результата. Против нас миллионы крыс, возглавляемые крысиным царем Аль Капоне, умеющим вызывать у крыс мутации, которые делают их невосприимчивыми к отраве. Мы давили их танками, но они научились выводить из строя танки. Их гораздо больше, чем во Франции. По-моему, их царь очень силен. Что у вас?
– Здесь тоже повсюду крысы.
– Но ведь вы внедрили систему защиты – электрический барьер?
– Нет.
Пауза. Интуиция подсказывает мне нечто неприятное.
– Спросите его, кто он, – мяукаю я.
Роман печатает вопрос:
– С кем я, собственно, общаюсь? Вы – сотрудник Орсе, с которым я знаком?
– Мы с вами действительно встречались.
– Как такое возможно? Вы ученый?
– Нет.
Меня осеняет. Ответ очевиден:
– ТАМЕРЛАН!!!
Натали и Роман тоже понимают, что произошло. Слишком поздно!
Он сидит за компьютером в Орсе и выдает себя за человека благодаря своему собственному Третьему Глазу, позволяющему подключаться к аппаратуре. Как и следовало ожидать, появляется сообщение:
– Рад, что мы снова встретились. Дайте несколько дней, я организую переправу и нагряну к вам. Мне не терпится завладеть РЭОАЗ и познакомиться с великим царем американских крыс, которого вы назвали Аль Капоне.
20. Аль Капоне
Альфонсе Капоне родился в 1899 году. Учился в католическом учебном заведении со строгим режимом. Был исключен оттуда за нападение на учительницу. После этого началась его карьера гангстера в шайке юных хулиганов, называвших себя «Бруклинские потрошители». Они занимались кражами, вымогательством, подпольным бутлегерством. В восемнадцать лет он заделался барменом и вышибалой в баре главаря одной из банд Фрэнки Йейла.
За оскорбление, нанесенное сестре другого главаря, Фрэнка Галлучио, ему порезали бритвой щеку, отсюда другое его прозвище – «Лицо со шрамом». Попросив прощения за свой проступок, Лицо со шрамом стал телохранителем Галлучио.
Позже он перебрался в Чикаго, где стал бухгалтером в банде Джонни Торрио, владельца нескольких борделей, притонов и лотерей в итальянском квартале. Банда Торрио разрослась до восьмисот человек. Капоне становится вербовщиком, телохранителем Торрио, далее его правой рукой. В 1920 г. принимают «сухой закон». Торрио поручает Капоне управление подпольным баром «Четыре-Два». Позднее Торрио, получивший ранение в стычке с ирландскими гангстерами, решил вернуться в Италию и передал свою банду Капоне. Так в 1925 г. началась эра Аль Капоне. Он поддержал кампанию по выборам мэра Джозефа Кленха, отправив двести своих громил запугивать избирателей, вытряхивать урны и наполнять их бюллетенями за Кленха. Мало-помалу он подчинил себе местных политиков, судей, полицию.
В двадцать шесть лет Аль Капоне уже был главарем итальянской мафии всего Чикаго. К этому времени он владел 161 баром, 150 притонами и 22 борделями. Кроме того, он скупил на корню чикагскую полицию. К тридцати годам у него остался единственный соперник – главарь ирландской мафии Багс Моран. В День святого Валентина к Морану явились псевдополицейские, построили помощников главаря лицом к стене и убили всех их выстрелами в затылок. Сам Моран скрылся, но Аль Капоне объединил всех мафиози и стал королем преступного мира и врагом общества номер один.
Кризис 1929 г. превратил сотни тысяч людей в безработных, и Аль Капоне стал создавать себе благоприятное реноме среди населения раздачей беднякам бесплатного супа.
В 1931 г. его наконец арестовали за налоговые махинации вследствие грубого просчета – изгнания своего юриста, блестящего специалиста по налогам, обходившегося слишком дорого, и замена его двумя менее способными китайскими юристами, своими дружками.
Присяжные приговорили Аль Капоне к девятнадцати годам тюремного заключения. Через восемь лет отсидки его пырнул ножом в тюрьме Алькатрас другой заключенный. После ранения его освободили, и он вернулся к семье. Из-за заражения в юности сифилисом его физическое и психическое здоровье неуклонно ухудшалось, и в 1947 г. он скончался в Майами. Его прах захоронен на кладбище Маунт-Кармел в штате Иллинойс рядом с останками других знаменитых гангстеров.
Энциклопедия абсолютного и относительного знания.
Том XIV
Акт IIСумма всех страхов
21. Защитите меня от моих друзей, со своими врагами я сам справлюсь
Моя мать говорила: «Что бы с вами ни случилось, худшее впереди».
После неудачи с танковой атакой и послания Тамерлана обстановка в башне Свободы неуклонно ухудшается.
Насколько перезапуск Интернета и прибытие генерала Гранта зажгли всех нас надеждой, настолько поражение и обещанное прибытие Тамерлана заразили всех нас распрями.
Под распрями я имею в виду разногласия между общинами. В далеком прошлом остались первые ассамблеи, походившие на пау-вау мирных индейских племен.
Бегут дни, и на каждом собрании сталкиваются непримиримые группы: черные воюют с белыми, индейцы с ковбоями, протестанты с католиками, арабы с евреями, военные со штатскими, богатые с бедными, молодежь со стариками. Даже у животных больше ничего не клеится. Между кошками и собаками порой вспыхивают свары.
Каждый держится за свою общину, за свое племя, и даже если Роман и Джессика поддерживают связь с учеными всего мира, ничьи исследования не приводят к конкретным решениям. Все остальные человеческие сообщества по всему свету тоже живут в страхе.
Даже у моих близких учащаются ссоры. Роман и Натали так и не помирились.
Одновременно образовалась пара или по крайней мере неожиданно крепкая дружба биолога-генетика Эдит и программиста Джессики Нельсон.
Любовные истории, претендующие на длительность, – это только связь моего сына Анжело с американской кошкой Кимберли и Эсмеральды с паскудным Буковски.
День за днем поступает капля за каплей информация об остальном мире. Благодаря ожившему Интернету нам известно, что под ударами все более многочисленных и хитроумных крыс повсюду затухают один за другим теплившиеся еще очаги сопротивления.
Даже крупные американские города – Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Чикаго, Денвер – теперь полностью во власти крыс. Вне американского континента завоеваны грызунами Пекин, Москва, Рио-де-Жанейро, Мехико, Бомбей, Лагос.
Я не смею представить будущее, в котором крысы установят между собой планетарную связь, как это происходит у нас.
Если этот кошмар станет явью, то придет конец не только людям, но и кошкам, собакам, свиньям, лошадям, коровам, всем животным, способным оказывать сопротивление.
На что будет похож мир, полностью контролируемый крысами?
В таком обществе главенствовали бы жестокие авторитарные вожаки, уважающие только безжалостную силу. Даже среди них существует иерархия: те, кто сверху, давят нижних. По-моему, прибытие на американский континент Тамерлана все только усугубит.
К тому же меня мучает подозрение, что у него зуб лично на меня: он задумал лишить меня ценнейшего достояния – Расширенной Энциклопедии Относительного и Абсолютного Знания.
Остается, правда, одна загадка. Тамерлан сказал: «Я к вам нагряну», но мне непонятно, каким образом он сумеет пересечь Атлантику.
Ведь a priori крысы не умеют плавать.
Ответ на мой вопрос появляется спустя тридцать пять дней, на горизонте. Французский крысиный царь, наблюдавший наше отплытие на паруснике «Последняя надежда», не стал усложнять себе жизнь и последовал нашему примеру. Разница в том, что он приплыл не на старом паруснике, а на огромном современном танкере. Я заранее трепещу, представляя, сколько крыс сидит в его трюмах.
Какой прием окажут американские крысы своим французским родичам? Тот же самый, что оказали нам американцы – люди и кошки?
Мы следим за дальнейшими событиями благодаря дронам, видеосъемка с которых воспроизводится в нашем зале заседаний.
Танкер приближается. Его палуба скрыта под густым слоем серой шерсти. Воображаю, сколько тех, с кем я когда-то билась не на жизнь, а на смерть, засело в трюмах.
Когда плавучая громадина подходит близко к берегу, французские крысы бросаются в воду, чтобы поскорее очутиться на «нашем» берегу. Это похоже на серую реку, сплошную ленту, протянувшуюся между танкером и сушей.
Мы видим на экранах участок берега, где крысы двух континентов устанавливают первый контакт.
Американские и французские крысы внимательно смотрят друг на друга.
В какой-то момент у меня возникает надежда, что американские грызуны отторгнут французских, но вот мы наблюдаем сближение и взаимное обнюхивание отдельных особей. Кажется, любопытство у них превосходит недоверие.
А жаль.
Из стаи серых крыс выползает белая фигурка.
Это он.
Я приказываю Роману увеличить масштаб изображения. Чем оно отчетливее, тем яснее я узнаю крысиного царя.
Он не просто явился сам, он командует всей своей несчетной стаей, взгромоздившись на спины двух других крыс.
Тамерлан не разжирел, не состарился, у него по-прежнему горит красный глаз, белая шерсть безупречна, круглое ухо подрагивает, хвост длинный, розовый, гибкий.