Лично я отлично это себе представляю. Я перешла бы к Роману, чье преимущество – эмоциональная стабильность, он хотя бы не так бурно выражает свои чувства.
– Хотите сделать мне приятное – сохраните этого ребенка.
– Но он родится в мире, захваченном крысами!
– Я читала историю людей. Ни в одну эпоху не обходилось без великой беды. Тем не менее среди ваших предков всегда находились личности, отыскивавшие решения, иначе сегодня не было бы ни людей, ни кошек.
Она делает глубокий вдох.
– У нас, людей, можно делать аборт, то есть добровольно прекращать беременность, не дав ей сильно развиться. Это возможность не производить на свет детей, обреченных на несчастье.
– Кто вам сказал, что ваш человечек будет несчастным?
– Как здесь можно быть счастливым?
– Все еще может устроиться.
– Когда отец – такой ненадежный человек, как Роман?
– С чего вы это взяли?
– Чувствую, он готов спать с другими женщинами.
Я пытаюсь пошутить:
– Или с другими мужчинами…
И снова она не реагирует на мой юмор.
– Надо верить в будущее, Натали. Вы делаете себя несчастной вашей неуместной ревностью. Уверена, все наладится. Приготовьтесь к приятным неожиданностям, хватит терзать себя ожиданием худшего.
Я следую ее примеру: в знак приязни кладу лапу ей на щеку.
В этот самый момент взвывает сирена тревоги. Вся столовая вскакивает на ноги. Громкоговорители сообщают:
– ПОЖАР!
Что, съели? Я оказалась права.
Я уже чувствую запах дыма.
Как я погляжу, Тамерлан не медлит. Только этим утром объявился – и уже научил американских крыс, как применить против нас огонь. То ли еще будет!
При возникновении опасности раз за разом повторяется одно и то же: людьми, а также кошками и собаками овладевает чрезмерная паника. Все разбегаются в разные стороны, пугая криками самих себя и всех остальных. Возбуждение растет на глазах. Отдаются взаимоисключающие приказания, громкоговорители знай надрываются, твердя одно и то же:
– ПОЖАР!
Вы меня знаете: я не люблю поддаваться эмоциям, будь это страх или любовь, по той простой причине, что они мешают мыслить здраво.
Я спускаюсь на пятый этаж, в компьютерный зал, и изучаю ситуацию, следя за изображениями с камер наблюдения. На нас надвигается крысиная колонна, нагруженная бумагой и дровами. Приблизившись к нашей башне, они ныряют в вентиляционную шахту, расположенную на уровне улицы.
Роман Уэллс объясняет мне:
– Под башней Свободы пятиуровневая парковка. Охранять ее не получается, потому что она подземная, туда легко попасть по вентиляционным трубам и через канализацию. Слишком много тоннелей, все не заткнешь и не защитишь. Крысы натащили всего, что может гореть и что они сумели найти, с целью поджечь парковку, то есть устроить под нашей башней раскаленную жаровню. Таким способом они предполагают ее обрушить.
– Это может произойти?
– Понятия не имею. Все зависит от качества собранного ими горючего материала. Если им удастся поддерживать огонь достаточно долго, то как бы пожар не подточил, а то и вообще не разрушил фундамент…
Это то самое, чего я опасалась.
– Судя по изображению на этом экране, – вмешивается Сильвен, – уже включились противопожарные системы, но из-за отсутствия воды в водопроводе ее не хватает. Смотрите, все подвалы уже затянуты дымом. Это при том, что вытяжная система тоже не работает.
– Что же будет?
Слышна детонация. На одном из экранов виден взрыв на парковке.
– Подрываются бензобаки оставшихся на ярусах машин.
Другие экраны показывают, как крысы продолжают подтаскивать бумагу и дрова, чтобы поддерживать огонь в своей супержаровне. Из системы вентиляции поступает все больше дыма.
Сначала пытка водой, потом огнем. Как я погляжу, в этой жизни не дождешься покоя.
Люди из пожарной команды пытаются что-то предпринять, но в их цистернах мало воды. Солдаты генерала Гранта открыли окна на втором этаже башни и поливают из пулеметов колонну крыс, несущую дрова, но грызунов больше, чем патронов, поэтому на месте одной убитой появляются сразу трое, нагруженные горючим материалом.
– Как все это прекратить? – спрашивает подошедший ко мне Анжело.
В следующий момент из системы вентиляции внутрь здания начинает поступать густой дым.
– Огонь может все погубить, это только вопрос времени, – отвечаю я.
Натали вся дрожит.
– Я помню кадры падения башен Всемирного торгового центра. Комментаторы утверждали, что причиной послужило расплавление стальных стержней. Но жар от горения авиационного топлива, керосина, значительно превышал температуру этого классического пожара.
В данный момент население башни Свободы выгнано дымом, затянувшим уже все этажи, на террасу над сто четвертым этажом. Там, несмотря на столбы дыма, достигающего самого верха, еще можно вдохнуть свежего воздуха.
Пожарные разматывают свои шланги и таскают огнетушители, но в цистернах уже не осталось ни капли воды, а тем временем внизу, на парковках, все прибывает крыс, поддерживающих огонь.
Я свешиваюсь с ограждения, чтобы лучше видеть происходящее. Основание нашего здания лижут желтые языки пламени. На парковке все чаще взрываются бензобаки автомобилей. Думаю, температура на втором этаже уже очень высока.
Как поступил бы на моем месте Пифагор?
Никогда еще мне так не хватало мудрости моего бывшего спутника жизни.
Остается вспомнить другую кладезь полезных советов – матушку. Она говорила: «Когда в жизни грянет беда, есть всего три вида отношения к ней: 1) сражаться, 2) ничего не делать, 3) бежать».
Сражаться с огнем или с крысами трудновато. Ничего не делать значит сойти с ума от страха. Бежать – но куда? На другую башню, но и ее в конце концов точно так же подожгут.
Вряд ли реально покинуть башню Свободы и разбежаться по манхэттенским авеню.
А раз ни один из трех вариантов не годится, я придумываю четвертый: связаться с планетой.
Сажусь по-турецки, закрываю глаза, глубоко дышу. Вижу мое собственное сознание. Это серебристая сфера, плавающая внутри моей черепной коробки. Я побуждаю ее покинуть костяную оболочку моего черепа и взлететь к небесам. Сверху я вижу себя, сидящую внизу по-турецки в гуще перепуганных людей.
Я сильнее их. Я – госпожа своего сознания.
Серебристая сфера моего сознания поднимается все выше в небо. Внизу я вижу башню Свободы, наступающие колонны крыс. Взлетев еще выше, я любуюсь всем Манхэттеном, потом всей Америкой, потом всей Землей, как на фотографии со спутника.
Загрузив в свое сознание планету, я шлю ей четкое послание:
Спаси нас, планета Земля.
Впервые в жизни я так молюсь, но и попытка прямого контакта с моей планетой у меня первая.
Прошу тебя, Гея: пусть твои тучи прольются дождем!
Я повторяю эту мольбу несколько раз, а потом открываю глаза.
Вместо дождя крепчает ветер, раздувающий вырывающееся из-под башни пламя. Дым тоже становится все гуще.
Наверное, я просила слишком робко.
Надо обращаться не к Гее, а ко всей Вселенной.
Моя мать говорила: «У Вселенной только три ответа на твои молитвы: 1) да, 2) подожди, 3) у меня есть для тебя предложение получше».
Вот я и жду.
Ожидание затягивается.
Проблема со Вселенной в том, что чаще всего срабатывает вариант номер два. Но, к несчастью, я нетерпелива.
Ветер ерошит мне шерсть, это меня нервирует.
Расслабиться. Я должна расслабиться.
Я жду. Ожидание кажется нестерпимо долгим, потому что основание вышки, на кончике которой я угнездилась, разгорается все сильнее. Внезапно ветер стихает, а вскоре и вовсе перестает дуть.
Я задираю голову к повисшему над нами серому облаку и принимаюсь мяукать что есть силы:
– ВСЕЛЕННАЯ, ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я КОГДА-НИБУДЬ СТАЛА ЦАРСТВОВАТЬ НА ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ, ТО СЕЙЧАС МЕНЯ НАДО СПАСТИ!
Честное слово, если я хотя бы капельку богиня, то должна же я влиять на ход вещей?
Вот когда небо темнеет. Раздается оглушительный треск громового разряда, все вокруг озаряет молния. Мне на нос падает капля дождя.
Никогда еще контакт с водой не доставлял мне такого удовлетворения.
Вот так-то! Я могу повелевать стихиями! Я принимала себя за «обыкновенную» кошку, верхом мечтаний которой был царский статус, а на самом деле мое могущество неизмеримо больше!
Люди, кошки и собаки вокруг нас разом перестают лить слезы и сетовать. Удивление сменяется ликованием. Все кошки принимаются мяукать, собаки – лаять, все считают, что это мой призыв разорвал висевшую над нами темную тучу.
Дождь усиливается с каждой секундой. Пожарные рады, что снова могут помочь. Постепенно наполняются цистерны, из подсоединенных к ним шлангов теперь можно поливать пламя.
Крысы внизу убеждаются, что вся их бумага и деревяшки промокли, и понимают, что им больше нечем поддерживать огонь.
Теперь с небес низвергается бурный ливень.
Все кричат, мяукают, радостно лают под гвоздящими всех струями.
Но я знай себе все громче мяукаю, потому что знаю, что это я, я одна сумела вызвать эту спасительную грозу.
Новая молния освещает плотную толпу на вершине башни Свободы.
Да, я такая: когда надо, могу вызвать гром и молнию с небес.
И тут меня посещает идея о том, как бы я продиктовала Книгу Бытия своей кошачьей Библии.
24. Кошачья Библия. Книга Бытия
«Сначала не было ничего.
Этого было недостаточно.
Сверкнула Вселенная молнией, пролилась дождем, и стало небо, и твердь, и море.
И увидела она, что это хорошо.
Но и этого было недостаточно, не хватало движения.
Тогда Вселенная снова сверкнула молнией, озарила мир и создала кошек.
И увидела она, что так лучше.
Но кошки были голодны.
Тогда запустила Вселенная для их прокорма птиц в небо, мышей на землю и рыб в моря.
Это было вкусно, но все равно недостаточно, потому что уставали кошки в поисках пропитания и укрытий от дождя.