Лично я за то, чтобы правильно ставить вопрос. Моя забота – найти выход, а до того, кто именно провинился, мне нет дела.
В данный момент объектом всеобщей агрессии служит Хиллари Клинтон. Насколько я улавливаю, ей ставят в упрек то, что она доверилась кошке (то есть мне). Предводитель сообщества латиноамериканцев требует ее немедленного смещения и новых выборов. Президент порывается высказаться в оправдание своих действий, но представители всех ста двух общин дружно ее критикуют. Звучат предложения выбрать президентом генерала Гранта, так как только военному под силу справиться со столь масштабным кризисом. Генерал заявляет, что он всегда в распоряжении общества и что у него в запасе есть радикальное средство – атомная бомба.
Правда, когда его начинают спрашивать, как конкретно он планирует применить свое излюбленное средство, он признается, что еще не думал об этом, но подумает и обязательно найдет способ, если ему предоставят немного времени. Представитель китайцев напоминает генералу, что именно времени у нас и не осталось.
Потом на помост поднимается Норовистый Конь с напоминанием, что в прошлый раз пожару не дали разгореться именно индейцы, пустившие в ход луки и стрелы. Это достижение достойно вознаграждения – перехода поста президента к вождю индейцев.
Тут верующие всех конфессий вспоминают, что крысы – это небесная кара за человеческие грехи и что настал момент выдвинуть священника для примирения со Всевышним. Они предлагают коллективно молиться.
Наблюдая за их препирательствами, я лучше понимаю, как их цивилизация дошла до Краха.
Они не любят друг друга.
Их самоидентификация происходит по различиям, а не по сходным признакам.
Я шепчу, обращаясь к Натали:
– Кажется, я придумала решение. Несите меня к микрофону.
Я прыгаю служанке на плечо, и она проталкивается сквозь разгоряченную толпу, прокладывая мне путь к пюпитру. Там она наклоняется к микрофону.
– Похоже, нашу Бастет осенило. Есть смысл к ней прислушаться.
– Видали мы, куда приводят идеи вашей кошки! – бушует священник с жестикуляцией, призванной отогнать дьявола.
– Вот именно! Сначала ее операция по ликвидации крысиных царей, потом шпионская эпопея! – иронизирует кто-то еще.
Это замечание приводит всех представителей в еще большее неистовство. Со всех сторон несутся оскорбления.
От меня есть хоть какой-то толк: найдена идея для сплочения – всеобщая ненависть ко мне.
Но Натали не намерена отступать.
– Мы в таком ужасном положении, что ничего не потеряем, если ее выслушаем… А потом выберем себе нового президента, – заключает прагматичная Натали.
– Вот уж нет, она натворила столько глупостей, что никто больше не станет ее слушать! – заявляет Хиллари Клинтон, хватаясь за соломинку – шанс вернуть себе хотя бы немного авторитета, выступая против меня.
Но тут вмешивается генерал Грант:
– Предлагаю послушать, что скажет кошка. Идеи как таковые не страшны, страшны плохие идеи. Пусть выскажется, а мы решим, чего стоит ее предложение.
Такова жизнь: те, кого ты считала союзниками, отступаются от тебя, а те, кого принимала за недругов, оказывают тебе поддержку.
– А теперь молчание! – властно и зычно требует генерал.
Зал никак не угомонится, поэтому он вынимает пистолет и трижды стреляет в потолок.
Хороший способ добиться всеобщего внимания!
Я прикладываю лапу к уху, чтобы лучше выстроить мысли.
– Женщины и мужчины, кошки и коты! Мы должны вместе отразить новую угрозу, исходящую от взрывчатки. Я считаю, что это здание может с минуты на минуту полностью обрушиться. С применением атомной бомбы мы уже опоздали, а избрание нового президента любого пола вряд ли сделает опасность менее грозной.
В этот раз меня внимательно слушают.
– Так что ты предлагаешь, кошка? – спрашивает представитель племени панков, голова которого украшена гребнем, как у моего погибшего друга какаду Шампольона.
Кошка? Какое странное обращение! Он произнес это слово как оскорбление. Рот у них всех порвется, что ли, если они назовут меня «ваше величество»?
Но сейчас не время проявлять обидчивость из-за протокольных тонкостей.
– Я предлагаю прибегнуть к самому действенному оружию – тому самому, к которому у меня есть талант.
– Ты о чем?
– О коммуникации.
– Коммуникация между кем и кем? – нервничает Хиллари Клинтон.
– Между мной и Тамерланом.
Сначала все недоуменно молчат, потом в зале поднимается насмешливый гул.
Я невозмутимо продолжаю:
– В прошлом я с ним уже общалась. Это была прямая коммуникация благодаря Третьему Глазу, которым снабжены мы оба. Соединившись при помощи кабеля USB, мы вели прямой диалог – между моим и его мозгом.
– Что же вы намерены сказать этой крысе? – спрашивает лукавым тоном Хиллари Клинтон.
– Это будет импровизация, но я сделаю все, чтобы мы остались в живых, а это, кажется, уже немало. Если у кого-то из вас есть идея лучше этой, то я, разумеется, готова отказаться от своей.
Это и есть власть над миром: не жить в страхе, думать над практическими решениями, иметь смелость рисковать своей жизнью для разблокирования ситуаций, кажущихся всем неразрешимыми.
– Есть другие предложения? Напоминаю, пока мы здесь ведем дебаты, тысячи крыс набивают подвалы этой башни артиллерийским порохом.
– Как только ты попытаешься к нему приблизиться, они тебя убьют, – предупреждает Норовистый Конь.
– Здесь-то нам и пригодится Павел, наш разведчик. Он устроит нам с Тамерланом встречу.
– Что помешает ему убить тебя? – спрашивает Эсмеральда, вдруг озаботившаяся темой моего выживания.
– Ничего. Но если ничего не предпринять, то умрем мы все.
По-моему, генерал Грант опять хочет взять слово, поэтому я опережаю его и рублю сплеча:
– Нельзя дальше тянуть! Доверьтесь мне. Если я провалюсь, то уже не вернусь назад.
Залом владеет нерешительность. Я оглядываю всех по очереди, гляжу каждому в глаза: генералу Гранту, Хиллари Клинтон, Роману, Натали, Сильвену, Эдит, Джессике, Норовистому Коню, Эсмеральде, Анжело.
– Должна сообщить, что я попросила Хиллари Клинтон о льготе: чтобы мне предоставили место представителя сто третьего, кошачьего сообщества. Она дала мне обещание, но, как многие политики, она склонна уступать, когда это ей на руку, а после избрания забывать о своих обязательствах. Поэтому я призываю в свидетели вас: если вы проголосуете за то, чтобы я провела переговоры от вашего имени, то я приобрету официальный статус представителя в кошачье-человечьем сообществе башни Свободы.
Шум в зале. Я слышу шутки, насмешки, даже оскорбления.
Хиллари улыбается, понимая, что циники по большей части на ее стороне. Я обвожу взглядом всех представителей сообществ одного за другим.
Они тоже считают, что, даже если я спасу им жизнь, я не заслужу того же статуса, которым обладают они. Вот кретины! Они ставят свою видовую гордость выше инстинкта выживания.
Микрофон хватает Натали.
– Вы что, слабоумные? Выбора не осталось: либо Бастет, либо ничего!
Я тоже так думаю…
– Я вот беременна и хочу, чтобы мой ребенок родился в мире, не обреченном на гибель. Это значит, что я хочу пережить эту опасную ночь. Ирония в том, что мы позволяем себе бессмысленные политические дебаты, подвергая опасности не только наши собственные жизни, но и будущее всего человечества. Надо действовать без промедления. Либо сейчас, либо никогда!
Длительное молчание.
– Бастет хватило любезности предложить вам одобрить голосованием ее крайне рискованную, признаем это, миссию. А что вы? Вам хватает совести привередничать? За кого вы себя принимаете? Кто-нибудь из вас сунулся бы в крысиное логово, чтобы навязать переговоры их главарю? Пусть любой, не приемлющий ее в роли переговорщика, проведет переговоры вместо нее!
Все опускают глаза.
– Ну, кто отправится на остров Либерти для переговоров с Тамерланом? Кто?
Никто не шелохнется.
– Тем лучше. В таком случае будем считать, что голосование о зависимости между специальным заданием Бастет и получением ею официального статуса представителя сообщества кошек, насчитывающего у нас в башне целых восемь тысяч особей и превышающего, следовательно, численностью любое другое из других ста двух сообществ, превращается в формальность. Проведем его незамедлительно.
Обожаю эту женщину! Будь я человеком, предпочла бы быть ею, то есть такой, какой она стала от общения со мной. Вот это прогресс, вот это отвага, вот это решительность!
Эсмеральда подмигивает мне на человечий манер и мяукает на ухо:
– Это же надо, здорово ты приручила свою служанку!
– Итак, голосуем! Кто выступает против единственного реального на сегодня решения: отправить Бастет на переговоры с противником, при том что вследствие этого Бастет приобретет статус представителя сто третьего сообщества?
Поднимается одна-единственная рука – Хиллари Клинтон.
– Отлично, – говорит Натали, – сто одним голосом против одного миссия «переговоры с Тамерланом» признается одобренной. Соответственно, Бастет получает статус представителя сто третьего сообщества в нашей благородной ассамблее. Отныне она сможет выступать от имени своих сородичей и участвовать в голосованиях, подавая голос, равноценный голосу любого другого присутствующего здесь полномочного представителя.
Я выиграла.
Натали первой хлопает в ладоши, ее примеру следуют Роман, Эдит, Сильвен и Джессика. После нескольких секунд неуверенности, тянущихся для меня нестерпимо долго, все члены ассамблеи, а за ними и присутствующая на заседании публика тоже аплодируют, наконец, мне, моим идеям и храбрости.
На взрыв энтузиазма я, конечно, не рассчитывала, но все же я – первая кошка с реальным политическим статусом, пускай и добытым в кризисной обстановке.
Натали хватает меня и поднимает так высоко, как только может.
Я ВЫИГРАЛА