Strumigenys часто охотятся в небольших трещинах в почве. Обнаружив в узком проходе насекомое, которое движется ему навстречу, муравей мгновенно приникает к земле и замирает, убирая усики в бороздки по обеим сторонам головы. Жвалы остаются закрытыми. Даже если жертва, например ногохвостка или мелкая многоножка, находится очень близко, муравей никогда на нее не бросается. Вместо этого он остается совершенно неподвижным иногда в течение 20 минут и дольше, поджидая, когда добыча буквально наступит ему на голову. В этот момент он резко поднимает голову и щелкает жвалами, пронзая жертву длинными апикальными зубами.
Излюбленная пища более мелких дацетинов – крошечные бескрылые мягкотелые ногохвостки из семейства Entomobryidae – встречается почти повсеместно, не только в наземных средах, но даже в составе плейстона, как экологи называют обитателей поверхностной пленки пресноводных прудов и озер. Они были обнаружены высоко на склонах горы Эверест, куда (пока) не добрались муравьи и где их вероятными хищниками являются мелкие пауки-скакуны. Они также были найдены в пробах воды, взятых из озера Восток в Антарктиде, которое покрыто толстым слоем вечного льда. Устойчивые популяции ногохвосток Entomobryidae живут буквально всюду, куда ни кинь взгляд. В Северной Америке их можно увидеть даже на сугробах в солнечные зимние дни.
Чтобы успешно сосуществовать на протяжении миллионов лет бок о бок с такими хитроумными хищниками, как муравьи-дацетины, представителям семейства Entomobryidae и другим видам ногохвосток пришлось изобрести не менее хитроумные контрмеры. Некоторые группы ногохвосток научились вырабатывать на поверхности тела ядовитые вещества, которые эффективно отпугивают желающих на них поохотиться. Члены семейства Entomobryidae и некоторые другие виды обзавелись уникальным устройством, известным как прыгательная вилочка (отсюда еще одно их название – вилохвостки). Этот механизм действует по тому же пружинному принципу, что и жвалы-капканы у дацетинов. Прыгательная вилочка представляет собой упругий жесткий «хвост», который в спокойном состоянии прижат к нижней поверхности брюшка и удерживается специальной зацепкой. Когда ногохвостке угрожает смертельная опасность, вилочка высвобождается и резко подкидывает ее тело вверх и в сторону, за пределы досягаемости для любого приближающегося хищника сопоставимого размера.
Некрупный муравей Strumigenys louisianae, обитающий на большей части территории США, с классическими жвалами-капканами, использующимися для ловли быстро движущейся добычи.
(Рисунок Кристен Орр.)
Удлинение жвал-капканов у муравьев трибы Dacetini в процессе эволюции.
(Из статьи У. Л. Брауна и Э. О. Уилсона, 1959.)
Мадагаскарский муравей Mystrium camillae, который щелкает жвалами, как люди – пальцами.
(Рисунок Кристен Орр.)
Большой хищный муравей Odontomachus brunneus с капканообразными жвалами.
(Рисунок Кристен Орр.)
Я не пробовал измерять точную траекторию прыжка ногохвосток, но если представить ногохвостку размером с человека, то она совершала бы прыжок длиной примерно 100 м (с футбольное поле) и высотой в половину этой величины. Если муравей-дацетин хватает ногохвостку в начале прыжка и достаточно глубоко вонзает зубцы в ее тело, то силы выброса прыгательной вилочки оказывается достаточно для того, чтобы поднять в воздух их обоих. Я не раз наблюдал такое в своей лаборатории. Дацетин почти всегда удерживал свою жертву, и единственной проблемой для него было то, что после такого полета ему приходилось дальше идти до дома.
23В поисках редких видов
«Поэтому кто хвалится, что приобрел знание Сущего, тот должен объяснить природу малейшего из видимых существ и сказать, какова природа муравья», – писал святитель Василий Великий.
Словно действуя по заветам святителя Василия, мы, мирмекологи, забираемся в самые дальние уголки планеты, чтобы найти и исследовать этих «малейших из видимых существ», сталкиваясь в процессе поисков с удивительными загадками и самыми настоящими приключениями. И у нас нет недостатка в захватывающих историях, чтобы поделиться ими не только со своими коллегами-энтомологами, но и со всеми, кого интересуют тайны Природы.
Одна из таких историй, пожалуй, наиболее важная с научной точки зрения, развернулась на юго-западе Австралии, когда был найден самый примитивный из всех известных на то время видов муравьев. В 1932 г. молодая натуралистка, путешествуя на лошади по песчаной равнине между Эсперансом на западе и равниной Налларбор (что буквально означает «без единого дерева») на востоке, собрала два экземпляра странного вида, получившего название Nothomyrmecia macrops. Своим строением этот муравей напоминал осу, и мирмекологи были заворожены его примитивной анатомией. Если социальное поведение семей Nothomyrmecia так же примитивно, как его строение, не может ли исследование этого вида пролить свет на происхождение общественной организации у муравьев, которые эволюционировали из осоподобных предков, по нашим оценкам, более 100 млн лет назад? Чтобы узнать это, нам требовалось найти и изучить живые семьи Nothomyrmecia. Летом 1954 г. я организовал небольшую экспедицию на место сбора образцов. Помимо меня, в группу входил водитель-механик нашего автомобиля, натуралист из Перта и Кэрил Паркер Хаскинс, выдающийся генетик-энтомолог, будущий президент Института Карнеги, автор бестселлера «Муравьи и люди» (Of Ants and Men) и, что самое главное, ведущий специалист по свирепым австралийским муравьям-бульдогам, ближайшим известным родственникам Nothomyrmecia.
Что может быть лучше, чем ночь в палаточном лагере среди бескрайней австралийской равнины, с освежающим бризом, с поскуливающими собаками динго, кружащими вокруг костра в поисках выброшенных объедков, когда ты ощущаешь вокруг огромное разнообразие жизни, еще никем не исследованной, – ночь в окружении дикой природы в самом прекрасном смысле этого слова? Я испытывал острое ощущение счастья, смешанного с предвкушением предстоящей встречи с Nothomyrmecia.
На следующую ночь мы с Кэрилом вышли из лагеря и с фонариками в руках отправились на поиски Nothomyrmecia, предполагая, что эти муравьи могут вести ночной образ жизни. Мы ничего не нашли, зато вскоре потерялись. На песчаной пустоши не было никаких троп, никаких ориентиров, чтобы определить направление. Когда стало ясно, что лагерь до рассвета нам найти не удастся, Кэрил нашел камень подходящего размера и формы, положил его под голову, как подушку, и заснул. Я же всю ночь ходил вокруг него расширяющимися кругами, не теряя надежды обнаружить в свете фонарика рабочих муравьев Nothomyrmecia, занятых поисками пропитания.
Но мне не повезло ни в ту ночь, ни позже. Во время нашей четырехдневной экспедиции мы нашли пару неизвестных науке видов, а также несколько известных, но малоизученных и от души наслаждались великолепной фауной и флорой австралийской кустарниковой пустоши. За все эти дни мы увидели всего один автомобиль, проехавший вдали по дороге. На другой день к лагерю подошел невесть откуда взявшийся белый жеребец. Он внимательно разглядывал нас несколько минут, затем развернулся и ускакал прочь.
Словом, наши поиски Nothomyrmecia macrops закончились полной неудачей. Мы были уверены, что приехали в правильное место и, казалось бы, в правильное время. Почему же мы ничего не нашли? Вскоре после нашего возвращения в США новость о том, что американские ученые ищут так называемого «муравья начала времен», или «муравья-динозавра», распространилась по всей Австралии и побудила местных энтомологов начать собственные поиски: в конце концов самый знаменитый австралийский муравей должен быть заново открыт самими австралийцами!
Когда это произошло, мы поняли причину нашей неудачи. Успешная экспедиция была организована новозеландцем Робертом Тейлором, который получил докторскую степень под моим руководством в Гарварде и теперь работал исследователем в Государственной организации научных и прикладных исследований Австралийского союза (CSIRO) в Канберре. Тейлор решил отправиться на первоначальное место сбора образцов Nothomyrmecia и прочесывать окрестности до тех пор, пока не будет найден «муравей-динозавр».
Они выехали из Канберры в начале зимы и двинулись на юго-запад в сторону Аделаиды на южном побережье. В первую ночь они разбили лагерь недалеко от города в лесу малли, австралийских карликовых эвкалиптов.
Погода была прохладной, но температура еще не понизилась настолько, чтобы местные насекомые впали в спячку. После ужина, когда все уселись греться у костра, Тейлор отправился в заросли эвкалипта. Через какое-то время он выскочил оттуда с радостным воплем: «Я поймал этого сукина сына! Я его поймал!»
Так Nothomyrmecia macrops был открыт заново, а территория лагеря под Аделаидой стала центром полевых исследований этого вида муравьев. Ученые также получили возможность изучать их семьи в лабораториях. Со временем «муравей начала времен» стал одним из самых хорошо изученных живых видов, что помогло нам гораздо лучше понять ранние стадии эволюции муравьев и их социальной организации.
Встает вопрос: почему, несмотря на относительно высокую плотность популяции Nothomyrmecia, обнаруженной под Аделаидой, мы с моими спутниками не нашли там ни одного экземпляра? Все дело в том, что мы искали этих муравьев в довольно теплую, почти жаркую летнюю погоду. Тейлор же отправился в экспедицию в начале зимы. Сегодня мы знаем, что успешность вида Nothomyrmecia по крайней мере частично объясняется его холодостойкостью. Эти муравьи продолжают охотиться на насекомых и других членистоногих, даже когда наступают холода и их жертвы теряют свою подвижность.
Муравьи Nothomyrmecia – климатические антиподы пустынных муравьев Cataglyphis, которые процветают на раскаленном песке и питаются погибшими от жары организмами. В своих температурных предпочтениях