— Хорошо, учту, — кивнул я, и тот метеором унесся в солнечные просторы, где торгуют мороженым и прочими наслаждениями.
— У вас какие-то сложности, командир? — пробасил Джага, искренне обрадованный встречей и слегка обеспокоенный тем, что я ее обставил в конспиративном духе.
— Откровенно говоря, немалые, — сознался я. — Присядем. Для начала вот, четыре монеты, которые я вам задолжал.
— Да что вы, мелочь какая, даже неудобно…
— Спасибо, вы меня очень выручили. Наверно, вы удивлены, что я не пришел сам, а прислал мальчишку. Но мне появляться у вас в заведении не стоит. Не хочу для вас лишних неприятностей.
— Разрешите спросить, да с какой такой стати?
— Сегодня утром ко мне вломились двое людей из наркоклана. Я их застрелил. К тому же полиция разыскивает меня по ложному доносу. Так что вы меня сегодня не видели, Джага. Еще раз спасибо, прощайте, — я встал со скамьи и подхватил чемодан.
— Постойте, командир, — вскочил Джага. — Может, я могу вам пригодиться?
— В каком смысле?
— Разрешите доложить, в любом.
Он возвышался надо мной, трогательно молодцеватый, грудь колесом, чистые голубые глаза навыкат. Образцовый вояка из дерьмовой брошюрки большого воспитательного значения, готовый в огонь и воду по приказу любимого командира. Но беда в том, что мы с ним пребывали не в брошюрке, а в жизни, где никогда не бывает лучезарной развязки с нравоучительным сиропчиком.
— Поймите, Джага, я больше не командир взвода. Я объявлен преступником и нахожусь в розыске. Уяснили ситуацию?
Тут мой ненаглядный капрал ответил с завидной краткостью, хотя и не совсем по уставу.
— Насрать, — отчеканил он.
И я волей-неволей проникся его убежденностью. Мой отказ от помощи обидел бы Джагу до глубины души. А в одиночку и без крыши над головой мне на свободе гулять недолго.
— Мне нужен ночлег на первое время, — сказал я. — И хорошо сделанные документы, любые расходы оплачу. Можете пособить?
— Конечно, — расплылся в улыбке Джага. — Пойдемте, командир. Будете моим гостем.
— Если у вас есть черный ход, я предпочел бы воспользоваться им. На всякий случай.
— Как скажете. А вообще у меня работают верные люди. Только фронтовая закалка, понимаете? Никто ничего не увидит и не услышит, ручаюсь.
Все-таки мне пришлось настоять на своем. И Джага вернулся в «Щит Отечества» с моим чемоданом, а я прошел туда с заднего двора, заодно разведав пути возможного экстренного отступления. Встретив меня у двери черного хода, Джага провел меня по узкой крутой лестничке на второй этаж.
— Тут у меня две комнатенки пустуют, я их сдаю в наем посуточно, если просят приличные люди, — объяснил он, пропуская меня в длинный полутемный коридор. — Но сейчас никто не квартирует.
Джага достал из кармана ключ с увесистым круглым брелком на манер гостиничного.
— Вот ваша комната, командир, — торжественно сказал он, отпирая и распахивая дверь. — Живите, сколько понадобится. А я, с вашего разрешения, соображу насчет закусочек.
Поставив мой чемодан на пол, он удалился. Просторная и светлая комната мне понравилась. Угловая, с двумя окнами, она предоставляла неплохой обзор. При случае отсюда простреливался почти весь парк перед домом. Кондиционера не было, но натиск уличной жары с успехом отражали стены двойной кладки из ракушечника. Непритязательный минимум меблировки — шкаф, койка, тумбочка и столик с двумя стульями. В качестве скромного излишества на стене красовался портрет Адмирала при всех регалиях. Словом, типичная обстановка дешевенькой гостиницы, и она меня вполне устраивала.
Я снял шляпу и солнечные очки, поставил чемодан в шкаф, присел на стул у окна. Мне следовало бы сообразить, что Джага очень кстати предложит свое содействие, узнав о моих затруднениях. Тогда я послал бы ему деньги почтовым переводом из дурацкой щепетильности и неизвестно, как выкручивался бы дальше из этого переплета. Что ж, пусть будет так. Если судьбе угодно было послать мне надежного человека в трудную минуту, нечего попусту хорохориться, надо принять помощь.
Вскоре Джага деликатно постучался в дверь и пригласил меня в гостиную. Закусочек он сообразил на десятерых, уставив обеденный стол всяческими разносолами. Ну и, конечно же, не обошлось без кувшина свежей прохладной шухи. Для начала мы осушили по кружечке, и я принялся за еду. Аппетита мне было не занимать.
Когда кончился первый кувшин, Джага сбегал вниз и наполнил его доверху. Странное дело, хмель меня совершенно не брал, голова оставалась ясной, и выпитое давало знать о себе только легкой истомой в мышцах. Однако я исправно чокался с Джагой — и за встречу, и за удачу, и за здоровье, и так далее.
Основательно нагрузившись, мой капрал раскраснелся как зоревое солнышко и начал ни с того ни с сего толковать о международной политике.
— Разрешите доложить, может, я чего не так понимаю, вы уж извините, я человек простой, но меня берет обида, как подумаю, за что мы там, в болотах, дрались насмерть. Ладно, пускай галийцы залупаются с шакронцами сколько угодно, зачем впутывать нас в эти вонючие, извиняюсь, разборки? Страна у нас не такая уж большая и богатая, с соседями делить особо нечего. Охота им сцепиться, пускай сами между собой разбираются. Или я чего-то не понимаю, вы уж извините, но кому эта паршивая Цапра с ее поганой автономией была нужна, спрашивается? Одни сплошные болота да туземцы с голой задницей, эка невидаль, всему островку красная цена полторы марги в базарный день. Ведь одних только боеприпасов там потрачена бешеная прорва, расходы миллионные, а толку пшик…
Мы с ним оба были никчемушными обломками жуткой маленькой войны, она переварила нас, исторгла и сдохла сама, но при этом въелась в наши души, неотвязно, как трупный смрад просачивается в черепные пазухи и потом долго не выветривается, отчего все окружающее, будь то сады или джунгли, кажется насквозь пропахшим мертвецами.
— Конечно, для шакронцев мы по сей день как ножик в заднице, задали им хорошую взбучку, — продолжал рассуждать Джага. — Ну, а галийцы и рады стараться, они такого случая не упустят, лишь бы насолить Шакрону. Тоже любят, сволочи, загребать жар чужими руками. Я очень извиняюсь, командир, что меня прорвало, может, я чего не так ляпнул…
— Все в порядке, — заверил я. — Не за что извиняться.
— Может, оно непатриотично как-то, не знаю… Только мне вот кажется, что нами все подтерлись, и те, и эти, и чужие, и свои. Ну повоевали, ну вывели войска, а дальше что? Получается, все зря, никакого проку…
Джага хмуро покрутил головой с растрепавшимся вихром и подлил в наши кружки пенистой шухи.
— Давайте выпьем, командир, — предложил он. — Я чертовски рад, что вы у меня в гостях. Ни о чем не беспокойтесь, все будет в лучшем виде.
— Спасибо, Джага.
Мы с ним чокнулись и сделали по солидному глотку. Хотя пили наравне, я до сих пор был как стеклышко, а у Джаги уже начинал слегка заплетаться язык. Похоже, после инъекции неведомого препарата мой мозг успешно противостоял всему, что могло помешать его титанической работе, будь то грибняк или алкоголь. И непрестанно, на протяжении всего этого безумного дня, некая часть моего сознания билась над загадкой, что же это за лекарство и как оно попало к Лигуну. Но никак не удавалось добраться хотя бы до намека на ответ.
— И все-таки настоящая жизнь была там, — вздохнул бывший капрал. — До сих пор чего-то не хватает, кисло как-то, и на душе свербеж. Вот иной раз приходит ко мне какой-нибудь засранец с инспекцией, придирается, норовит цапнуть взятку. Приходится выставлять ему выпивку с закуской, деньги подсовывать. На фронте я бы такому прохиндею просто хлопнул бы в рыло, да и весь разговор. Там как-то проще все решалось… Люди были другие, не то, что в тылу.
На мой взгляд, сетования Джаги не отличались особой логичностью, но спорить не имело ни малейшего смысла. Между тем он снова сходил с кувшином за шухой, выпил еще и предался воспоминаниям. Я почерпнул массу новых, порой неожиданных сведений о том, как мои бойцы на Цапре добывали прибавку к фронтовому пайку, выпивку и легкие наркотики, был также посвящен в специфику их половых отношений с туземками, а заодно выслушал подробную лекцию о разных способах борьбы с лобковыми клещами в военно-полевых условиях. Уж конечно, я не наивный мальчик и не слепоглухонемой, но мой взвод, как выяснилось, жил у меня под носом захватывающей тайной жизнью, о чем я большей частью даже не подозревал.
В самый разгар джагиных откровений вдруг отворилась дверь, и в гостиную вошла молодая особа. Высокая, стройная, с пышными черными волосами, ниспадавшими на плечи, с огромными глазами цвета утреннего моря, она была до того хороша собой, что я обомлел.
— Добрый день, — сказала девушка. — Извините за вторжение, дядя, но там внизу спрашивают вас.
— Разрешите познакомить! — Джага радостно взмахнул руками. — Командир, это Янта, моя племянница. А это мой взводный, представляешь, Янта?
Я встал со стула и отвесил корректный полупоклон.
— Вы тот самый дядин командир? — почему-то удивленно вздернула брови она. — Очень рада знакомству.
— Ясное дело, тот самый, какой же еще! — Джага не спешил подниматься из-за стола. — А кто меня спрашивает?
— Он сказал, что пришел по делу, от Малека.
Румяное чело Джаги слегка омрачилось, он с неохотой встал.
— Посиди с дорогим гостем, золотко, — попросил он. — Прошу извинить, командир. Я скоро вернусь.
6
Достаточно непринужденно девушка уселась за стол и придвинула к себе мисочку с морскими орешками. Я отметил, что впридачу к неотразимой внешности она превосходно держалась, и ее манеры никак не обнаруживали в ней племянницу отставного капрала. С какой бы стороны ни взглянуть, Янта была до неправдоподобия привлекательна. Чтобы хоть чем-то заняться, я взялся за кувшин.
— Не хотите ли капельку шухи?
— С удовольствием, — откликнулась она, встала и взяла себе из буфета увесистый хрустальный бокал. — Если нальете даже две капельки, я все равно не откажусь.