Почему насекомых становится меньше? На этот вопрос ответить нелегко, так как, скорее всего, причин несколько и они взаимосвязаны. Более интенсивное земледелие и хозяйственная деятельность в лесах, пестициды, застройка и меньшее количество свободных территорий, а также изменения климата являются самыми важными факторами.
Что случится, когда постоянный рост использования территорий и ресурсов приведет к тому, что популяции насекомых сократятся, виды исчезнут и сообщества насекомых изменятся? Мы можем представить себе мир как плетеный гамак. Все виды на Земле и их жизнь – это часть нитей, а вместе они создают гамак, на котором люди отдыхают. Насекомых много, поэтому они составляют большую часть материала, из которого сплетен наш гамак. Когда мы сокращаем популяцию насекомых и уничтожаем их виды, это схоже с выдергиванием нитей из этой ткани. Может, ничего не случится, если в гамаке будут маленькие дырочки и торчащие тут и там нитки. Но если мы выдернем много нитей, весь гамак порвется. И наше благополучие вместе с ним.
Ведь большие изменения в сообществах насекомых могут привести к эффекту домино: последствиям которые никто не может предугадать. Мы на самом деле не знаем, какое значение это будет иметь. Можно быть уверенными только в том, что все будет совершенно по-другому. Мы рискуем оказаться в мире, где людям будет хуже, потому что проблемы с чистой водой, достаточным количеством пищи и состоянием здоровья будут больше, чем сегодня.
Давайте рассмотрим некоторые проблемы напоследок: примеры того, что угрожает жизни насекомых на местном и мировом уровнях.
Во-первых, это наше использование природных территорий. Без сомнения, это самая большая угроза. Мы используем экосистемы все более интенсивно. Это означает меньше места для жизни насекомых. Меньше тропических лесов. Меньше цветочных полей среди сельскохозяйственных угодий и застроенных участков, меньше диких лесов, в которых старые и мертвые деревья исполняют роль мегаполиса для многочисленных насекомых. Больше искусственного света, который также влияет на многих насекомых.
Во-вторых, климатические изменения. Больше тепла и влажности – это сценарий будущего, но что означают эти изменения для насекомых? В-третьих, проблемы, связанные с пестицидами и новыми технологиями в сфере генной инженерии. Обширная область, в которой больше вопросов, чем ответов.
И наконец, завезенные чужеродные виды и их воздействие на насекомых. Как правильно поступить со «старыми грехами» в этой сфере: возможно ли вернуть все на исходные позиции и правильно ли это? Ведь одновременно с тем, как мы уничтожаем виды, наши действия приводят к возникновению на планете новых видов, созданных эволюцией. Насколько устойчива живая природа, и как мы будем взвешивать наши интересы по отношению к интересам миллионов других видов?
В джунглях Южной Америки живет ужасно ядовитая лягушка. Она не зря носит свое имя – ужасный листолаз (Phyllobates terriblis). Эта не та лягушка, которую вы поцелуете в надежде найти прекрасного принца. Если вы попытаетесь, вы гарантированно умрете за несколько минут. У этой лягушки один из самых сильных из известных нам ядов – батрахотоксин. Среднестатистическая лягушка содержит около одного миллиграмма яда (примерно как пара крупинок соли). Этого достаточно, чтобы умертвить десять взрослых мужчин. И чтобы вы знали, противоядия не существует.
Эта маленькая лягушка, размером не больше, чем слива, раньше была обычным явлением в тропических лесах в Колумбии. Местные жители аккуратно терли свои стрелы о тело лягушки и получали такой ядовитый наконечник стрелы, который был способен убить все, во что он попадет.
Фармацевтическая промышленность прознала об этой желтой ядовитой сенсации из тропических лесов. Первые тесты показали, что яд – очень эффективное болеутоляющие при правильной дозировке. Кроме того, так как яд влиял на транспортировку натрия сквозь мембраны клеток, он мог помочь в изучении ряда заболеваний, где это важно, например, рассеянного склероза. Несколько экземпляров были доставлены из тропических лесов для более пристального изучения. Но что случилось, когда улов привезли в лабораторию? Лягушка перестала быть ядовитой!
Ведь живая природа часто коварнее, чем мы ожидаем. Желтая лягушка сама по себе не ядовита. Она вырабатывает яд только тогда, когда живет в естественных условиях. Почему? После проведенного расследования выяснилось, что дело в диете, состоящей из – да, конечно, это ведь книга о насекомых, – жуков. Жуков семейства мелириды (Melyridae). То есть лягушка ядовита только если она питается правильным видом жуков в своей естественной среде обитания.
Вырубка тропического леса привела к тому, что желтый ужасный листолаз оказался в Международной Красной книге как вымирающий вид. Отчаянная борьба за сохранение вида уже начата, но радости мало. В дополнение к тому, что территории для проживания исчезают, торговля лягушачьими лапками привела к распространению грибкового заболевания (называемого Bd), которое убивает лягушек, жаб и саламандр по всему миру. Их третья часть вскоре исчезнет навсегда. Скоро больше не останется желтых ядовитых лягушек, и не будет возможности изучать активные вещества, которые они производят.
Если мы хотим сохранить шансы отыскать биологически активные соединения для медицинских целей, мы должны сохранить экосистемы для выживания видов, которые их производят. Защита нетронутой природы является средством сохранения пространства для их обитания как в тропических лесах, так и в Норвегии. У многих специализированных насекомых настолько особенные требования к тому, где они могут жить, что они не выживают в современном измененном ландшафте. Поэтому природные заповедники и другие охраняемые территории абсолютно необходимы для сохранения этих видов.
Также в экосистемах за пределами охраняемых территорий важно сохранить как можно больше биоразнообразия. В лесу это может означать обеспечение организмов достаточным количеством старых и мертвых деревьев. Так как мертвая древесина является центральной частью живого леса (см. стр. 167) и домом для большой части лесных видов, включая насекомых, которые полезны для нас в качестве уборщиков, опылителей, распространителей семян, в качестве пищи для других животных и в контроле над вредителями. И несмотря на то, что в норвежских лесах появляется все больше мертвых деревьев, все равно их в пять раз меньше, чем в похожих диких лесах, не подвергавшихся вырубке.
В сельской местности и в городах мы можем создать комфортные условия для насекомых простыми средствами, которые одновременно украсят и нашу среду обитания. Живая изгородь из кустов и деревьев на берегу пруда в жилом квартале. Посадки вдоль дорог и цветники в парках и во дворах. Холм в поле со старыми полыми дубами. Разнообразный ландшафт обеспечивает намного больше возможностей для жизни насекомых. Это улучшает опыление как диких растений, так и сельскохозяйственных культур. Ведь для хорошего и эффективного опыления требуются не только медоносные пчелы, их дикие сородичи и шмели. Это работа большой команды, в которой участвуют много заинтересованных. Часто мухи, жуки, муравьи, осы и бабочки менее эффективны в опылении за одно посещение цветка, чем пчелы и шмели. Но это компенсируется тем, что в сумме они посещают намного больше цветков, потому что их так много. У многих из этих «не пчел» могут быть особенные привычки и приспособленческие механизмы, которые положительно влияют на эффективное опыление.
Когда мы собирали вместе данные из нескольких десятков исследований урожайности сельскохозяйственных культур, например, рапса, арбузов, манго, клубники и яблок с пяти континентов, оказалось, что у растений урожай был выше там, где их посещали разные насекомые, независимо от того, как много пчел их посещало. Это показывает, что другие насекомые привносят что-то уникальное, что пчелы дать не могут. Кроме того, разные насекомые в разной степени чувствительны к изменениям в окружающей среде, и это является преимуществом для нашего производства продуктов питания. Совокупность всех этих насекомых функционирует как страховка на опыление: если один вид не выполнит работу, другой может заменить его.
Нам известно, что разнообразие видов приводит к большей эффективности экосистем в плане привлечения ресурсов – воды и питания, поэтому такие экосистемы производят больше биомассы. Это очень важно, так как мы знаем, что именно биомасса является основой урожая и нашей пищи. Мы также знаем, что разнообразие видов играет центральную роль в последующем разложении этой биомассы, чтобы питательные вещества вернулись в природу и стало возможным дальнейшее производство.
Мы постоянно получаем подтверждение тому, что нетронутое биологическое разнообразие со временем делает экосистемы более стабильными. Механизмов несколько, у различных видов различные сильные стороны. Если один вид лучше всего развивается в прохладное лето, то другой активно развивается, когда печет солнце. Когда популяции видов уменьшаются или истребляются, у живой природы остается меньше вариантов для выживания. В таком случае мы будем хуже подготовлены к естественным переменам или к вызванным людьми изменениям, например, климатическим.
Не так просто оценить услуги насекомых, но многие пытались это сделать. Работу, которую по всему миру делают насекомые-опылители, оценивают приблизительно в 577 миллиардов долларов в год. Эта сумма соответствует пяти годовым бюджетам Норвегии. Разложение органических остатков и почвообразование оценивается в четыре раза выше, чем опыление. Несмотря на то, что эти цифры сильно зависят от методики вычисления и весьма неточны, они тем не менее показывают, что работа насекомых чрезвычайно ценна, и нам очень выгодно заботиться о них.