ектицидом, также являются важной причиной уменьшения количества смертей. Теперь у нас есть средства, которые могут полностью уничтожить малярию. Этого можно достичь путем стерилизации комаров одного из полов, или сделать так, чтобы все потомство было одного пола.
Вопрос, которым задается Совет по биотехнологии, заключается в том, решимся ли мы и следует ли пользоваться такими средствами в живой природе. Мы не знаем, к каким последствиям это приведет в экосистемах. Что, если мы уничтожим один вид, а другой займет его место и выступит в роли распространителя болезни? Не исключено, что ситуация с заболеваемостью станет еще хуже.
Другой вопрос заключается в том, что использование таких средств может привести к нежелательным мутациям с неизвестными последствиями. Вероятны худшие сценарии, когда стерильность распространится на другие организмы. До того, как мы начнем применять новые генные технологии для изменения или уничтожения насекомых, которые распространяют серьезные заболевания, мы должны обезопасить себя от нежелательных последствий.
Люди многое поменяли на планете. Что-то уже невозможно исправить – например, наши предки уничтожили большинство очень крупных животных всего несколько десятков тысяч лет назад. Вымерли мамонты, саблезубые тигры и гигантские ленивцы. Вместе с ними, скорее всего, исчезло множество насекомых, которые различными способами взаимодействовали с этой мегафауной, но об этом нам известно еще меньше.
Другие изменения происходили на нашей исторической памяти. Морские путешественники привозили с собой кошек, крыс и других хищных млекопитающих на острова, где жизнь шла своим чередом. И тогда судьба тех видов, которые развивались без подобных врагов и не сумели уберечься, была печальна.
Мы до сих пор переселяем виды – иногда случайно, иногда целенаправленно. Например, черного земляного шмеля специально привезли в Южную Америку, где он должен был улучшить опыление во фруктовых садах и теплицах. Черный земляной шмель быстро распространился и вытеснил местного большого шмеля Bombus dahlbomii, скорее всего, из-за того, что земляной шмель принес с собой паразитов, к которым большой шмель оказался не готов. Это самый большой шмель в мире, которого эксперт Дейв Гулсон (автор книги «В поисках шмеля») описал с любовью как «огромного пушистого зверя с рыжей шерстью». Вскоре он исчезнет навсегда.
Так что же мы можем сделать с чужеродными видами, которые угрожают уникальным местным? Это очень трудный и важный вопрос, который надо чаще обсуждать. В некоторых местах, например, как в Новой Зеландии, он стоит особенно остро. Там правительство представило план уничтожения крыс, опоссумов и ласки. Эти чужеродные виды ежегодно убивают около 25 миллионов птиц.
Многие другие нации, проживающие на островах, страдают от таких же проблем. Сложности хорошо иллюстрирует рассказ из Австралии о вымерших, но снова найденных палочниках и черных крысах, которые их съели.
15 июня 1918 года корабль «Макамбо», груженный фруктами и овощами, сел на мель возле Лорд-Хау, тропического острова далеко в Тихом океане. Остров принадлежит Австралии, но до нее более 600 километров. В истории этого кораблекрушения не так важно, кто погиб, как то, кто в итоге добрался до суши – крысы. В течение девяти дней, которые понадобились для ремонта корабля, неизвестное количество черных крыс смогли попасть на остров.
Остров Лорд-Хау был изолирован миллионы лет. Уникальные виды, которые не обитают в других частях планеты, получили здесь условия для своего развития. Но крысы прибыли не для того, чтобы загорать на пляже. Вы помните детскую книжку о маленькой гусенице Алдримет, о которой я упоминала ранее? Которая полакомилась яблоком в понедельник, двумя грушами во вторник, а до наступления выходных успела прогрызть и апельсины, и колбасу, и мороженое, и шоколадный торт. Примерно так же вели себя крысы на Лорд-Хау. Только с той разницей, что они поедали уникальные виды с завидным постоянством. Только за первые годы они положили конец минимум пяти видам птиц и 13 мелким животным, которые не существуют больше нигде на планете.
Одним из этих мелких животных был гигантский палочник. Вы знаете, это такие тонкие светло-коричневые насекомые, похожие на сухие ветки. Но этот вид не был какой-то скучной сухой веткой. Мы говорим об абсолютно уникальном насекомом – самый тяжелый палочник в мире, размером с большую сосиску, черный, блестящий и с интересным английским названием tree lobster, то есть древесный лобстер. Или Dryococelus australis, если вы предпочитаете латынь. Как оказалось, это насекомое стало настоящим праздничным ужином для голодных крыс. В 1920 году вид официально был признан вымершим – стал косвенной жертвой кораблекрушения два года спустя.
Но эта история принимает неожиданный поворот. В 20 километрах от Лорд-Хау находится Болс-Пирамид, крутой узкий морской утес высотой 560 метров. Эта торчащая из моря скала привлекала авантюрных скалолазов на протяжении многих лет. После того, как утес (вместе с Лорд-Хау) получил статус всемирного наследия в 1982 году, только ученые экспедиции могут получить разрешение на его посещение. И внезапно несчетное количество экспедиций скалолазов крайне заинтересовались маленькими существами и захотели получить разрешение на восхождение, чтобы найти этого редкого палочника. В конце концов человеку, который был ответственным за рассмотрение документов на разрешение, настолько надоело давать эти завуалированные под исследования насекомых разрешения на подъем, что он решил положить конец слухам, раз и навсегда.
Поэтому в 2001 году двое ученых и двое ассистентов направились на утес. Они поднялись на эту вертикальную стену, не увидев никаких «древесных лобстеров», но по дороге вниз они обнаружили маленький куст вида, которым питаются эти насекомые, зажатый в трещине в скале. Под ним лежало несколько кучек экскрементов, которые выглядели свежими. Ни одной живой палочки не было видно, как тщательно они ни искали.
Осталось сделать только одну вещь: повторить поход ночью – ведь самый большой в мире палочник известен своей ночной активностью. С фонариками и камерой ученые наконец дождались чуда: прямо посередине единственного куста сидели 24 огромных черных палочника и взирали на них.
Никто не может сказать, как насекомые попали с Лорд-Хауна на утес в море. Когда вы не умеете ни плавать, ни летать, две мили открытой воды – серьезное препятствие. Самое вероятное объяснение – птица или упавшая в море ветка подвезла яйца или беременную самку до острова. И после этого они смогли выжить на протяжении минимум 80 лет на этом негостеприимном морском утесе практически без растительности.
Мы умолчим о бюрократии, которая последовала за этим. Спустя два года бесконечных заполнений бумаг и схем, все наконец было готово к тому, чтобы забрать двух самцов и двух самок и начать программу по разведению потомства. Двое из них (названные, естественно, Адамом и Евой) выжили, и на сегодняшний день эти палочники есть во многих зоопарках, даже в Европе.
Но настало время возвращения на остров Лорд-Хау. Ведь морской утес с единственным, подверженным обвалам кустом – не самое подходящее место для дикой популяции палочников. В то же время, на Лорд-Хау до сих пор хозяйничает черная крыса. Без уничтожения черных крыс нет смысла возвращаться на остров. И не только палочник обрадуется уничтожению крыс – еще 13 видов птиц и 2 вида пресмыкающихся были под угрозой вымирания, если не избавиться от крыс. Поэтому у правительства есть теперь план покончить с крысами раз и навсегда. Для этого предлагается сбросить с вертолета 42 тонны ядовитого зерна.
Но вряд ли удастся избежать непредвиденных последствий. Во-первых, другие животные, кроме крыс, могут погибнуть, съев яд. В том числе птицы, которых пытаются спасти. Поэтому возникла идея выловить самые уязвимые виды птиц и поместить их во временное убежище вне острова, вроде Ноева ковчега, чтобы снова выпустить на остров после ядовитой атаки. Но какие последствия будут у этого, например, для генетического многообразия птиц, ведь люди не смогут выловить всех особей?
Поэтому некоторые люди обеспокоены. На острове живет всего 350 человек, но не всем нравится, что с неба планируют рассыпать ядовитые сухие завтраки. А некоторые считают, что выжившие палочники такие же противные как крысы, и не стоят сохранения.
Отметим, что биология сохранения касается не только тех видов, которых мы пытаемся сберечь, но и людей, их взглядов и чувств.
Живая природа во многих аспектах устойчива и все время приспосабливается. Новые виды возникают там, где люди создают новые возможности. Например, глубоко под землей в Лондоне, в сырых и влажных туннелях, которые составляют лондонский метрополитен. Здесь проживает особенный комар. Он принадлежит к виду Culex pipiens, обычному в городах кровососущему комару, но образовал особенную генетическую форму комара (названную molestus – надоедливый), который больше не способен производить потомство со своими комариными родственниками, живущими снаружи. Возможно, спарившаяся самка однажды много лет назад нашла дорогу в подземелье, например, во время постройки метро в 1863 году, и с тех пор комар жил своей жизнью под землей на протяжении тысячи комариных поколений.
В лондонском метро обитает особый вид комаров. Метро появилось примерно полтора века назад, так что это яркий пример того, что эволюционные изменения могут происходить очень быстро.
Эти комары стали известны во времена Второй мировой войны, когда они сильно раздражали людей, ищущих укрытие в туннелях метро во время бомбардировок. В наше время дела обстоят лучше, и несмотря на то, что там можно увидеть оленей, лис, летучих мышей, дятла, ястреба, черепах и больших саламандр, в первую очередь крысы и мыши составляют компанию тем немногим комарам, обитающим в метро.