«Мы были уверены, что они убьют нас, – продолжил жестами Дротик. – Но Полковник их остановил…»
Цезарь удивленно моргнул. Правильно ли он понял?
«В его глазах горело бешенство, – попытался объяснить Дротик. – Он сказал, что они могут нас использовать, перед тем как мы умрем. И они привели нас всех сюда».
Цезарь вспомнил голубые, похожие на льдинки глаза Полковника, смотревшие на него из маски, нарисованной камуфляжной краской, в тот самый момент, когда убийца собирался уйти через водопад. Но он так и не понял, для чего Полковник согнал его обезьян в этот отдаленный забытый всеми лагерь. Почему он не убил всех попавших в плен обезьян, так же как он расправился с Корнелией и Голубоглазым?
– Использовать вас? – эхом откликнулся он.
Дротик начал было отвечать, но последние остатки сил покинули его, и он упал лицом на снег. Цезарь увидел на его спине безобразные рубцы. Набухшие красные полосы рассекали плоть шимпанзе, и их было видно даже сквозь его мех. Потрясенный Цезарь мгновенно узнал, что это были за рубцы.
Это были следы от кнута.
Он осторожно поднял Дротика со снега, положив раненую обезьяну себе на руки. Несмотря на слабость, преданный шимпанзе пытался рассказать Цезарю все, что тому нужно было знать.
«Они заставляли нас работать, – показал он жестами слабеющих рук. – Они били нас, вешали на крест, чтобы другие работали упорнее».
Цезарю еще сильнее захотелось уничтожить Полковника.
– Что за работу… вы выполняли?
Дротик хотел ответить, но силы почти покинули его. Его глаза заморгали, закрываясь, но он пытался держать их открытыми и продолжал, сбиваясь, объяснять жестами, по нескольку слов за раз.
«Твой… маленький сын… здесь».
Эти слова сразили Цезаря подобно удару. «Корнелиус!»
Он не знал, что делать – радоваться тому, что его сын избежал ужасной смерти, или ужасаться, потому что Корнелиус попал в руки Полковника и его кровожадных солдат. От этой новости он почти онемел, и прошло несколько мгновений, прежде чем он смог что-нибудь сказать.
– Держись! Соберись с силами! – убеждал он Дротика. – Я вытащу тебя отсюда! Всех вас!
Но было слишком поздно – Дротик слишком сильно был изранен и слишком долго находился в таком состоянии. Жизнь покидала его. Он смотрел на Цезаря мутными, налитыми кровью глазами, из которых очень быстро уходил свет. Хриплый мучительный шепот сорвался с его губ.
– Цезарь…
Вожак обезьян впился взглядом в глаза умирающего шимпанзе, когда тот произнес последние слова.
– Ты… нужен… нам…
Неизмеримое чувство вины обрушилось на Цезаря, когда Дротик умер у него на руках – жертва людской жестокости и неспособности Цезаря защитить свой народ.
«Я должен был быть с ними, – подумал он. – Я не должен был их оставлять».
До него донеслись стоны других обезьян, висевших на крестах, и он испугался, что не успеет спасти их. Все еще держа на руках безжизненные останки Дротика, он уже собрался подойти к ним, когда внезапно заметил чью-то волосатую ногу. Пораженный, он посмотрел вверх и увидел стоявшего над ним Рыжего, державшего в руках винтовку.
«Ты! – подумал Цезарь. – Предатель!»
Приклад винтовки опустился на его голову.
Где-то в темноте капала вода. К Цезарю медленно и болезненно возвращалось сознание. Его череп пульсировал болью, а лицо касалось грубой ледяной поверхности. Моргнув, он открыл глаза, которые мгновенно заболели от светившего сверху резкого желтого света. Вокруг него хлюпала обжигающе-холодная вода.
«Где?..»
Подняв голову, Цезарь попытался определить, где он находится, хотя перед глазами все расплывалось. Последнее, что он запомнил, – он стоит на каменном выступе, нависавшем над тюремным лагерем, у него на руках – мертвое тело Дротика. Потом появился Рыжий и…
В голове Цезаря всколыхнулась ярость, немного прояснившая разум. Заставив себя сосредоточиться на новом окружении, он понял, что лежит на холодном полу в каком-то помещении, по виду похожего на железнодорожное депо. На полу большого, напоминающего пещеру помещения были уложены металлические рельсы. Проржавевший остов локомотива собирал пыль неподалеку. Посмотрев вверх, Цезарь увидел громадный изогнутый потолок. Желтый свет натриевых ламп проникал в депо сквозь дыру в потолке. От жара ламп снег таял, и вода из отверстия капала на пол.
Сначала Цезарь подумал, что он один. Потом он заметил фигуру, стоявшую в нескольких метрах от него. Когда его зрение прояснилось, Цезарь увидел, что это был Пастор, один из людей-солдат, которым он совсем недавно спас жизнь. Юноша казался напряженным, и ему было явно неудобно; он посматривал на Цезаря, держа в руках боевой арбалет. Цезарь подумал, может ли Пастор проявить такую же милость, какая была проявлена в отношении него.
«Скорее всего, нет», – догадался он.
Прежде чем Цезарь смог сказать что-нибудь Пастору, откуда-то из тени прозвучал знакомый голос. Чьи-то шаги зашлепали по лужам по направлению к Цезарю.
– Грант и Ли, – сказал голос. – Веллингтон и Наполеон…
Цезарь только раз слышал этот голос раньше, в его оскверненном жилище в крепости, но он мгновенно его узнал. Его глаза расширились, когда из тени на свет вышел Полковник.
– Кастер и Сидящий Бык… ты, наверное, не очень любишь читать книги, – сказал он. – Но это… это великий момент, – он замолчал, подчеркивая весомость своих слов. – Это… это уже за пределами истории.
Цезарь в ярости смотрел на убийцу своей жены и первенца. Вся осознававшаяся им физическая боль исчезла, испепеленная раскаленной добела яростью, зажегшейся при виде именно этого человека.
Камуфляжная краска больше не скрывала лица Полковника, он стоял и холодным взглядом изучал распростертую перед ним обезьяну. У него была белая кожа, выдубленная ветром и солнцем, на бедре висела кобура с личным оружием. У него был спокойный голос, даже какой-то бесцветный. Только блеск его холодных голубых глаз говорил о том, насколько он был опасен.
– Где ты был? – спросил он Цезаря. – Мы набрели на твое стадо. Если честно, нам повезло, но я был удивлен, когда увидел, что тебя с ними нет.
Цезарь пристально смотрел на лысого бородатого мужчину, который был в ответе за смерть Дротика, который распинал на кресте обезьян на краю обрыва и взял в плен народ Цезаря. Он не хотел отвечать этому человеку или затевать с ним словесную перепалку. Он хотел крови Полковника.
Он пополз к своему врагу, собираясь вцепиться ему в глотку, но что-то, стягивавшее ему горло, отдернуло его назад. Задыхаясь, он слишком поздно понял, что на его шею был надет ошейник, а руки сковывали металлические наручники. Оглянувшись через плечо, он увидел Рыжего, в руках у которого был другой конец цепи, прикрепленной к его ошейнику. Предатель с силой дернул ее, явно наслаждаясь унижением и беспомощным положением Цезаря.
«Месть за Кобу и за собственное положение отверженного?»
Пастор сделал несколько шагов вперед, направив арбалет на Цезаря, который злобно посмотрел на него. Совсем недавно они оба находились в совершенно противоположной ситуации.
– Надеюсь, ты пришел сюда не затем, чтобы просто так расстаться с жизнью, – сказал Полковник. – Он неплохо стреляет.
Сказал он это вполне обычным тоном, но Цезарь мгновенно заметил в его глазах блеск настоящего безумия, что подозрительно напомнило ему Кобу. Что-то не так было с этим человеком, ненормальный он был какой-то.
Что делало его еще более опасным.
– Ты пришел, чтобы спасти своих обезьян? – спросил Полковник.
– Я… я не знал, что они здесь, – сказал Цезарь, бурля от ярости и бессилия. В его глазах вспыхнул убийственный огонь. – Я пришел за тобой.
Полковник уловил смысл сказанного – и замолчал, обдумывая неприкрытую угрозу обезьяны. Потом до него дошло.
– Я понял, – сказал он. – Той ночью я убил кого-то из твоих близких?
Цезарь посмотрел человеку прямо в глаза.
– Мою… семью.
От такого обвинения Полковник вздрогнул – кажется, он был поражен этим открытием. Он подошел к Цезарю ближе, раздражающе близко, и молча уставился на обезьяну с непроницаемым выражением на лице. Цезарь догадался, что его слова каким-то образом задели этого человека, но сказать, что за ненормальные мысли и эмоции бурлили в его сознании, он не мог. Рыжий на всякий случай крепче натянул цепь.
– Прости, – сказал Полковник с напускной искренностью. – Я приходил, чтобы убить тебя.
Цезарь не обратил внимания на бесполезное извинение. Он злобно смотрел на Полковника, до которого не мог дотянуться, хотя тот был совсем рядом. Обезьяньи мускулы напряглись, а человек подошел еще ближе, как будто завороженный видом легендарной обезьяны, за которой он охотился столько лет.
– Бог мой, вы только посмотрите на его глаза… они почти человеческие, – он оценивающе оглядел лежавшего перед ним пленника. – Как ты узнал, что я здесь?
Цезарь не счел нужным притворяться.
– Мне сказали, что ты идешь сюда. А другие присоединятся к тебе здесь.
– Присоединятся ко мне?..
– Чтобы покончить с нами, – сказал Цезарь, – навсегда.
Полковник ухмыльнулся, как от удачной шутки.
– Кто тебе это сказал?
Цезарь придержал язык, чтобы не предать доверие Плохой Обезьяны и не насторожить Полковника присутствием Мориса, Ракеты и остальных. Цезарь задался вопросом, как долго он был без сознания. Если солнце еще не взошло, его друзья все еще будут дожидаться его в лесу за каньоном. Он сказал им уходить и присоединиться к другим, но это было до того, как он понял, что их бегство уже обречено. Он не знал, что бы он приказал им делать сейчас.
Теперь они были сами по себе: две обезьяны и человеческая девочка. «Против Полковника и его армии».
Полковник разочарованно вздохнул – он не очень был удивлен отказом Цезаря отвечать на его вопрос. Кивнул Рыжему.
– О’кей, пойдем.
Рыжий, дернув за цепь, поставил Цезаря на ноги, отчего его голова моментально закружилась. Ошейник давил Цезарю на горло, сбивал дыхание.