И Цезарь позволил себе слабо улыбнуться.
Цезарь вел свой народ вниз, с гор, они шли на поиски своего нового дома, следуя путем, начертанным Голубоглазым до того, как война с людьми отняла у него жизнь. Цезарю было больно, что его первенец не дожил до этого похода, но память о Голубоглазом все время была с ним.
«Твоя мечта осуществится, – мысленно пообещал Цезарь своему сыну. – Мы придем в тот рай, который ты нашел для нас».
Ракета был их проводником, поскольку раньше вместе с Голубоглазым принимал участие в путешествии. Цезарь был рад, что его старый друг пережил с ним все испытания и сейчас вел племя в нужном направлении. Без Ракеты они бы заблудились. Плохая Обезьяна назначил себя новым лучшим другом и товарищем Ракеты, и Ракета это… терпел.
Путь был длинным, им снова пришлось перевалить через горы. Холодные заснеженные просторы испытывали выдержку обезьян, так же, как впоследствии – обжигающие пески непроходимой пустыни. Жгучее солнце и пустые бесплодные равнины заставляли их сожалеть о прохладных зеленых лесах, которые они оставили. Цезарь знал, что временами многим из обезьян хотелось туда вернуться, вернуться в тот лес, откуда люди их выгнали, но они доверяли Цезарю, а он доверял надежде, которую Ракета и Голубоглазый когда-то принесли им. Полковник стремился убить эту надежду, как он убил Голубоглазого и многих других, но на самом деле он только ненадолго отложил исход, но не остановил его. У обезьян есть будущее, не важно, сколько им придется пройти для этого.
А люди?
Цезарь все время думал о том, удастся ли им вовремя найти лекарство от мутировавшего вируса, или эта новая чума снова начнет распространяться, пока человеческие голоса не замолкнут навсегда. Этот вопрос очень его беспокоил, так же как и возможные серьезные последствия в обоих случаях, но узнавать ответ Цезарь не спешил. Доставить свой народ в безопасное место – этого было вполне достаточно для него на какое-то время.
Пусть люди борются с эпидемией. Обезьяны будут продолжать заниматься своим делом.
Наконец путь привел обезьян на громадную пустынную равнину, на которой, кажется, жизнь совершенно отсутствовала. Мрачное пустое пространство испугало Цезаря. Даже мертвые пустыни, которые они пересекли до этого, служили домом для растений и животных, привыкших к этому ужасному окружению, – там водились змеи, скорпионы, кактусы и еще что-то, – но ничего не произрастало и не двигалось в этом суровом заброшенном месте. Цезарь понюхал воздух, но ничем живым он не пах. Только сухой пыльной почвой, которая была как мертвая.
Вдали виднелись разрушающиеся развалины заброшенной атомной станции. Ее расколовшаяся градирня и проломленный купол защитной оболочки реактора являлись свидетелями случившейся здесь когда-то катастрофы, которая, вне всякого сомнения, произошла из-за хаоса, сопровождавшего крах человеческой цивилизации во время первой эпидемии. Цезарю доводилось слышать рассказы о подобных катастрофах. Остававшаяся без присмотра опасная человеческая техника просто сгорала, иногда в прямом смысле.
Громадная ржавая металлическая вывеска отмечала границу мертвой территории, окружавшей разрушенную атомную станцию. Толстые заглавные буквы зловеще предупреждали:
«ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА».
Этот знак заставил Цезаря забеспокоиться, когда он проходил мимо с Корнелиусом на плечах. Он бросил обеспокоенный взгляд на Ракету, который пожал плечами и показал на нужное им место – видневшийся вдали высокий одинокий вулкан.
Последнее крутое восхождение по черным застывшим потокам лавы привело обезьян на гребень спящего вулкана. К тому времени, когда они достигли вершины огромного шлакового конуса, Цезарь был уже почти без сил. С Корнелиусом, сидящим на его спине, он остановился, чтобы перевести дыхание, а потом сделал несколько шагов вперед и посмотрел на то, что расстилалось перед ним. И задохнулся от удивления и облегчения.
Цветущий зеленый рай спрятался в глубоком чашевидном углублении, в поперечнике оно составляло метров пятьсот. Буйная растительность покрывала покатые стены кратера, а в центре расположилось блестящее голубое озеро. Кристально чистая вода была раем для обезьян, осуществивших долгий и почти безводный переход через пустыню. Кратер был всем, что обещал Голубоглазый, и даже большим – это был рай, и это было убежище, где обезьяны наконец могли жить без страха.
«Это не конец, – подумал Цезарь. – Это только начало».
Обезьяны бежали мимо него, им хотелось быстрее исследовать их новый дом и попробовать на вкус воду, а Цезарь слишком ослаб и устал, чтобы бежать вместе с ними. Он сидел на покрытом мхом и нагретом солнцем камне, давая отдых ногам, и впитывал в себя красоту этого скрытого от чужих глаз убежища, которое было настоящей наградой за все тяготы и испытания, которые перенесли его обезьяны, чтобы попасть сюда.
«Ты был прав, Голубоглазый. Ради этого стоило пойти на риск».
К нему, переваливаясь, подошел Морис и сел рядом с ним. Нова сидела на своем обычном месте у него за спиной. То, что она была приемной дочерью орангутанга, никем в племени не оспаривалось. Все помнили, какую роль сыграла она в освобождении их детей. Корнелиус через плечо отца с любопытством смотрел на Нову, как обычно, завороженный видом человеческого ребенка. Она застенчиво улыбнулась ему, и в этот момент мимо них промчалась толпа возбужденных маленьких обезьян, на ходу жестикулировавших и что-то бормотавших друг другу. Несмотря на трудности восхождения, у них осталось еще достаточно энергии, чтобы бегать, прыгать и исследовать эту прекрасную новую площадку для игр.
«Пусть радуются, – подумал Цезарь. – Они это заслужили».
Корнелиус и Нова с интересом посмотрели на детей. Нова спрыгнула со спины Мориса, чтобы присоединиться к всеобщей радости.
Юный шимпанзе неуверенно слез с Цезаря и встал на землю, опасливо оглядываясь на своего отца. Он не знал, что ему делать – присоединиться к другим детям или остаться со своим отцом. Цезарь понимал это – он знал, что Корнелиус не может оставаться с ним вечно. Его сыну нужно было расти, учиться и жить на свободе.
Он слабо улыбнулся Корнелиусу, кивнул Нове и другим детям, приглашая их продолжить свои игры. У Цезаря внезапно заболело сердце, когда он увидел, как маленький шимпанзе поддался искушению и взял Нову за руку. И они вместе отправились искать новые забавы и приключения.
«Иди, – подумал Цезарь. – Будь храбрым, как твой брат».
Два отца остались сидеть на камнях. Они обменялись горделивыми взглядами, наблюдая за тем, как играют вместе их дети. То, что маленькие обезьяны приняли Нову за свою, приятно удивило Цезаря, который был растроган этим зрелищем. Он вспомнил грозные пророчества Полковника о планете обезьян, на которой люди будут обыкновенными животными. Такое будущее было вполне возможным, если мутировавший вирус снова распространится, но, увидев играющих вместе Корнелиуса и Нову, Цезарю показалось, что новый мир будет лучше, чем тот, который предсказывал Полковник.
«Да и кто знает свое будущее?»
Морис тоже с одобрением смотрел на детей. Улыбаясь, он обернулся к Цезарю и… замер, увидев, как тот покачнулся и, потеряв равновесие, едва не упал с камня. С гримасой боли на лице Цезарь выпрямился – внезапная тошнота прошла, возможно, только на мгновение. Его рука схватилась за бок. Сквозь пальцы закапала кровь.
Рана от арбалетной стрелы Пастора так и не зажила. Цезарь подозревал, что нуждается в операции, как и много лет назад, когда Коба подстрелил его, но людей-хирургов, вроде Элли, теперь было не найти, особенно если ты был обезьяной. Цезарь не удивился тому, что тяжелый путь наверх снова заставил его рану раскрыться. Горячая кровь вытекала из его тела и не хотела останавливаться, и еще он не сомневался, что внутри тоже открылось кровотечение.
Морис наконец заметил кровь. Его улыбка исчезла и выражение лица стало обеспокоенным, когда он осознал правду. Цезарь печально улыбнулся, подтверждая опасения орангутанга. Они обменялись долгими прощальными взглядами, и потом Цезарь в последний раз заговорил.
– Не беспокойся… теперь мы дома.
Глаза Мориса наполнились слезами, а у Цезаря на лице появилось удовлетворенное выражение. Детское веселье снова привлекло его взгляд. У него перехватило горло, когда он посмотрел на Корнелиуса. Вожак знал, что может рассчитывать на Мориса и Ракету, на Озеро и Нову и на весь его народ – за Корнелиусом присмотрят и вырастят его. И его сын никогда не будет одинок.
«Вместе обезьяны – сила».
У него потемнело в глазах, и осталось только воспоминание об идиллическом ландшафте, который обезьяны обрели в конце своего трудного похода. Детский смех постепенно стих у него в ушах. Цезарь закрыл глаза и отошел.
«Больше никакой войны, – думал Цезарь. – Только мир».
Мир для всех обезьян.
Мир для Цезаря.
По версии «Нью-Йорк таймс», Грег Кокс является одним из самых популярных авторов бесчисленных киноновеллизаций, таких как «Годзилла», «Человек из стали», «Темный Рыцарь: Возрождение легенды», «Призрачный гонщик», «Сорвиголова» и первых трех фильмов из серии «Другой мир». Он также написал книги и рассказы по таким популярным сериям, как «Шпионка», «Баффи – истребительница вампиров», «CSI: Место преступления», «На краю Вселенной», «4400», «Зеленый Шершень», «Железный Человек», «Воздействие», «Библиотекари», «Планета обезьян», «Риз», «Город пришельцев», «Звездный путь», «Терминатор», «Склад 13», «Зена – королева воинов», «Секретные материалы», «Люди Икс» и «Зорро».
Награжден тремя премиями ScribeAwards Международной ассоциации писателей-новеллизаторов.
Живет в Оксфорде, штат Пенсильвания.
Посетите его сайт: www.gregcox-author.com
Я не видел оригинальную «Планету обезьян», которая вышла на экраны в 1968 году. В то время мне было всего восемь лет, и родители решили, что мне рано смотреть такой фильм. То же самое вышло с сиквелом, хотя я успел урвать где-то комиксовую адаптацию издательства «GoldKey», которая соответствующим образом ошелом