Взору нашему представилась восхитительная картина. Мы стояли возве громадного хрустального куба, который дважды преломлял лучи света. Именно отсюда возникало впечатление, что стоящий рядом с ним человек раздваивается. Но не только это удивило нас. Вся пещера походила на сказочный хрустальный дворец.
Стены, своды и многочисленные кристаллы были прозрачными, как вода горных потоков. Мы утратили представление о действительности. Луч фонаря сделался настоящим пленником кристаллов - многократно отражаясь от сверкающих граней, он переливался всеми цветами радуги.
- Они здесь недурно устроились! - одобрительно воскликнул Александр.
Мы двинулись дальше, следуя за своими молчаливыми проводниками и вскоре очутились в просторном помещении. Отец (ибо это был тот самый человек, которого мы в день нашей первой встречи с туземцами окрестили "огцом") свернул в боковую нишу. Он подвел нас к постели из шкур и мха, на которой лежало трое людей, взглянул на меня и, указав на свое бедро, сделал движение, будто втыкал иглу шприца. Увы, было ясно, что он просит о помощи.
Я обернулся к своим товарищам - вид у них был весьма растерянный, подавленный. Все они понимали, чего ждут от нас эти люди, и тяготились своим бессилием. Я склонился над больными - женщиной и двумя детьми. Обнажил грудь меньшего ребенка - та же ужасная сыпь. Я мрачно покачал головой и сказал:
- Безнадежно!
В тот же миг прозвучал горестный вопль. Туземец схватил меня за руку и быстро заговорил о чем-то на своем певучем языке, глаза его выражали мольбу и такое отчаяние, что я был поражен. Неужели он понял сказанное мной?
- Анри, дай им хотя бы что-нибудь жаропонижающее! - сказал Полли, Отец сразу умолк, а мы переглянулись. Я расскрыл сумку с походной аптечкой, вынул таблетки и огляделся по сторонам - нужна была вода. Отец тут же сказал что-то мальчику, тот вышел и вскоре вернулся, принеся сосуд с водой ...
Удивлению моему не было границ. Туземец отгадывал каждое мое желание. Я решил еще раз убедиться в этом и подумал, что недостаток света мешает мне осмотреть как следует больных. И в ту же минуту вспыхнул огонек светильника...
- Это невозможно! - воскликнул Юли.
Дядя Андри усмехнулся.
- Ты разве не догадываешься?.. Это же самая настоящая телепатия.
- Но туземцы абсолютно все понимают, а ведь они еще ... как бы это сказать .. . находятся в первыбытном состоянии по сравнению с нами.
- Телепатия отнюдь не качество цивилизованных людей, - возразил дядя Андри. - Наоборот, в прошлом явления общения посредством телепатии имели место преимущественно у диких племен. Нечто подобное телепатической связи наблюдается даже у животных. Иными словами, природа здесь руководствуется принципом компенсации - за счет некоторого недоразвитого или же вообще не существующего качества развивается какое-то другое, в известной степени компенсирующее отсутствие первого. Люди этой планеты находятся, безусловно, на более низком уровне умственного развития. Но зато у них сильно развиты телепатические способности. Именно благодаря этому они знали, когда члены экипажа звездолета спят или покинули его, и в зависимости от этого выбирали время для своих посещений.
- Значит, все они ясновидцы!
- Глупости! Ясновидцы... В таком случае, я тоже ясновидец! Хочешь, я предскажу тебе кое-что?
- Хочу!
Дядя Андри встал, зажмурился, словно отрешаясь от окружающей действительности, и простер вперед руку.
- Вокруг тебя витает нечто загадочное, мой юный друг, - проговорил он внушительным басом. - Скоро вернется из далеких странствий твой дедушка. Берегись! Эта ваша история с несгораемым шкафом не пройдет вам даром ...
- Хитрец! - воскликнул Юли .- Тоже мне - ясновидец!
- А ты как думал? - Дядя Андри опустился в кресло. - Вот это и есть ясновидение. Отгадать посредством телепатии чужие мысли и выразить их гласно, вслух. Именно это и делали ясновидцы. Но они никогда не могли предсказать случайные события. Я тоже не могу, например, предсказать, когда ты разобьешь вон тот стеклянный космический корабль.
Машинально повернувшись к изголовью кровати, мальчик нечаянно задел локтем стоявший там на полочке корабль, который упал и разбился.
- Ну что я говорил! - засмеялся дядя Андри.
Пришел Томми и убрал рассыпавшиеся по полу осколки. Затем биолог снова принялся читать...
И в ту же минуту вспыхнул огонек светильника, что подтвердило мою догадку. До сих пор мне не приходилось наблюдать случай столь развитой телепатической способности. Однако оставалась еще одна загадка - познания этих людей в геометрии, что совсем не отвечало ступени их развития ...
Вскоре мы убедились, что наши новые друзья не знали, как бороться с эпидемией. К сожалению, я был убежден, что и мы здесь бессильны. Женщину и двух детей спасти было нельзя. Едва ли болезнь пощадит и остальных.
Несчастный отец, очевидно, все еще не терял надежды. Он смотрел с мольбой нам в глаза, что-то говорил, а мы в ответ только пожимали плечами. Время от времени в нишу заглядывали люди, но никто из них не решался подойти поближе, очевидно, боясь заразиться.
- Анри, ты все еще считаешь, что это какой-то паратиф?
Я поднял голову. Ян вопросительно смотрел на меня. Я неуверенно пожал плечами. Вчера я сказал ему, что симптомы болезни напоминают мне паратиф.
- Не знаю, что и думать, Ян... Трудно утверждать...
- Извини, что я вмешиваюсь в твои дела, - продолжал поляк, - но я довольно долго занимался медициной. В свое время это было моей второй страстью. Я бы помалкивал, конечно, если бы ты был врачом, а не биологом ... Вряд ли тебе приходилось когда-нибудь производить обычный медицинский осмотр больного...
- А ты что предполагаешь? - спросил я.
- Обрати внимание, что у всех больных очень характерный кашель.
Я утвердительно кивнул.
- И насморк! - добавил Ян. - Если память мне не изменяет, это типичные симптомы... Ты можешь считать меня сумасшедшим, но я совершенно уверен, что это обыкновенная корь.
Я в недоумении сделал шаг назад. Как мог Ян шутить в такой момент? Но взгляд Яна, устремленный на меня, был серьезен.
- В такой невероятной форме? Это невозможно, Ян!
- Но почему ты думаешь, что болезнь, которая считается легкой на Земле, не может протекать здесь в более тяжелой форме?
- Однако надо полагать, что возбудителем ее является один и тот же вирус!
- Вирус, вирус... Здесь он может оказаться гораздо более устойчивым. Наконец, может оказаться, что здешние люди переносят это заболевание труднее, чем мы.
Я подошел к больным.
- Смотри, сыпь особенно ярко выражена на груди.
Предположение нашего филолога было столь неожиданным для меня, что мне нужно было собраться с мыслями. Я сел, взявшись руками за голову. Полли подошел ко мне и, присев на корточки, спросил:
- Что случилось, Анри? Что тебе наговорил наш филолог?
Физик озабоченно смотрел на меня. Его лицо, всегда веселое, улыбчивое, приобрело сейчас мрачное выражение.
- Неужели, - совсем иным тоном продолжал Поллн, - эти люди обречены? Я готов отдать все на свете, чтобы спасти их. Если мы не сделаем все возможное для этого, то нам грош цена. Понимаешь, я чувствую, как вся моя гордость человека - представителя Земли - испаряется без остатка, и я, Роберт Полли, доктор физических наук, представляюсь сам себе ничтожным червем ... Надо что-то придумать, Анри! Пораскинуть умом! Что же сделать? Облучить их ультрафиолетовыми лучами, или рентгеновыми, или гамма-лучами?
Слова его подействовали на меня ободряюще. Всего месяц назад, когда мы убедились в безвыходности своего положения, я ломал себе голову над тем, как обнадежить своих товарищей, помочь им избавиться от чувства обреченности. А теперь? Они уже не думают о себе, о своей судьбе. Они горят желанием помочь этим больным туземцам, о существовании которых еще недавно не имели ни малейшего понятия. И я подумал, что настоящий человек при всех обстоятельствах,, остается человеком. Он всегда, даже рискуя своей жизнью, протянет руку помощи тому, кто нуждается в ней!
- Если Ян прав, то не потребуется никаких лучей.
- А что он сказал тебе?
- Что наши друзья больны корью!
- Больны чем?
- Корью!
Свидевший на корточках Полли повалился на землю.
- Черт меня побери! - воскликнул он - Анри, дружище, что с тобой?
- Я все больше убеждаюсь, что он прав! - спокойно сказал я.
- Слушай, - сказал тогда физик, - на своем веку я навидался всякой всячины и уже ничему не удивляюсь. Я не удивлюсь, если ты, например, вдруг скажешь, что мы не люди, а ихтиозавры в эмбриональной стадии. Не удивлюсь, если станешь болтать, что Англия никогда не была островом, или что в Лондоне началось извержение Попокатепетля, или что чай - отвратительный напиток. Но если ты будешь продолжать твердить, что эти несчастные мрут, словно мухи, от какой-то дурацкой детской болезни, и при этом так невинно смотреть мне в глаза, то мне станет ясно, что ты не в своем уме.
- Погоди, выслушай меня сначала, - сказал я, но Полли повернулся к Александру и воскликнул: - Саша, иди сюда и засвидетельствуй, что север всегда расположен против юга! Скорей, пока наш командир еще не совсем рехнулся!
Александр подошел к нам.
- Ты болел корью? - встретил его Полли вопросом.
- В детском возрасте.
- И еще жив?
Тут я не выдержал.
- Сейчас не время для шуток, Полли. Я сам был удивлен не меньше тебя. Но почему не предположить, что сопротивляемость организма этих людей в отношении вируса кори очень низкая? Посуди сам - клиничная картина та же самая. Кроме того, никто из нас не заболел. Разве это не может служить веским доказательством того., что...
- Что мне еще многое придется пережить на этой планете! - трагическим тоном заключил Полли.
Мы тут же составили план действий. Если это действительно была эпидемия кори, то все мы, переболевшие ею еще в детстве, невосприимчивы к ней. То есть наши организмы выработали антитела, губительные для вирусов. Из нашей крови можно было получить сыворотку - нечто вроде вакцины. Инъецированная больным, она могла не только улучшить их положение, но и вылечить их. Мы не рисковали ничем; нужно было дать лишь кубиков по двести крови ...