— А разве ты не тем же самым хотел заниматься? Подумай, ач’уни, — Сторм назвал Логана «братишкой», — мы оба знаем: сейчас положение такое, что в опасности могут оказаться и колонисты, и туземцы. Наткнулись же мы как-то на ксиков — вдруг и на этот раз что-то подобное? Поиски пропавшего человека — разумный довод для норби.
— Хорошо, я тебя прикрою.
— А со мной поедешь?
Логан замялся:
— Ну если туземцы не станут возражать…
Братья сидели поодаль от огня и по очереди пили из фляги Хостина, точно обряд совершали. Любой норби, взглянув со стороны, понял бы, что Сторм и Куэйд помирились.
Только Хостин завинтил крышку, как к ним тихо приблизился Кротаг.
— Мы обсудили твою просьбу, — показал вождь, и выражение лица у него при этом было не слишком приветливым. — Пока что поедешь с нами. Потом духи подскажут.
— Как угодно Кротагу. — Хостин церемонно наклонил голову, а затем как равный взглянул вождю прямо в глаза. — Присоединюсь к вам, до поры до времени.
Кротаг не ответил. Юные туземцы забрасывали костер песком, а остальные выводили лошадей, готовясь отправиться в путь.
Глава 5
Хостин машинально отер подбородок тыльной стороной ладони и поморщился: губы растрескалась и болели. Почти всю воду он отдал животным, а у туземцев просить не решался — у них самих было мало. Если через час он не отправится к следующему складу, придется туго.
Может, Кротаг задумал выжить Сторма с земель норби? Хостин не знал наверняка, но с каждой минутой все больше склонялся к этой мысли. Он не сомневался, что отыщет хранилище — Баку легко обнаружит его с воздуха; но еще немного, и лошади не выдержат тяжелой дороги. А Хостин, при всей его недюжинной выносливости, вряд ли сумеет проделать такой путь пешком.
Что ж, бессмысленно откладывать беседу дальше. Землянин поскакал вперед, обогнал воинов и, приблизившись к Кротагу, придержал коня, подстраиваясь к темпу туземного скакуна.
— Пора разделиться, — с уверенным видом обратился он к вождю. — Тот, кто не знает водных песен, должен искать источники.
— И ты не спросишь у тех, кто знает? — удивился вождь.
— Кто же в Великую сушь требует влаги у друзей? В засуху капля воды дороже капли крови. Чужеземец, который ищет сына, дал нам питье — его доставили по воздуху.
Лишь бы не пришлось раскаяться в собственном прямодушии: туземцы из речных долин давно привыкли к летательным аппаратам поселенцев; даже некоторые горные племена не препятствовали воздушному сообщению. Однако норби с самого начала поставили условие: космическим кораблям дозволялось садиться на Арзоре лишь в одном-единственном месте (ибо грешно глядеть сверху на Гремящих-в-Горах). Поэтому вождь мог воспринять появление коптера в небе в штыки — особенно сейчас.
Но Кротаг не изменился в лице, только пристально посмотрел на землянина и спросил на языке жестов:
— Где та вода, что прислана по воздуху?
Хостин кивнул в сторону юго-востока (по туземному обычаю указывали головой, а не пальцем). Вождь бросил через плечо пару визгливых фраз: от толпы отделились два воина, а с ними — Логан.
— «Грех отказываться от воды, которую можно взять», — процитировал Кротаг главное правило норби. — В этих землях орудуют дикие племена, а у тебя много лошадей. Неразумно ехать одному. Те двое помогут тебе стрелами. — И он указал большим пальцем на туземцев.
Горгол и сын вождя Кавок — выбор Кротага вселял уверенность: оба привыкли к поселенцам и работали на Куэйда. Когда-то повелитель зверей считал Горгола своим другом, но события последних дней заставили его усомниться в расположении юного воина.
Логан выдвинулся вперед:
— Я с ними.
Кротаг призадумался, но в конце концов согласился. Туземцы медленно поскакали дальше в вечерних сумерках (прошло двое суток с тех пор, как Хостин присоединился к племени, и каждую ночь норби ехали вперед). Землянин отвел в сторонку лошадей — вьючных и верховых. Сурра, откликнувшись на команду, ожидала у расщелины, куда им предстояло свернуть, чтобы выйти назад к широкому каньону, который, согласно их с Куэйдом плану, должен был вывести Хостина к Синему сектору.
Сложно ехать в темноте по полнейшему бездорожью; путники осторожно продвигались вперед. Конь Логана ступал рядом.
— Далеко еще до склада?
— Не знаю, сутки, наверное. Все зависит от того, насколько я отклонился от маршрута, пока ехал с кланом.
— Днем придется искать укрытие.
Всю ночь мысли о полуденном зное отравляли Сторму существование. Время поджимало: предрассветные часы землянин потратил на поиски подходящего укрытия. Хостину помогали Горгол и Кавок: туземцы держались по разные стороны ущелья и внимательно смотрели по сторонам, точно ожидали, что вот-вот обнаружат в отвесных скалах убежище.
Вдруг Кавок издал высокий клич: поселенцы, не понимая значения крика, устремились к туземцу. Юный норби спешился и, опустившись на одно колено, ощупывал ровную с виду землю. Затем поднялся и, ведя за собой лошадь, направился вперед, точно шел по едва различимому следу.
Они свернули с основной тропинки в узкий овраг, круто вздымавшийся вверх. Кавок вновь опустился на колени и принялся рыть землю лезвием ножа; Горгол помогал соплеменнику. Хостин и Логан с недоумением наблюдали за стараниями норби.
Сурра грациозно спустилась с возвышения и вдруг резко остановилась в ярде от ямки, которую выкопали туземцы. Кошка оскалилась и утробно зарычала. Горгол обернулся через плечо, дернул Кавока и кивком головы указал на Сурру, а затем на яму. Тут Хостин интуитивно почувствовал охотничий азарт своей питомицы; мелькали ножи, суетились ловкие руки туземцев — там, в глубине, что-то шевелилось: кошку подстегивал извечный инстинкт хищника — преследовать добычу.
Вдруг земля под ладонями норби провалилась: туземцы отпрянули; дыра стремительно расширялась, словно под тонким слоем почвы находилась пропасть. Горгол и Кавок выставили кинжалы, но не для того, чтобы копать, а скорее чтобы отразить внезапное нападение.
Сторм, обеспокоенный реакцией аборигенов, поспешно вытащил станнер, но Горгол мигом вскинул руку, велев подождать.
Сурра распласталась на земле и, в предвкушении подергивая хвостом, с кошачьей осторожностью поползла к дыре. Опытная охотница с поразительной аккуратностью перебирала широкими лапами, превратившись в изящную машину для убийства.
Норби посторонились; мысленный контакт Хостина с Суррой прервался. Хищницу не следовало отвлекать; в пылу погони она не подчинилась бы ни одному приказу. Кошка навострила уши и заглянула в яму. Через мгновение, слившись с разрытой землей и песком, пушистая охотница растворилась в темном провале обнаруженной туземцами шахты.
Горгол на карачках отполз подальше; Сторм крепко и требовательно сжал плечо туземца.
— Что там? — жестами спросил землянин.
— Нора джимбата! — воскликнул Логан, прежде чем норби успел ответить.
— Джимбата? — недоуменно повторил Хостин, которому это название ничего не говорило.
А потом Сторм вспомнил: в Низинах, на стене главной усадьбы Брэда Куэйда, висела шкура джимбата. Черный густой мех с упругими завитками был не менее красив, чем шерсть фравнов. Однако, судя по размерам шкуры, это было достаточно крупное животное, размером не меньше Сурры! Неужели земная кошка рискнет напасть на подобное создание в его собственном логове? Недолго думая, Хостин оттолкнул Горгола и, одной рукой прижимая к груди станнер, а другой нащупывая атомный фонарик, спрыгнул в яму.
Сторм шумно приземлился на кучу песка и, скрючившись, прислушался: ни единого звука. Здесь было так прохладно, что он даже поежился. Наконец Хостин сумел включить фонарь и обнаружил, что находится в тоннеле.
Землянин развернулся: луч выхватил из темноты узкий низкий проход — кошка без труда пролезла бы, а вот Хостину пришлось ползти на четвереньках. Он протиснулся вперед, напряженно прислушиваясь.
Из темноты отчетливо донесся рык, а потом — злобный, вызывающий вой, типичный для барханных кошек. В ответ раздались странный гул и кряхтение, вскоре сменившиеся звуками яростной битвы. Похоже, дальше тоннель расширялся — для такой отчаянной борьбы требуется немало места. Хостин просунул голову и плечи в проем: утробное похрюкивание сменилось жалобным воплем, который вскоре оборвался. В мозгу вспыхнула яркая картина Сурриного триумфа; кошка радостно мяукала во мраке подземелья, прославляя свою победу.
Еще три ярда — и Сторм очутился в пещере; запахи крови и мускуса густо висели в воздухе. Фонарик осветил Сурру: она склонилась над разодранной тушей и тыкала лапой в окровавленный мех джимбата; желтые глаза хищницы сияли невероятным восторгом. Хостин присел рядом; кошка выпрямилась и принялась зализывать длинную алую рану на плече; в целом Сурра отделалась несколькими царапинами и вполне могла сама о себе позаботиться.
Хостин поводил туда-сюда фонариком и увидел, что стены вокруг испещрены норами. Оттуда чем-то тянуло: не кровью и не мертвым зверем, чем-то иным. Здесь было просторно: непонятно только, как появились эти ходы — то ли джимбат сам проложил, то ли нашел в почве некие пустоты и поселился в них. Сторм поднялся на ноги, однако все равно не достал до потолка. «Примерно футов десять на двадцать, не меньше», — прикинул он размеры.
Сурра напоследок лизнула царапину, пригнулась, понюхала растерзанное тело на полу, зарычала и мстительно шлепнула бездыханного джимбата лапой. Хостин посветил на черную тушу: зверь был не меньше Сурры, может, даже чуточку больше — толстый, приземистый, с короткими когтистыми лапами. Изогнутые когти на передних конечностях достигали поистине пугающих размеров — опасный противник. Однако необычнее всего выглядела голова.
Хостин пригляделся: круглый череп без видимых ушных раковин; собственно, глаз тоже заметно не было — Сторм наклонился ниже и узрел в густом мехе нечто белое, напоминавшее глазное яблоко. Картину довершали широкие плоские челюсти с частоколом зубов, вытянутые вперед, словно природа сотворила звериную морду по образу и подобию стамески.