— Прекрасно. Но до заката-то мы взлетим? — настойчиво повторил Хостин. Сейчас его не особо волновало предстоящее утомительное прочесывание незнакомой территории в поисках спасательного шлюпа. Землянин опасался, что вскоре здесь появятся норби.
— У нас двенадцатая степень защиты, — неохотно признался пилот. Что ж, его опасения понятны: с двенадцатой степенью лететь будет весьма некомфортно. Но это проблема пилота — откажется, если захочет. Да и вообще, пусть Уиддерс и его наемный ас сами разбираются.
— Чего это вы там всё выспрашиваете? О какой защите ведете речь? — вмешался Уиддерс.
Хостин объяснил: если флаер выдержит жару, стоило рискнуть — отправиться в путь до захода солнца и одним махом преодолеть расстояние до границы Синего сектора; таким образом экспедиция избежит столкновения с норби. Уиддерс тут же ухватился за это предложение.
— Ну что, взлетаем? — обратился он к Форджи.
— То есть как это «взлетаем»? — насторожился Хостин. — Вы что, тоже собираетесь в запретные земли, джентльхомо?
— Да, собираюсь, — совершенно непререкаемым тоном произнес инопланетянин; в выражении лица и позе его сквозило недюжинное упрямство.
Уиддерс поставил проектор на коробку с припасами, подошел к стене и яростно ткнул пальцем в карту; тень от руки заслонила четверть изображения.
— Ваши специалисты полагают, что сигналы поступали отсюда. Точнее определить не получилось.
Горгол, споткнувшись, вскочил на ноги и пронзительно взвизгнул: от возмущения норби на миг позабыл про язык жестов. Наконец вспомнив, что поселенцы не понимают туземной речи, юноша принялся что-то быстро и ловко показывать.
Сторм с трудом разобрал:
— Он хочет туда? Туда нельзя чужакам, это священная земля тех, кто ест МЯСО! Нельзя, табу!
— Что он сказал? — осведомился Уиддерс.
— Что это земли людоедов и там опасно. — Правда, Хостину показалось, что Горгол боялся чего-то еще — не только каннибалов.
— Это и без него известно, — презрительно буркнул толстяк. — Туземец полагает, что людоеды проткнут флаер стрелами?
Форджи поежился:
— Послушайте, джентльхомо, Синий сектор — загадочное место. Воздушные течения так еще толком и не исследовали, а того, что о них известно, вполне достаточно, чтобы без крайней нужды не соваться в запретные земли.
— Чего ты боишься? Флаер напичкан всеми новейшими средствами безопасности, — разозлился Уиддерс, — оснащен супермощными приборами, бо́льшую часть которых в этом захолустье никогда даже не видели! Вперед! Взлетим и посмотрим, что там такое.
Кавок попятился к двери. Туземец вытащил нож и с откровенной ненавистью посмотрел на Уиддерса. Хостин оторопел и поспешил выяснить у Горгола:
— В чем дело?
Норби ответил неохотно, словно его загнали в угол:
— Табу, колдовство. Чужаку нельзя. Пойдет — погибнет.
— Вот именно, это даже не обсуждается, — впервые вмешался в разговор Логан. — Горгол правильно говорит: там священная территория. Туда сейчас никак нельзя соваться.
Уиддерс неторопливо окинул юношу оценивающим взглядом: в глазах чужеземца читалось неприкрытое презрение — ему явно пришлось не по вкусу туземное облачение Логана. Арзорец покраснел от злобы и встал рядом с Кавоком у выхода, выразительно поглаживая рукоять станнера.
— Они правы, — осторожно произнес Хостин: Логан и Уиддерс вели себя как разъяренные йорисы в брачный сезон. Не хватало еще, чтобы разразился грандиозный скандал. — Против религии мы бессильны. Если норби объявили какой-то район сакральным, туда ходу нет.
Сторм трезво оценивал упорство Уиддерса и его поразительную уверенность в себе; однако повелитель зверей и представить не мог, что чужеземец опрометью ринется в бой. Нет, Уиддерс не потянулся за станнером; вместо этого он швырнул в центр палатки крошечный шарик, который приземлился как раз между Хостином и Горголом. Последовала ослепительная вспышка, а затем наступила абсолютная, кромешная темнота.
Глава 7
— Районная станция «Пики», прием! Станция «Пики», ответьте!..
Сквозь туман в голове Хостина пробился отчаянный голос, без конца повторявший одно и то же. По щеке пробежал влажный, шершавый язык. Повелитель зверей открыл глаза: над ним склонилась Сурра и единственным доступным ей способом старательно приводила землянина в чувство.
На полу, скрючившись, зажав головы руками, сидели Горгол и Кавок. Позади на вращающемся табурете, выдвинутом из-под стола, покачивался Логан. Одной ладонью он тер висок, а другой крепко прижимал к губам микрофон коммуникатора и вновь и вновь твердил, иногда судорожно вздыхая от боли:
— Станция «Пики», прием! Прием!..
Хостин изогнулся и кое-как приподнялся: голову словно бы пронзило раскаленным копьем; любое, даже самое осторожное движение вызывало новый приступ невыносимой боли. Как-то раз Сторма оглушили станнером, но сейчас он чувствовал себя гораздо хуже, чем после выстрела из самого популярного в галактике парализующего оружия. Встать на ноги казалось делом совершенно невозможным, однако землянину удалось подползти к углу стола, где сидел Логан.
— Что… ты… делаешь?.. — Каждое слово отзывалось мукой. И как только Логану хватало упорства бесконечно вызывать станцию?
Младший брат посмотрел на него сверху вниз: в широко распахнутых глазах застыла боль — собственные мучения Сторма отражались в лице юноши ясно, как в зеркале.
— Уиддерс улетел… беда… — Логан уронил руку на край стола и что есть мочи вцепился в него — аж костяшки побелели.
Разум Хостина потихоньку прояснился; повелитель зверей сообразил: похоже, Уиддерс вырубил их с помощью некой инопланетной штуковины, а затем прыгнул во флаер и направился прямиком в запретные земли. Вторжение на сакральную территорию — серьезное оскорбление, и норби, скорее всего, захотят отомстить. А такие, как Дюмарой, не раздумывая бросятся в бой с туземцами… И в результате вспыхнет пламя вражды, которое дотла спалит планету — она превратится в выжженную пустыню, подобно уничтоженной ксиками Земле.
Сторм попятился от стола и, кусая губы из-за невыразимой боли, от которой череп буквально раскалывался, потащился к Горголу. Туземец крепко зажмурил глаза; на высоком лбу выступила испарина. Очевидно, он чувствовал себя так же скверно, как и Хостин (если не хуже — неизвестно, насколько уязвимо коренное население Арзора к чужеземному оружию).
Но жалеть аборигена было некогда: Сторм как можно аккуратнее потрогал Горгола за локоть; норби с шумом втянул воздух, открыл глаза и поводил ими из стороны в сторону, отыскивая землянина (похоже, поворачивать голову бедняга не рисковал).
Каким-то чудом Хостин сумел усидеть, удержавшись в неудобном, сгорбленном положении, и освободить ладони для разговора с туземцем.
— Чужак ушел. Мы должны…
Закончить мысль не удалось: голова норби запрокинулась и ударилась о стену палатки. Горгол тихо вскрикнул сквозь сжатые зубы и наконец ответил:
— Он поступил плохо, очень плохо, а мы это ему позволили. Нас будут судить…
— Это я поступил плохо, — уточнил Сторм. — Ведь именно я поверил Уиддерсу и привел его сюда. Правда, не думал, что чужак придет. Ты не виноват, никто не ожидал, что он нападет. Этот негодяй ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего…
— Он полетит на небесной штуке в запретные земли. Гремящие-в-Горах воспылают гневом и выпустят огненные стрелы. Плохо, очень плохо! — И Горгол тоненько простонал что-то на своем непереводимом языке.
Кавок очнулся и тут же разъяренно зашипел, точно Сурра. Не успели Сторм с Горголом продолжить беседу, как из микрофона, который все еще судорожно сжимал Логан, раздалось на галактическом языке:
— База, прием, ответьте… — Услышав знакомую самодовольную нотку, Хостин едва не взорвался. — База, прием…
Теряя сознание от боли, Сторм подковылял к столу, последним усилием вырвал микрофон из рук Логана и, привалившись к краю, выпалил:
— Уиддерс!
— Ну наконец-то вы пришли в себя! — с нескрываемой радостью воскликнул чужеземец, что, конечно, лишь еще больше разозлило Хостина.
Попробовав успокоиться, он спросил:
— Уиддерс, вы уже в Синем секторе?
— Да, почти в пункте назначения. Как голова, не болит? Говорил же, сам разберусь — я свое дело знаю…
— Уиддерс, послушайте, немедленно возвращайтесь! — Землянин прекрасно понимал, что богатому чужестранцу бесполезно что-либо объяснять. Однако в кабине находился пилот, бывший исследователь, опытный человек, который прожил на Арзоре достаточно, чтобы трезво оценить опасность ситуации. — Форджи, не глупите, возвращайтесь скорее, вы нарушаете табу, противитесь воле всего туземного народа! Поворачивайте, пока вас не засекли. Да за такие выкрутасы вас с планеты выгонят!
— Ого, Сторм, голова-то, похоже, сильно болит, — издевательски протянул Уиддерс, а затем, добавив в голос металла, продолжил: — Туземцы нас даже не увидят, у флаера силовое поле, мы обязательно долетим. Никто — слышите, никто! — не смеет указывать мне, как поступать, когда на карту поставлена жизнь моего сына. Будем держать вас в курсе. Конец связи.
Щелчок — и соединение прервалось. Хостин опустил микрофон и взглянул на Логана: недавно еще свежее и загорелое лицо юноши осунулось и покрылось болезненной бледностью.
— Он летит прямо туда.
Горгол поднялся и, неловко опираясь о стену палатки, показал свободной рукой:
— Кротаг, надо идти к Кротагу.
— Нет! — выдохнул Хостин и указал на микрофон. — Позвоним Стражу порядка. Он представитель закона…
— Чужеземного закона! — Каждым своим движением норби выражал глубочайшее презрение.
Логан встал из-за стола; юноша пошатывался, но держался прямо и размеренно говорил на языке жестов; благодаря туземному костюму казалось, что Логан выступает с церемониальной речью на собрании племени.
— В прошлый сезон дождей в земли Куэйдов явился некий Хадзап, он без спросу перерезал скот и забрал шкуры. У Хадзапа не было права на охоту: если бы он попросил, семья Куэйдов по традиции дала бы разрешение. Однако Хадзап предпочел действовать тайком: отнес шкуры в космопорт, чтобы обменять их у чужаков на богатства и прославиться в глазах соплеменников. Это позор для всего клана замлы, да? Но разве собратья Куэйдов схватили Хадзапа и судили его по своим законам? Нет. Брэд Куэйд поступил, как требовал обычай: отправил Кротагу посла, своего сына, и предложил все обсудить. Кротаг согласился: «Да будет так» — и отправил тебя, Кавок, чтобы, как полагается, передать Куэйду волю вождя и пригласить его поговорить. Куэйд встретился с Кротагом и поведал ему о случившемся. А потом уехал из лагеря норби, оставив Хадзапа в распоряжении соплеменников. И впоследствии Куэйд ни разу не спросил, наказали ли шосонны вора: повел себя, как следует вождю. Я говорю правду?