— Да, — ответили туземцы.
— Вы можете возразить, что злодеяние чужеземца куда страшнее, чем проступок Хадзапа. И здесь вы правы, но не думайте, что мы не осуждаем поведение инопланетянина. Человек без клана опозорил нас. Он отлично понимал, что мы любой ценой остановим его, и все равно сделал по-своему. Страж порядка поступит с ним по нашему закону, так же как Хадзапа осудили по-вашему. Чужеземец совершил тяжкое преступление, которое причинит вред и поселенцам, и норби. Это правильно?
— Правильно, — согласился Горгол. — Но Кротага все равно надо предупредить. Ведь это вождь пустил вас сюда, поэтому он тоже будет отвечать за грех чужака.
— Согласен, — кивнул Хостин. — Пусть один из вас отправится к Кротагу, а мы подождем здесь и попробуем вызвать Стража порядка по воздушному рупору.
— Кровью клянетесь, что не уйдете? — Горгол перевел взгляд с Хостина на Логана. — Ладно, и так верю: вы еще ни разу не нарушили слова. Поеду я. Кавок останется: если придут члены других кланов, он поговорит с ними от имени племени замлы и расскажет про столб мира.
Горгол уехал, а поселенцы, сменяя друг друга у коммуникатора, упорно, но, увы, тщетно старались дозвониться шерифу в Пики. Попытки достучаться до Уиддерса и Форджи также не увенчались успехом. Землянин (без особой, впрочем, надежды) прикидывал, насколько далеко можно забраться на флаере в Синий сектор, прежде чем станет невыносимо жарко.
— Подумаешь, делов-то: приземлятся где-нибудь и спрячутся от зноя, — заметил Логан.
— Как говорится, дуракам закон не писан… Уиддерса предупредили, что в Синем секторе живут каннибалы и соваться туда нельзя. Не настолько же он глуп, чтобы лезть на их территорию!
— Уиддерс не похож на человека, который трезво оценивает силу туземцев, — возразил Логан. — И к тому же он обзавелся всеми мыслимыми и немыслимыми прибамбасами. Не удивлюсь, если этот тип втихаря протащил на борт бластер! Чужак ни капельки не сомневается в том, что отразит любое нападение аборигенов.
Пожалуй, Логан был абсолютно прав. Уиддерс и впрямь считал себя неуязвимым — современным цивилизованным человеком, которому противостоит горстка дикарей с камнями и палками, а потому, как и любой чужеземец, недооценивал норби: да, на его стороне новейшая техника, но и у них есть неоценимое преимущество — вековая мудрость жизни в арзорской глуши.
— Сли-и-и! — В открытую дверь палатки ворвался приглушенный свист, и поселенцы вздрогнули от неожиданности.
Хостин вышел наружу. Баку и Сурра не предупредили его заранее, следовательно, знали гостей; однако Сторм разозлился на себя: надо было приказать кошке и орлице охранять территорию.
Из входа в палатку лился свет: землянин застыл в дверях, разглядывая в темноте фигуры всадников. Группа выступила в центр каньона: во главе военного отряда ехал Кротаг. Вождь спешился, но повелитель зверей не торопился подходить, ожидая сигнала от вождя. Сейчас не стоило извиняться и оправдываться: Горгол наверняка уже все рассказал туземцу. Похоже, норби направились сюда еще до того, как получили вести от гонца, — очень уж быстро добрались до палатки. Теперь все зависело исключительно от воли Кротага, и, согласно обычаю, Хостину полагалось, не вмешиваясь, ждать его решения.
Землянин пропустил вождя внутрь; следом вошел еще один туземец. В отличие от остальных, этот норби не носил защитного ожерелья из клыков йориса или пояса с ножнами. Худощавое тело облегала эффектная длинная рубаха из черно-белых перьев, искусно притороченных к сетчатой основе из шерсти фравна; образ довершали иссиня-черные рога. Широкие (не меньше дюйма!) кольца черной краски окаймляли глаза, придавая лицу колдуна пугающее сходство с черепом. Сверху туземец надел коротенькую, до колена, накидку из переплетенных шерстяных нитей, также украшенную перьями, но на сей раз желто-зелеными. На шее на белом шнурке висел маленький черный барабанчик.
— Вижу тебя, тот, кто носит имя Кротага, — церемонно поприветствовал вождя Хостин.
— Вижу тебя, чужеземец.
Начало не предвещало ничего хорошего, однако Сторму пришлось смириться. Он взглянул на громового барабанщика (так норби называли шаманов).
— Вижу, прибыл тот, кто призывает яркие небесные стрелы, — продолжал Хостин. — И как имя его?
В наступившей тишине слышно было, как снаружи переступают копытами кони. Громовой барабанщик вытянул перед собой руки ладонями вверх; глаза, очерченные черным, пытливо уставились на Сторма.
К собственному изумлению, землянин в ответ осторожно приложил ладони к рукам шамана; так они и стояли, скрепленные этим прикосновением, — Хостин и туземец. Лишь однажды Сторм чувствовал пробуждение сверхъестественных сил. Тогда мощь предков, американских индейцев, поглотила его и помогла освободить пленников из лагеря нитра. Но в тот раз Хостин сам призвал древнюю магию. А теперь…
Слова лились сами собой; интересно, понимал ли их громовой барабанщик?
Несу дары и песнь пою,
И в сердце Грома я встаю.
Под радугой тропа бежит,
Но к молнии мой путь лежит.
Огромный Змей и Синий Гром
Ответят на дары добром:
Дождем напоят землю эту,
На радость нам и всему свету!
Под действием некой силы, возможно туземной магии, из закоулков памяти выплывали разрозненные фрагменты старинного заклинания, кусочки песни, пусть и не настоящей, ведь Хостин не был истинным жрецом. Слова пробудили могущественные, глубоко укоренившиеся в теле (или разуме) чары.
Хостин моргнул. Пропали причудливые разноцветные пятна, что плясали перед глазами. Сторм глядел на шамана, на его до жути похожее на череп лицо. В подведенных, глубоко посаженных очах туземца мелькнуло нечто — мысль? чувство? — похожее на то, что испытывал сейчас Сторм. Но вдруг все исчезло, и Хостин вновь стал собой — переселенцем с Земли, который просто стоял, прижав свою ладонь к ладони колдуна.
— Этот норби носит имя Укурти. — Громовой барабанщик опустил руки. — Ты тоже умеешь вызывать облака, младший брат.
— Нет, вовсе нет, — возразил Хостин, который никогда не считал себя колдуном. — Мой дед был жрецом — давным-давно, там, на родине. Возможно, перед смертью он передал мне часть своей силы.
Укурти кивнул:
— Испокон веков наделенные силой обречены отдавать ее — и лишь тем, кто способен вынести тяжкое бремя колдовства. Теперь о другом: чужестранец, который уплыл по воздуху в священные земли, поступил безрассудно и жестоко. Он нарушил законы наших народов. И это тоже твоя ноша, младший брат.
Хостин склонил голову:
— Принимаю эту ношу, ибо и я грешен, что привел чужака в запретную страну; его зло — мое зло, его безумство — мое безумство.
— Ступивший на запретные земли не вернется, — подчеркнул Кротаг. Вождь смотрел на Хостина со странной смесью гнева и удивления.
— Здесь не нам решать, — поправил его Укурти. — Если чужака отыщут, ты, младший брат, будешь отвечать. Это возлагается на тебя.
— Я принимаю это.
Раздался треск — не снаружи, из микрофона. Логан тут же схватил его и произнес:
— Прием, прием!
— База, ответьте…
Хостин одним прыжком пересек палатку и вырвал микрофон из рук юноши.
— Сторм слушает, прием!
— …Засекли спасательный шлюп. Заходим на посадку, со стороны горы… — Назойливый шум и помехи заглушали половину слов.
Повелитель зверей судорожно замахал рукой: Логан со щелчком включил радиопеленгатор. Если Уиддерс не оборвет связь, они определят текущие координаты флаера.
— Да, это шлюп, снижаемся!
— Уиддерс, стойте! Уиддерс! — тщетно взывал Хостин, прекрасно понимая, что люди на борту летательного аппарата пропустят мимо ушей любые его возражения.
Логан меж тем пересказал все норби.
— Значит, он нашел, что искал, — заключил барабанщик. — Возможно, Гремящие-в-Горах и благословят его путешествие. Поживем — увидим.
Отчаянно вцепившись в микрофон, Хостин вновь и вновь вызывал борт, однако безрезультатно. И вдруг, с пугающей отчетливостью, прозвучало:
— Надо проверить, нет ли выживших… Форджи! Форджи-и-и! — пронзительно, как туземная свирель, взвизгнул Уиддерс: в голосе его чувствовалась нотка удивления, сменившаяся откровенной тревогой. — Нет! Стреляй, стреляй вниз, с горы! Форджи, они наступают! Сторм! Сторм!..
— Да, слышу вас! — Хостин и вообразить не мог, что же у них там такое приключилось.
— Стреляй, Форджи! Ну же, давай!
— Уиддерс! На вас напали?
— Сторм, нам их не сдержать! Огонь распространяется слишком быстро. Попробуем укрыться в пещере и отбиваться оттуда.
— Да от кого отбиваться-то? — Но в ответ лишь молчание.
— Гремящие-в-Горах сказали свое слово, — объяснил Кротаг. — Конец злодею.
— Нет, они еще могут быть живы, — возразил Хостин. — Нельзя же просто их бросить.
— Все предрешено, — категорично заявил Кротаг.
— Ты же сам сказал, что чужак — мое бремя, — обратился Сторм к Укурти. — Я не могу оставить его там, не выяснив, что произошло.
Некая непостижимая сила вновь перенесла туземного шамана и повелителя зверей в особое место, плывущее в пустоте вне времени и пространства.
— Верно, на тебя возложена ноша. Чужакам не место в тех землях, за это боги их наказали. Но я чувствую, что замысел великих еще не исполнен. Путь лежит перед тобой — сей же миг отправляйся в дорогу.
— Если брат поедет, то и я вместе с ним, — жестами показал Логан.
Цепкий взгляд очерченных глаз скользнул по Логану.
— И то правильно, что брат подставит плечо брату, когда вот-вот полетят стрелы войны, ибо тетива уже туго натянута. Коли ты решился, то раздели с ним дорогу, и никто не помешает этому, если будет на то воля Гремящих-в-Горах.
— Так говорит барабан?