— спросил Кротаг Укурти на языке жестов.
— Так говорят барабан и его барабанщик. Путь долог: пора отправляться и исполнить предначертанное свыше. Никто не знает, что ждет нас впереди. Пусть свершится то, что должно! — Пальцы шамана выбили коротенькую дробь, от звука которой по спине Хостина побежали мурашки.
Из темноты в палатку прокралась Сурра: кошка жалась к земле, щурила глаза и крепко прижимала уши к черепу. За ней появилась Баку, щелкая клювом от злости (или сильного волнения). Последним вошел Горгол: он брел, как лунатик, вылупив невидящие глаза. Громовой барабанщик стукнул еще раз — и чары развеялись.
— Вас избрали и призвали исполнить долг. В путь!
— Мы исполним долг, — заверил Сторм, говоря от имени своего разношерстного спасательного отряда.
Глава 8
— Это мираж? — изумленно спросил Логан, ни к кому особо не обращаясь. Впрочем, истощенные, усталые спутники и не собирались ему отвечать.
После тяжелейшего пешего перехода — лошадей пришлось оставить и самим преодолевать скалистые теснины — перед друзьями открылась лощина, настолько прекрасная, что в существование ее сложно было поверить. Пологие склоны мягко спускались к равнине, покрытой пышной желто-зеленой растительностью. Западный край долины, огражденный неприступными кряжами, терялся вдали. Казалось, сюда не добралась жестокая засуха. А еще где-то внизу блестела гладь воды — может, речной плес или небольшое озеро…
Горгол обхватил себя руками и с восхищением разглядывал пейзаж, а Хостин уселся, привалившись спиной к скале, еще теплой, несмотря на сумерки, жар чувствовался даже сквозь рубаху. Они продирались сюда по ночам, а в светлое время суток прятались от палящего солнца. Прошло три — а может, четыре? нет, целых пять дней! — и вот наконец перед ними как на ладони лежал Синий сектор.
В последнюю ночь Горгол спас их — не подвели навыки выживания в арзорской глуши. Когда вода закончилась, норби на четвереньках, в прямом смысле слова, вынюхивал источник влаги и все-таки раскопал небольшую ямку: всунул туда соломинку с засохшими листочками на конце и начал тянуть с таким усилием, что едва не задохнулся. Через полчаса туземец с тяжким трудом добыл немного жидкости — никто и не подозревал, что это возможно.
Сурра заскулила, потерлась о ногу Хостина и застыла, жадно раздувая ноздри, вдыхая ароматный воздух цветущего оазиса. Кошка уж точно не сомневалась в реальности происходящего, а ее чутью Сторм доверял больше, чем собственному. Горгол вытащил из маленького мешочка на поясе палочку, похожую на карандаш. Туземец прикоснулся к ее кончику: на подушечке осталась ярко-зеленая точка. Затем норби крест-накрест разрисовал лицо — землянину показалось, что линии ложились случайным образом. Краска сияла на ввалившихся щеках юноши, превращая его симпатичную физиономию в жутковатую маску. Закончив, Горгол протянул карандаш повелителю зверей:
— Мы прибыли с миром, так надо.
— Для дикарей?
— Нет. За дикарями будем следить. Это для Гремящих-в-Горах: пусть увидят символы мира.
Хостин послушно покрыл щеки сеткой и передал мягкую палочку Логану. У каждого народа существовали свои обычаи — следовало прислушаться к опыту Горгола. Краска чуть жгла лицо и неприятно сушила кожу.
Несмотря на знаки мира, путники спускались в долину с крайней осторожностью, словно разведчики на вражеской территории. Хостин догадался: несмотря на объявленное между заклятыми врагами перемирие, Горгол не доверял диким племенам, которые, по слухам, пожирали плоть себе подобных.
Баку полетела прямиком к воде. Сурра, едва различимая в сумерках, ловко скользила по склону: кошка сливалась с растительностью, и Хостин отслеживал ее передвижения только телепатически (да и то лишь когда она сама выходила на мысленный контакт). Пока что Сурра не обнаружила ничего подозрительного, хотя бдительности ни на секунду не ослабляла. Маленький отряд пробирался за ней по пятам, стараясь идти как можно незаметнее.
Скорее всего, аборигены обитали возле воды. Путники, изнывавшие от жары, и сами мечтали поскорее очутиться на берегу. Тут Хостин обратил внимание, что Горгол отрывает от высоких стеблей макушки, разминает их в ладонях и жует получившуюся массу, время от времени сплевывая. Повелитель зверей последовал примеру норби: сочная трава изрядно горчила, но все же утоляла жажду.
По дороге они оглядывались, стараясь сообразить, на какую именно гору приземлился спасательный шлюп. Еще в лагере Сторм приблизительно прикинул координаты, и выходило, что Уиддерс где-то здесь, — надо только установить точное место крушения.
Хостин напрягся и жестом велел товарищам остановиться. Сурра подала сигнал опасности. Впереди, преграждая дорогу к воде, спрятались загадочные аборигены. Путники распластались в траве; землянин переживал про себя, как бы блестящая краска на лицах не выдала их противнику.
Пока туземцы не обнаружили присутствия посторонних. Сурра кралась за вражеским отрядом, который направлялся к югу. Хостин мысленно попросил Баку, в свою очередь, проследить за аборигенами.
В ночи раздавались тихие звуки: в высокой траве сновали зверьки, еще не укрывшиеся на время Великой суши в норах. Писк и стрекот казались Сторму нестерпимо громкими: он лежал, напряженно вслушиваясь в каждый хруст и треск, вглядываясь в мельчайшее движение веток и стеблей. Старая, знакомая игра, в которой землянин так часто принимал участие на войне, когда возглавлял отряд разведчиков, обладающих острым слухом и зрением и невероятно тонким нюхом.
Туземцы ушли далеко, и мысленный контакт с командой прервался. Путь к воде был свободен. По сигналу Хостина товарищи крадучись двинулись вперед, осторожно пробираясь сквозь сгущающиеся сумерки к озеру (как сообщила орлица, в долине находилось именно озеро).
Наконец они приблизились к берегу, сплошь заросшему камышами, откуда взвились тучи противной мошкары. Насекомые больно жалили, но путешественники упрямо шли к своей цели, невзирая на укусы, грязь и склизкие заросли. И вот эта пытка закончилась: друзья пригоршнями черпали теплую, непривычного вкуса и запаха жидкость и жадно пили ее. Прикосновение воды приятно освежало иссушенную, шелушащуюся кожу.
Придя в себя, троица разделила таблетки пищевого концентрата.
— Ну и где прикажете искать ту самую гору?.. — протянул Логан.
— Вон там. — К немалому его удивлению, Горгол с уверенным видом ткнул на север. — Там магия и огонь, — не вдаваясь в подробности, изобразил жестами туземец.
Хостин припомнил ночь в Пиках, когда со двора дома Куэйдов наблюдал за загадочными вспышками на севере, после которых воздух странно колебался. Казалось, с того момента прошла целая вечность. Однако Сторму почему-то очень не хотелось идти к вершине, на которую указывал Горгол.
Путешественники наполнили фляги и двинулись вдоль берега. Вода в озере тихо плескалась, Баку плыла в темном небосводе, а Сурра сновала взад и вперед в густой траве.
Дважды им пришлось прятаться от отрядов норби. Ночь уже подходила к концу, когда товарищи стали взбираться вверх по склону. Громада горы вздымалась ввысь, закрывая собой звезды.
Тут путники расслышали тихое постукивание, которое вскоре сменилось нарастающим рокотом. Барабаны! Звучание их завораживало: похоже на магию маленького барабанчика Укурти, но значительно большей силы. Логан поравнялся с Хостином.
— Вроде бы деревня, — произнес он громко, стараясь перекрыть гул.
«К востоку отсюда», — прикинул Сторм. Раз туземцы пустили в ход барабаны, значит совершали некий ритуал, — следовательно, все жители будут заняты и можно не бояться нежданной встречи в драгоценные предрассветные часы.
Летательный аппарат обнаружила Сурра: на утоптанной, выжженной земле виднелся остов инопланетного флаера, искореженный и обгоревший. Неподалеку — наполовину почерневшее тело пилота с обугленным древком стрелы, торчащим между лопаток.
— Скоро восход. Уиддерс что-то говорил о пещере: давайте разделимся и поищем, — предложил Хостин.
Вместе с Суррой спасатели принялись прочесывать испепеленный склон. Огонь проредил траву и кусты длинными прямыми линиями — поразительно ровными, как будто кто-то поливал флаер из огнемета.
Неужели ксики? Еще одно логово — в далеких, запретных землях… Секретная база повстанцев, на которую они с Логаном когда-то наткнулись, располагалась в похожем месте. Юноша сбежал из плена, и ксики, опасаясь, что он поведает миру об их тайных делишках, использовали мощный силовой луч и мимоходом подчистую выкосили весь табун краденых лошадей — просто так, чтобы не дать Логану уйти. По всей видимости, здесь окопались очередные ксики-диверсанты.
Выжженная полоса резко обрывалась. Тут на обугленной земле валялись испепеленные останки растений, а там предрассветный ветер качал ветви высокого куста, колебал желтую траву… Снизу, что ли, стреляли? На изборожденном участке Сторм не обнаружил ни одной подсказки. Но если использовали не излучатель, то что тогда? Хостин обогнул куст и вновь обследовал территорию в поисках пещеры — почти машинально, ведь из головы никак не шли загадочные полосы гари.
В нескольких ярдах впереди на землю обрушилась ослепительная вспышка: Хостин попятился, спотыкаясь — в ночное небо взвилось пламя, кусты запылали, как факелы. Следующий удар заставил повелителя зверей со всех ног бежать к юго-востоку: по пятам шел огненный вал. Такого он еще не встречал и с каждой секундой, спасаясь от длинных красных языков, все больше убеждался, что огонь вели с определенной целью, а именно…
Несмотря на то что спину обдавало волнами жара, Хостина пробрала дрожь. Его загоняли, как скотину! Некто стегал пылающим хлыстом — точь-в-точь пастух на равнинах, который подгоняет кнутом отбившегося от стада фравна.
Землянин пробирался вперед, постоянно спотыкаясь и изо всех сил стараясь не угодить в полыхающий капкан; один неверный шаг — и путь к спасению отрежет яростное пламя. Сторм едва не угодил в узкий овраг — перепрыгнул его с разбегу и, задыхаясь, свалился с ног. Попробовал встать, но мимо пролетела стрела и вонзилась в землю возле правой ладони: по-видимому, предупреждение.