Землянин нервно вцепился в койку: шлюп накренился, встал почти вертикально. Бортовое освещение отчаянно мигало, отчего по стенам каюты бешено плясали тени. Судно не двигалось, но Сторм боялся пошевелиться, чтобы не нарушить хлипкого равновесия, — вдруг корабль полетит дальше, вниз по склону?
Хостин выпутался из ремней и осторожно, придерживаясь за перила, слез на пол. Круто наклоненный шлюп не шелохнулся, пока он пробирался на крошечный капитанский мостик. За перегородкой царил жуткий бардак; передатчик не работал. Что ж, если именно этого и добивался неизвестный враг, ему удалось выиграть первую битву. Но это еще вовсе не значит, что война проиграна!
Поскольку экран был сломан, Сторм понятия не имел, стих ли снаружи огонь. Хостин влез обратно на койку, положил голову на сгиб локтя, предельно сконцентрировался и послал мысленный сигнал Сурре.
«Он тут», — раздался в голове шепот кошки.
«Человек?»
«Тут», — просто повторила она. Может, хотела таким образом заверить повелителя зверей, что видит добычу?
«В тоннеле?»
«Да».
«Следи», — приказал Сторм.
Раз получилось достучаться до барханной кошки, значит шлюп больше не в кольце огня? Правда, придется попотеть, чтобы добраться до люка. С первой попытки открыть его не удалось, и Хостина бросило в дрожь: неужели огонь намертво приварил створку к обшивке?
Повелитель зверей яростно ударил пару раз по крышке, другой рукой помогая себе сохранять равновесие; наконец, весьма неохотно, створка поддалась. Обжигая глаза и легкие, внутрь ворвался едкий голубоватый дым; к счастью, вскоре его рассеяли корабельные системы очистки воздуха.
Дым, жар — но пламени нет. Землянин вернулся к койкам: следовало ободрать с них простыни из пластапленки.
Сторм разорвал их на неровные полосы: половину перекинул через край люка — проложил дорожку по раскаленной обшивке корабля, — а остальное взял с собой. Он выбрался на относительно безопасный участок корпуса и остановился, разглядывая опаленный борт, выжженную землю и горящий выше по склону кустарник.
Хостин шустро обмотал руки и ноги лоскутами пластапленки — плотный синтетический материал защищал кожу от жара — и пополз вверх, к хвосту корабля, а оттуда спрыгнул на опаленный дочерна камень. Пора возвращаться к тоннелю.
Сурра будет его глазами, частью его самого… Можно выследить незнакомца, отыскать Логана… Логан!
Хостин сделал все возможное, чтобы предупредить Низины. Что ж, пока он действует здесь, в сердце врага, поселенцам придется справляться самим.
Тук-тук-тук.
Землянин вздрогнул и оскалился, как разъяренный дикий зверь. Он замер и, подобно Сурре ощерив белые клыки, глядел на пролесок, нетронутый пламенем: там, впереди, темнел чей-то силуэт.
Плащ трепетал, как крылья гигантской птицы… Громовой барабанщик! А у Хостина — ни ножа, ни станнера. Придется бороться с ним голыми руками…
Впрочем, и у шамана, по традиции, не должно быть оружия: его защищают силы свыше, да и ни один туземец, даже из враждебного клана, не поднимет руку на барабанщика. Колдуны мигом покарают обидчика — и месть их будет страшной.
Что ж, если шаман рассчитывает на свою неприкосновенность, Сторм жестко развеет его иллюзии. Прежде всего следовало отобрать маленький барабан, чтобы колдун не позвал на помощь.
Землянин приготовился к прыжку: выгнулся, схватил перемотанными ладонями обожженную ветку и с отточенным мастерством опытного бойца рванул вперед.
Тук-тук.
Тихая дробь не стала громче или быстрее. Поселенцы не понимали языка ударных инструментов, но Хостину в звучании барабана почудилось некое сообщение. Он ожидал, что, заметив чужака, шаман поднимет тревогу; вместо этого тот спокойно стучал в барабанчик — точно дружески приветствовал землянина; поэтому Сторм не стал сразу нападать, а просто приблизился к колдуну.
— Укурти!
Шаман оторвал ладони от барабана и жестами спросил:
— Куда идешь?
Хостин размотал кисти и честно ответил:
— На гору.
Сторм не рискнул хитрить — Укурти обладал настоящей магической силой, его не проведешь, как какого-нибудь знахаря, над которым можно лишь посмеяться.
— Ты там уже был.
— Был, — кивнул Хостин, — и снова пойду. В той горе обитает зло.
— Верно, — к удивлению землянина, согласился шаман.
— Громовой барабанщик клана замлы и впрямь так считает?
— Барабанщик всегда говорит правду, иначе силы покинут его. В горе обитает чужак: он утверждает, что укрощает молнии и повелевает громом.
— Да, я видел… и слышал, — откровенно признался Сторм. — Он барабанил — и вспыхнуло пламя. И теперь воины готовят наконечники боевых стрел, поют песни о трофеях, которыми наполнят Громовой храм. Это плохо…
— Да, плохо! — Шаман дернулся и подался вперед: хищные глаза, обведенные краской, и орлиный нос придавали ему сходство с Баку, собравшейся нанести смертельный удар. — Тот, кто зовется Укурти, посетил дом, где садятся небесные корабли. Укурти видел мощь летающих между звездами. Они тоже умеют грохотать и вызывать молнии — но это порождения силы, чуждой Арзору. У вас своя магия, у нас своя! — Шаман топнул ногой по выжженной земле, подняв облачко пепла. — Чужак призывает свернуть на скользкую дорожку, которая уже многих сгубила, даже здесь, на Арзоре. Злодей заманил норби на старую тропу — тропу вражды, опасную для неразумных и беспечных, для тех, кто понапрасну верит, что их желания исполнятся. В этой жизни я ношу имя Укурти и имею право говорить о разной магии. — Колдун нежно пробежал пальцами по барабану, и тот издал тихий рокот. — И я говорю: ни к чему хорошему не приведет этот путь, лишь кровь окропит землю… Кровь тех, кто делил с нами воду и мясо, кто приглашал нас в свой дом.
— А тот, кто бьет в барабан в подземелье, думает, что проливать кровь правильно, что нужно оперить боевые стрелы и пустить их против моего народа?
— Верно.
— Зачем же ему нужно, чтобы текли реки крови?
— Он хочет, чтобы сила его росла и множилась, дабы щедро одарить почитателей.
— Но его сила — чужая.
— Именно. И злая. Это твоя ноша, младший брат: ты тоже владеешь силой из-за дальних звезд, так иди и покарай чужака — вы с ним одной крови.
— А Укурти не забьет в барабан, не позовет воинов, что охотятся за мной?
— Нет. Между нами столб мира. Мир я несу, чтобы сгладить твой путь.
— Ты знал, что я приду, ты ждал меня. Откуда?
— Знал. Но шаман не раскрывает секретов. Это моя магия.
— Прости, громовой барабанщик. Я не прошу о запретном, — быстро и искренне извинился Сторм.
— Дальше пойдешь один, — продолжал Укурти.
— А все кланы ступили на путь крови? — решился спросить Хостин.
— Нет. Пока не все, — не стал распространяться шаман.
— И я должен идти один?
— Один.
— Тогда пожелай мне удачи в бою, о громовой барабанщик, — попросил на языке жестов землянин: так обычно обращались к колдуну туземные воины, покидающие родное поселение.
Хостин ждал. Ну и как, интересно, поведет себя Укурти: просто отойдет в сторонку и не будет мешать землянину делать свое дело? Или колдун все-таки одарит чужеземца толикой собственной магии? От этого многое зависело…
Глава 15
Легкий ветерок вздымал облачка пепла, остужал землю, уносил вдаль дым и запах гари, колыхал плащ шамана, украшенный перьями. Укурти обхватил ладонями барабанчик и уставился на туго натянутую кожу, будто увидел там некое загадочное сообщение. Наконец колдун заговорил, аккомпанируя себе на инструменте, — тот рассыпался мелкой дробью. Хостин не понимал туземного щебета; судя по мелодии, громовой барабанщик либо благословлял повелителя зверей, либо, напротив, проклинал его.
Вдруг Укурти перестал играть и показал:
— Да пребудет сила с тем, кто знает песни ветра, кто слышит шепот трав, кто читает мысли птиц и зверей. Да пребудет с тобой сила: исполни свой долг. Боевые стрелы вот-вот сорвутся, судьба Арзора висит на волоске, одно дуновение — и мир скатится в бездну.
Хостин и не надеялся на покровительство шамана: тот не только благословил воина, отправляющегося в опасное путешествие, и пожелал ему удачи, а недвусмысленно пообещал поделиться с ним магической силой — как с равным себе колдуном.
Сторм тоже ответил Укурти как равному — отсалютовал вскинутыми ладонями, — а потом повернулся и устремился к тоннелю.
Как бы ни торопился землянин, следовало поостеречься норби. Правда, Укурти ни слова не сказал о том, что поблизости есть туземцы, однако лишний раз рисковать незачем: воинов мог привлечь пожар.
Хостин без происшествий добрался до уступа, где находились ворота; тут его настиг зов Сурры — незнакомец спешно покинул свое логово, видимо, хотел удостовериться, что шлюп сгорел.
Подорвать его гранатой? Но мертвый враг ничего не расскажет, да к тому же превратится в сакральную жертву, что лишь подстегнет волну ненависти и разрушения. Нужно брать злоумышленника живым. Сурра перекроет путь к отступлению — противник, считай, у него в кармане, но…
Хостин застыл, будто увязнув в невидимой трясине. Эта ловушка, в отличие от звукового барьера, не вызывала боли, но лишала всякой возможности двигаться — каждая мышца онемела! Сторм напрасно сопротивлялся: он был абсолютно беспомощен, точно вновь попал в сети норби, а навстречу приближался неприятель.
Ладно, пусть нельзя пошевелить и пальцем, зато телепатическая связь еще работает — Хостин приказал Сурре атаковать. Жаль, неизвестно, насколько они далеко: по темному коридору мчится незнакомец — торопится осмотреть добычу, — а за ним по пятам, все быстрее и быстрее, в сумраке подземелья летит прекрасная охотница…
А еще землянин мог слышать. Укурти был на горе не один: утренний ветерок донес до Сторма громкое улюлюканье. Вряд ли шаман схитрил: он ведь обещал поделиться магической силой шосоннов; если обманул, то, по собственным же поверьям, будет навеки проклят. Нет, ловушку подстроил не Укурти.