Стая сликаров между тем продолжила свое паническое бегство по веткам деревьев высоко над головами охотников и не прошло и двух минут, как все противостояние между дикими животными и охотниками завершилось. Жюль, тщательно проверив, не прячется ли в ветвях какое-нибудь отставшее животное, начал взбираться на дерево, чтобы достать свое застрявшее копье, в то время как Дузаби внизу пересчитывал добытые отрядом охотничьи трофеи. Как только Жюль вновь оказался на земле, командир отряда объявил результаты состоявшейся охоты.
— Всего убито четыре сликара: одного поразил Ашаи, одного — Джеддмен и двух — я.
Жюль смотрел на Дузаби, не веря своим ушам.
— Да ведь вы убили только одного сликара. Второе животное поразил я.
— Ваше копье вонзилось в дерево, — спокойно возразил ему тот. — Вы сами только что вытащили его оттуда.
— Да, оно воткнулось в дерево, — подтвердил Жюль, — но только после того, как пронзило горло зверя. Вы ведь стояли рядом и видели, что это я убил того сликара.
— Неужели?
В обычной ситуации Жюль д’Аламбер был человеком весьма уравновешенного характера. Агент такого ранга редко мог себе позволить роскошь совершать действия под влиянием каких-либо чувств, ведь в большинстве случаев от его действий напрямую зависела его жизнь. Жюль мог снести многое, но только не унижение, которому непрерывно подвергался в течение последних двух дней со стороны этого сброда. И потом, Жюль устал от этого повсеместного надувательства. Ну что ж, если вся жизнь на этой планете осуществляется по законам джунглей, он покажет этим подонкам, что при желании может рыкнуть куда громче многих. Пришло время, когда следовало завоевать хоть капельку уважения.
Взяв в руки копье, Жюль направился к тому месту, где лежал поверженный им сликар и изо всей силы, которой мог обладать уроженец ДеПлейна, проткнул им голову мертвого животного. В полной лесной тишине охотники услышали хруст, когда копье прошло сквозь кости черепа. Кровь и мозги брызнули из раны на землю и ботинки Жюля. Но он как будто даже не заметил этого. Оставив копье воткнутым в голову животного, Жюль выпрямился и все свое внимание сконцентрировал на Дузаби.
- Теперь мое копье на месте, — проговорил Жюль с холодной яростью, четко произнося каждый звук. — Этого зверя убил я.
Остальные охотники окружили Жюля и Дузаби, которые неотрывно смотрели друг на друга, словно проверяя, у кого воля крепче. В течение какого-то мгновения даже казалось, что сам воздух между ними перешел в ионизированное состояние из-за огромной напряженности взглядов, которыми обменивались два эти человека. В конце концов, не отводя взгляда от лица Жюля, Дузаби отступил на шаг назад и произнес вполне миролюбивым тоном:
— Убито четыре зверя. Одного поразил Ашаи, одного — Джеддмен, одного — Брехт и одного убил я.
Жюль в'душе праздновал первый успех — охотники приняли его как равного в свой отряд. Эти люди не стали любить его больше — создавалось впечатление, что на Гастонии в принципе невозможно существование дружеских отношений, — но теперь, по крайней мере, они будут относиться к нему с тем уважением, которым удостаивают лишь тех, кто может постоять за себя.
Четырех убитых сликаров охотники связали вместе кожаными ремнями и затем подвесили на ветке дерева, собираясь забрать их на следующий день, когда отряд должен будет возвращаться в деревню. Дузаби посыпал все туши каким-то зеленоватым порошком, а когда Жюль поинтересовался, для чего, командир объяснил, что порошок представляет собой нечто вроде жгучего перца и он должен будет отпугнуть стервятников от добычи.
После этого охотники пометили место и двинулись дальше. Как подозревал Жюль, отряду скорее всего придется пройти немалое расстояние, прежде чем им повезет и они смогут отыскать еще одну стаю сликаров. Он исходил из того факта, что столь крупные плотоядные нуждаются в весьма обширных угодьях, чтобы иметь в достатке пищу и хотя бы сохранять численность популяции на прежнем уровне, причем угодья для разных стай этих зверей не должны были пересекаться друг с другом. Вскоре отряд сделал короткую остановку, чтобы люди могли слегка перекусить. Жюль перед охотой как-то не подумал об этом и не взял с собой никакой еды, но ему все же удалось поесть, взяв понемногу у каждого из членов отряда. Те охотно согласились, так как он обещал заплатить им после окончания охоты и полного расчета.
В этот день у отряда была еще одна удачная охота и Жюль вновь поразил одного сликара — на этот раз охотникам удалось добыть сразу пять животных. До его слуха донеслось беззлобное ворчание по поводу того, что «новичкам всегда везет», но Жюль не придал этому факту никакого значения. Самой серьезной проблемой для отряда стал громкий спор между Бегхеддисом и еще одним парнем по имени Пейер по поводу того, кто из них на самом деле убил одного из сликаров. К тому моменту, когда к месту событий подошли Дузаби и остальные члены отряда, копья обоих охотников были воткнуты в тушу убитого животного, а каждый из спорщиков обвинял другого в том, что тот хочет украсть у него славу добытчика. Дузаби выслушал доказательства, приводимые каждым из охотников и присудил убитого сликара Бегхеддису, заявив, что, на его взгляд, положение копья Бегхеддиса в туше убитого сликара более достоверно, чем положение копья Пейера, который мог воткнуть свое оружие в тело уже поверженного зверя. Решение командира прекратило спор, но мало способствовало ослаблению непримиримой вражды, которая вспыхнула между двумя охотниками. Весь остаток дня между ними не стихал поток взаимных словесных оскорблений. Некоторые из членов отряда встали на сторону того или иного спорщика, другие предпочли сохранять полный нейтралитет. Осторожность подсказала Жюлю присоединиться к последним.
В ту ночь их отряд встал на отдых на небольшой поляне и охотники разбрелись в поисках веток для костра. Дузаби объяснил Жюлю, что в ночное время суток по лесу рыщут хищники гораздо крупнее и намного опаснее сликаров, а потому на протяжении всей ночи у костра должен находиться бодрствующий дежурный. И поскольку Жюль в иерархии отряда занимал самое низкое положение, как раз ему и предстояло дежурить первому. Он безропотно воспринял это известие. Пару раз в течение его смены Жюль был потревожен истошными, жуткими звуками, доносившимися откуда-то из темноты, но ни одна тварь так и не приблизилась на достаточно близкое расстояние, чтобы на нее упал свет от костра и можно было судить о внешности зверя. После того, как Жюля сменили на его посту, он был измотан до такой степени, что тут же погрузился в глубокий сон и проспал до тех пор, пока его не разбудили на рассвете.
Все утро отряд охотников безуспешно пытался отыскать хоть какие-нибудь следы стаи сликаров. Полная неудача поисков, сопряженная с неутихающей словесной перебранкой между Бегхеддисом и Пейером, привела к общему недовольству. Наконец в полдень, когда Дузаби уже был готов отдать приказ о возвращении назад, в деревню и сбору трофеев, добытых в течение предыдущего дня, они обнаружили следы сликаров. Отряд в очередной раз растянулся в цепь, а Жюль, понадеявшись на свое везение, решил пойти собственным маршрутом.
Когда общая цепь двинулась вперед и началась охота, Жюль довольно быстро без особого труда свалил еще одного зверя. Взвалив тушу убитого сликара себе на плечи, он потащил животное к центральному пункту сбора отряда, когда вдруг слева от себя услышал громкий крик, очень похожий на человеческий. Не бросая тушу сликара, Жюль бросился в том направлении, чтобы посмотреть, что же там случилось.
Добравшись до места происшествия, он увидел картину, которая заставила его замереть. Пейер склонился над безжизненным телом Бегхедциса, копье его торчало в груди последнего. Этот тип пытался стянуть с трупа одежду и в этот момент его руки шарили в заплечном мешке мертвого товарища. Не медля ни секунды, Жюль сбросил тело убитого сликара на землю, одним прыжком добрался до убийцы и повалил его на землю. Жюль громко закричал, призывая на помощь других охотников — правда, никакой помощи ему не требовалось. Хватило единственного удара, чтобы Пейер полностью отключился.
Через несколько секунд к месту трагедии подошли и Дузаби с остальными охотниками. Командиру отряда хватило одного взгляда на открывшуюся перед ним картину, чтобы понять, что же здесь произошло. Он помог Жюлю освободиться от тела Пейера и сказал:
— Займись своей добычей, а я позабочусь об убитом.
Он собственноручно начал освобождать тело Бег-хеддиса от всего мало-мальски ценного, включая небольшой каменный нож и кожаный мешочек для монет, прикрепленный к ремню кожаным ремешком. Когда Дузаби покончил с этим делом, Пейер только-только начал приходить в сознание. Дузаби связал воедино все имущество погибшего и грубо швырнул это убийце.
— Вот его имущество, — прорычал он. — Ты получишь еще половину денег за того сликара, которого Бегхеддис убил вчера. Но чтобы больше я не видел тебя в моем отряде, понял?
Жюль едва мог поверить своим ушам, когда услышал слова Дузаби. Выходило так, что общество Гастонии награждает Пейера за то, что тот убил человека. Жюль направился вслед за Дузаби, чтобы выразить тому свое недовольство, но командир отряда, заметив его, взял д’Аламбера за руку и без слов отвел в сторону.
— Прежде чем ты начнешь читать мне лекцию, сынок, — проговорил он ледяным тоном, — запомни, что я сделал все это ради твоего же блага.
— Ради меня?
Дузаби кивнул в ответ.
— Ты хороший охотник. И мне не хотелось бы потерять тебя. Догадайся Пейер о том, что это ты виновен в том, что он не получил все, на что рассчитывал, наверняка при первом же удобном случае он воткнул бы свое копье тебе в спину. А теперь он останется доволен и, обругав тебя обо всем забудет.
— А как же с Бегхеддисом?
Командир отряда только пожал плечами.
— Живые люди для меня гораздо важнее, чем мертвецы. А потом, в деревне и так полно работы.
Жюль взглянул на тело несчастного Бегхеддиса. Оно лежало на земле совершенно обнаженное стараниями Пейера и других охотников. Да, любая вещь на Гастонии имела необыкновенную ценность и нельзя было дать ей пропасть впустую.