Одно она могла сказать совершенно точно: у нее с Жюлем обязательно состоится серьезный разговор об абсурдности подобной ситуации, а кроме того, она настоятельно будет советовать в своем отчете Шефу Службы Имперской Безопасности незамедлительно принять меры по устранению столь вопиющей несправедливости. Хотя, конечно, с Катаньей она этот вопрос не обсуждала.
Наконец они добрались до высокой стены, которая окружала военный гарнизон — единственное официальное представительство Империи на Гастонии. Вонни пришлось пройти еще не менее километра вдоль этой стены, прежде чем она нашла то, о чем ей говорили, — ворота с надписью «Амбулатория», единственные ворота в этой стене, через которые мог пройти внутрь любой ссыльный. Вонни открыла ворота и с израненной девушкой на руках вошла внутрь.
Комнатка была совсем крохотная и едва освещена. В ней находились две кабины, в которых посетители могли сесть в кресло перед тривизором. В противоположном конце этой комнаты имелась еще одна дверь, через которую можно было пройти внутрь военного гарнизона, но на ней не было ни ручек, ни кнопок, так что с этой стороны пациенты никоим образом не смогли бы открыть ее самостоятельно.
Где-то в стене был установлен невидимый репродуктор, через который механический голос обратился к посетителям:
— Займите место перед экраном, сообщите ваше имя и причину обращения в амбулаторию.
Вонни усадила Катанью в одно из кресел, а сама устроилась в соседнем. На экране перед ней возникло совершенно бесстрастное лицо медицинской сестры, сидевшей за столом.
— Мое имя Флоренс Брехт, — проговорила Вонни. — Я абсолютно здорова, но со мной пришла девушка, которая нуждается в медицинской помощи.
Сестра взглянула на соседний экран и увидела на нем изображение израненной Катаньи.
— Как ее имя?
— Катанья. Фамилии нет.
Сестра ввела имя девушки в свой компьютер и дождалась появления ответа на мониторе.
— По нашим данным, такой заключенной нет на Гастонии, — проговорила она.
— Это потому, что девушка не является заключенной, — объяснила Вонни. — Она родилась здесь и ее родители тоже родились на этой планете. Она коренная гастонианка, вот почему у вас нет данных на эту девушку. Но она нуждается в срочной медицинской помощи. У нее вывих плечевого сустава и множественные царапины и раны на лице.
На какое-то время сестра пришла в смятение, не зная, как ей поступить в такой ситуации, но потом инстинкт врачевателя победил в ее душе сомнения бюрократа.
— Усадите девушку в кресло так, чтобы она откинулась на спинку и устроилась как можно удобнее. Пусть она положит обе руки на пульт. Я проведу анализ состояния ее здоровья.
Катанья все сделала так, как требовала сестра и ста-X ла наблюдать на экране тривизора, как та принялась нажимать различные кнопки на своем пульте управления. Это кресло представляло собой пассивный датчик тела, способный провести полный анализ состояния различных органов человека с головы до пят, получая данные о состоянии главных систем. Вонни решила, что это, пожалуй, одна из самых искусных систем диагностики. Она позволяла врачам получить точный диагноз заболевания своих пациентов-преступников без физического контакта с ними. Кроме того, такая система начисто исключала саму возможность захвата преступниками кого-либо из медицинского персонала в качестве заложников и использования их для возможного бегства с планеты.
Сенсорная система полностью подтвердила диагноз, поставленный Ивонной, хоть она и была дилетантом.
— Флоренс Брехт, вы должны покинуть это помещение и только после этого девушке Катанье будет позволено пройти в амбулаторию для оказания ей помощи.
— Я хотела бы подождать ее снаружи, — проговорила Вонни. — Сколько времени займет лечение?
— Два часа, — ответила сестра.
Ивонна объяснила своей новой подруге, что людям, которые здесь работают, можно полностью доверять, что они обязательно помогут ей. После этого Вонни покинула комнату и вышла за пределы гарнизона в наступавший морозный вечер. К этому времени солнце уже село, но вокруг было светло. Значительная часть территории, примыкавшая к стене военного гарнизона, в темное время суток все время была ярко освещена, чтобы предотвратить возможное нападение преступных групп из ссыльных в ночное время.
Вонни не могла бы точно сказать, сколько пришлось ждать, но ей показалось, что прошло гораздо меньше двух часов до того момента, когда из амбулатории показалась Катанья. Рука у девушки была перевязана, на самые серьезные раны на лице были наложены швы, но главное заключалось в том, что ее общее состоянии было куда лучше, чем некоторое время назад. Взгляд у Катаньи стал более осмысленным и теперь она была в состоянии ходить без посторонней помощи.
Девушка тут же направилась к Вонни, на лице ее было выражение сердечной признательности.
— Спасибо вам огромное за все, что вы для меня сделали, — проговорила она. — Но я не смогу отпра-виться вместе с вами в деревню. Мне обязательно нужно вернуться к людям из моего племени, пока они не ушли в глубь континента. Тогда я, может быть, успею удержать их от объявления кровной мести поселенцам деревни за совершенное ими похищение.
Вонни наблюдала за девушкой до тех пор, пока та не пропала в темноте, выйдя за пределы той части территории вокруг стен гарнизона, которая освещалась искусственно. Потом, передернув плечами, деплейнианка пустилась в обратный путь. В такую темень он обещал стать нелегким, и, кроме того, по дороге на нее могли напасть какие-нибудь дикие животные, но, прожив на Гастонии уже достаточно долго, Вонни рассчитывала, что сможет противостоять любой естественной опасности, которая могла таиться в темноте.
По дороге домой у Вонни в голове вдруг мелькнула интересная мысль: всякий раз, когда она решала, что изучила Гастонию, эта планета — словно шкатулка с сюрпризом — подбрасывала ей какой-нибудь новый феномен.
«Интересно, — подумала она, — какие еще открытия ждут нас впереди?»
ГЛАВА 9МЕТЕЛЬ
На следующий вечер, когда Вонни возвращалась домой после окончания рабочего дня, чей-то незнакомый голос окликнул ее из темноты:
— Госпожа Брехт!
Вонни мгновенно насторожилась. Кровная месть была обыденным явлением на этой планете, а она уже дважды ухитрилась смертельно обидеть Вурхеса. И сам факт нападения из какого-нибудь укромного места ничуть не противоречил бы моральным принципам здешних обитателей.
— Да? — осторожно отозвалась она.
— Мне хотелось бы немного поговорить с вами.
Голос был едва слышен, видимо, говоривший старался, чтобы его не узнали.
— Выходите, тогда поговорим. Я не могу надолго задерживаться.
— Вы должны подойти ко мне, в тень. У меня есть причины, почему я сам не могу подойти к вам.
— Не сомневаюсь в этом.
Когда Вонни внимательнее всмотрелась в темное пятно, маячившее между домами, она смогла разглядеть контуры человека. Человек этот был среднего роста и нормального телосложения, это никак не мог быть Вурхес — правда, это вовсе не означало, что оказался он тут не по приказу последнего. Человек, словно прочитав мысли Вонни, произнес:
— Вурхес к этому разговору не имеет никакого отношения. Я хотел поговорить с вами по собственной инициативе.
— Полагаю, у вас есть письменное свидетельство этому, заверенное нотариусом.
Краем глаза Вонни обратила внимание на каких-то двух мужчин, которые фланирующей походкой не спеша приближались к ней с противоположного конца улицы. Она сразу настроилась на жестокую схватку, но решила сделать вид, будто не заметила их, так как в этот момент снова заговорил человек из тени.
— Пять минут — вот все, о чем я прошу.
— Ах вот как. А как же эти типы? — Она неожиданно обернулась и указала на парочку, которая все ближе подходила к ней.
Поняв, что Вонни заметила их, они остановились и вопросительно посмотрели в сторону неизвестного в тени, словно ожидая от него новых указаний. Неизвестный же деланно рассмеялся и проговорил:
— Все нормально, ребята, можете идти. Я все улажу сам. — Затем добавил, обращаясь к Вонни: — Это всего лишь мои телохранители, вот и ходят за мной по пятам. Ну, иногда бывает, что переусердствуют. Так что вы скажете?
Вонни проследила за телохранителями и дождалась, пока они окончательно не скрылись из виду, а потом, все взвесив, решила пойти на контакт.
— Хорошо, — проговорила она, направляясь в тень, к незнакомцу, — поговорим. Но только пять минут.
Подойдя ближе, Вонни поняла, что видит этого человека в первый раз, но, если учесть, что в деревне про-живало пятнадцать тысяч жителей, это обстоятельство вряд ли можно было считать странным. По-видимому, в юности этот человек страдал от обилия угрей и сейчас лицо его было сильно изрыто оспинками. На правой щеке выделялся длинный шрам от ножа.
— До меня дошел слух, — проговорил он тихим голосом, — что вы с Вурхесом не очень-то ладите друг с другом.
— Да, мы поцапались с ним пару раз, — согласилась Вонни.
— И еще я слышал, — продолжил человек спокойным тоном, — что Чомбасе отказался дать вам работу.
Вонни пожала плечами, но ничего не сказала.
— Тогда позвольте мне говорить прямо. Я не такой фанатик, как Чомбасе. И подбираю себе достойных людей, не обращая внимания на то, как долго они прожили на Гастонии. Из того, что я успел узнать о вас, могу утверждать, что вы подходите мне как нельзя лучше. Что вы скажете, если я предложу вам работать на меня?
— А что нужно будет делать?
Неизвестный рассмеялся. Смех его был грубым и неприятным. Вонни этот смех совсем не понравился.
— Скажем так, я не в восторге от правления Чомбасе и думаю, что пришло время сменить начальство. Такая умная женщина, как вы, могла бы занять вполне достойное место при новой администрации в поселке.
Ну и дела. В тот момент, когда она менее всего ожидала этого, приходит человек и предлагает ей окунуться в самое пекло политической борьбы. Вонни напомнила себе, что все ссыльные в свое время обвинялись в государственной измене, и, таким образом, все они были склонны к интригам и предательству. Разумеется, заговор с целью свержения Чомбасе — предприятие, мягко говоря, довольно опасное, но если бы он закончился успехом, они с Жюлем могли бы оказаться в самых верхних эшелонах власти в поселке и тогда у них появилась бы возможность сдернуть покров тайны, который скрывал путь исчезновения ссыльных с Гастонии. Время бежит и они просто обязаны были закончить все до того, как состоится отречение Императора от престола и восшествие на трон принцессы Эдны. Вонни прекрасно понимала, что ей и Жюлю просто необходимо каким-то образом ускорить процесс.