Рит в ответ усмехнулся:
— В том масштабе, о котором ты говоришь, один человек не может ничего сделать. Я хотя бы начну: спасу одну девушку от ужасов Ритуала… если смогу, конечно.
Час спустя Траз слегка запротестовал:
— А как же космическая шлюпка? Ты поменял свои планы? Если ты вмешаешься в дела жриц, они могут убить тебя или искалечить.
В ответ на это Рит несколько раз равнодушно кивнул, допуская справедливость замечаний Траза, но не позволил своим спутникам себя убедить.
К концу второго дня пути холмы стали выше, а их склоны круче. Кое-где в степи неясно маячили утесы.
На закате караван прибыл в Выселки Задно — маленький постоялый двор, вырубленный в склоне утеса, — каменные кристаллы и плиты малахита. Баоджиан подвел свою подводу к самом утесу, оставив подводы с орудиями в степи. Рит, проезжая мимо домика жриц, услышал тихий окрик Траза. Юноша застыл, вытянув руки.
— Ты же не станешь интересоваться тем, что там происходит? Кроме того, караванщик просил тебя действовать осмотрительно.
Рит, по-волчьи оскалившись, обвел взглядом караван:
— Я волнуюсь за нее и больше никаких угроз не боюсь! Думай сам, но я бы хотел, чтобы ты оставался в стороне. Если что-то случится со мной, ты пойдешь своей дорогой!
Траз посмотрел на Рита с упреком и негодованием:
— Ты думаешь, я останусь в стороне? Разве мы не друзья?
— Да. До сих пор мы ими были…
— И больше тут не о чем говорить, — заявил Траз тоном, оставшимся у него от Самца.
Рит развел руками в стороны и отошел подальше в степь. Времени оставалось мало. Он должен действовать, но когда? Ночью? Во время переезда в Фазм? После того как жрицы оставят караван?
Действовать сейчас равносильно самоубийству.
Умнее действовать ночью или под утро, когда жрицы, решив, что он отказался от своих планов, станут менее бдительными.
Что случится после того, как жрицы покинут караван у местечка Фазм? Неизвестно. Вероятно, они смогут сами за себя постоять.
Сумерки превратились в ночь. В степи послышались угрожающие звуки. Рит вернулся в свой угол и лег в гамак. Он не мог спать, не хотел.
Луны уже встали. Аз прошел полпути по небу на западе и вот-вот собирался нырнуть за утесы. Браз висел низко на востоке, и свет его навевал печаль. Лагерь почти целиком погрузился во тьму, если не считать нескольких огоньков охраны. В этом караване не было шумной общей комнаты. Внутри фургона жриц мерцал свет, словно женщины двигались туда-сюда внутри домика. Неожиданно свет погас. Домик погрузился во тьму.
Рит бесшумно, с тяжестью на сердце обошел домик жриц. Звук? Он резко остановился, вглядываясь во тьму. Что-то двигалось. Звук повторился. Скребущее движение экипажа. Сообразив, Рит побежал вперед. Но потом остановился. Он услышал тихие голоса. Кто-то стоял неподалеку в темном нагромождении теней. Неожиданное молниеносное движение. Что-то ударило Рита по голове. Равнину озарила вспышка света, мир перевернулся…
Рита привел в сознание некий царапающий звук, который он уже слышал раньше: скрип-скрип, скрип-скрип. Он вспомнил, что был схвачен и с ним поступили точно как с… Тут Рит почувствовал, что связан. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Под ним была твердая поверхность, которая стучала и дребезжала, — грузовая палуба маленькой подводы. Над ним раскинулось ночное небо. Мешки и остроконечные ящики возвышались с обеих сторон. Подвода, очевидно, катилась по грубой дороге между холмами. Рит попытался пошевелить руками. Они были связаны грубой бечевкой. Усилия вызвали у него судороги. Рит попытался расслабиться. Где-то впереди слышался грубоватый разговор. Кто-то, видимо, присматривал за ним. Рит лег спокойно, притворившись бесчувственным. Темная тень повернулась. Скорее всего, жрица. Почему его взяли в плен, а не убили на месте?
Риту показалось, что он догадывается.
Он напрягся, пытаясь разорвать свои путы, но снова не почувствовал ничего, кроме боли. Кто бы ни взял его в плен, действовал он в огромной спешке. У Рита отобрали только меч; сумка по-прежнему висела у него на поясе.
Подводу сильно тряхнуло, Рит подпрыгнул — у него вдруг родилась идея. Извиваясь, как червяк, он стал отползать в заднюю часть подводы, обливаясь потом от страха. Он боялся, что кто-то может повернуться и посмотреть в его сторону. Он добрался до края деревянного настила. Подвода в очередной раз подпрыгнула, и Рит вывалился на дорогу. Подвода покатила дальше и исчезла во тьме. Игнорируя ушибы, Рит повертелся, покрутился, скатился с дороги по каменному склону в глубокую тень. Рит лежал тихо, боясь, что жрицы на подводе заметят его исчезновение. Поскрипывание подводы замерло вдали. Ночь выдалась тихой, если не считать грубых завываний ветра.
Рит приподнялся, покачался и встал на колени. Побродив во тьме, он обнаружил острый край скалы и начал тереть о него свои путы. Процесс был бесконечным. Его запястья покрылись ссадинами и кровоточили. Голова болела. Любопытное ощущение нереальности всего происходящего охватило его. Темнота и скалы обступили его, словно обрели некое примитивное сознание и хотели помешать. Отгоняя подобные мысли, Рит пилил свои путы. Наконец веревки подались, и его руки оказались свободны.
На мгновение Рит присел, сгибая и разгибая пальцы, расслабив все мускулы. Потом он согнулся, чтобы освободить ноги — операция безумно утомительная в темноте.
Наконец он встал, постоял покачиваясь, держась за скалу, как за опору. Над краем скал поднялся Браз, слегка осветив равнину. Рит, несмотря на боль, влез по склону на дорогу и осмотрел ее. Он посмотрел в одну сторону, потом в другую. Позади лежали Выселки Задно, где-то впереди ехала подвода, скрипя на ходу; ехала намного быстрее, потому что жрицы, без сомнения, уже обнаружили исчезновение Рита Но на подводе почти наверняка находилась Юлин-Юлан. Рит пустился в погоню, хромая, ковыляя так быстро, как мог. Согласно первоначальному рассказу Баоджиана, до местечка Фазм было еще полдня пути, а Семинария располагалась на неизвестном расстоянии от маршрута каравана. Дорога среди холмов была, очевидно, более коротким путем и прямо вела к цели.
Вскоре она пошла вверх, поднимаясь к бреши в гряде холмов. Рит, спотыкаясь и задыхаясь, упрямо тащился вперед. Он и не надеялся догнать подводу, которая двигалась с неизменной скоростью, установленной восемью мягкими лапами огромного зверя, который тащил фургон. Наконец Рит достиг перевала и остановился передохнуть, потом он отправился дальше, спустившись к заросшей лесом равнине, смутно различимой в чернильно-темном свете Браза. Деревья здесь выглядели удивительными и странными, со стволами, мерцающими белым и поднимающимися, словно спирали, вьющимися круг за кругом, иногда спирали одного дерева переплетались с соседними. Листва казалась лохмотьями черного шелка, и каждое дерево заканчивалось слегка светящимся грубым шаром, покрытым оспинами.
Из леса доносились звуки: карканье, журчание воды в ручьях (в их журчании слышался плач). Рит то и дело останавливался и запускал руку в свою сумку, сжимая энергетическую батарею.
Браз утонул в лесу.
Местами растения сверкали там, где сквозь листву пробивался лунный свет, были видны следы подводы, по которым и шел Рит. Он шел, бежал рысью, несся и снова, переводя дыхание, замедлял свою скорость до прогулочного шага. Большое бледное существо бесшумно скользило над ним по воздуху. Оно казалось воздушным, как мотылек — огромные мягкие крылья и круглая, как у младенца, голова. Один раз Риту показалось, что он не так далеко слышит замогильные голоса. Когда же Рит остановился, прислушиваясь, то понял, что ему показалось. Он продолжал идти, сражаясь с ощущением, что все это происходит во сне. Такое ощущение возникло у него из-за бесконечно однообразного ландшафта. Ноги Рита стремились скорее повернуть назад, чем идти вперед.
Дорога снова резко пошла вверх и нырнула в узкое ущелье. Некогда высокая каменная стена перегораживала путь, но ныне она лежала в руинах. Остался только высокий арочный портал, под которым и проходила дорога. Рит резко остановился, подсознательно почувствовав опасность. Но обстановка выглядела совершенно неопасной, по крайней мере так ему казалось. Рит бросил вперед кусок скалы. Нет ответа, нет реакции. Сойдя с дороги, Рит с огромной осторожностью обошел разрушенную стену. Сделав крюк в сотню футов, он вернулся на дорогу и посмотрел назад. Но если опасность и существовала, он не смог разглядеть ее в темноте.
Тогда Рит отправился дальше. Каждые несколько минут он останавливался, прислушиваясь. Стены ущелья расходились в стороны и стали ниже, небо стало ближе, лишь свет созвездий Тскейя освещал серые скалы и склоны холмов.
Что-то замерцало в небе. Бормотание, звук полускрипучий, полурезкий. Рит помчался вперед, спотыкаясь на каждом шагу. Дорога, кружа, вывела его на холм. Рит остановился, глядя на сцену, такую же сверхъестественную и дикую, как и весь Тскей.
Семинария Женского Таинства располагалась в плоской долине. Ее окружали скалы и утесы. Массивное четырехэтажное сооружение из камня было втиснуто в лощину, сдавленную парой скал. Повсюду вытянулись навесы из досок и прутьев, загоны для животных и клетки, сараи и стеллажи прямо под открытым небом. Перед Ритом возвышалась платформа, выдающаяся из склона холма, с двухэтажными зданиями по бокам и с тылу.
Праздник был в самом разгаре. Красные, темно-красные и оранжевые огни факелов освещали пару сотен женщин, которые двигались перед платформой, полутанцуя, полушатаясь в состоянии безумной ярости. Они носили лишь черные панталоны и черные сапоги, а остальная часть их тел была обнажена; волосы они сбрили. Многие были без грудей. Места, где находились раньше груди, отмечали два красных шрама; эти женщины, более активные, маршировали и собирались толпами. Их тела блестели от пота и масел. Другие, расслабленные и вялые, сидели на скамьях, отдыхая, или, менее яростно превознося свои молитвы, стояли за скамьями. Возле платформы располагался ряд низких клеток, в которых скорчившись стояли обнаженные мужчины. Эти мужчины нестройно пели, и именно их песню Рит услышал издалека. Когда один из мужчин сбился, языки пламени ударили из пола у него за спин