— Наг Гохо весь вышел. Так же, как вы все. Когда вы спуститесь вниз с холма, лучше вам будет оставить тут свое оружие. — Он повернулся, собираясь уходить. — И никто не пойдет за нами. — Рит подождал. Откуда-то из глубины замка послышалось яростное бульканье разговора. Еще двое Скрежещущих вышли во двор. Затаив дыхание, Рит выстрелил в первого из них из арбалета и шагнул в тень. Во дворе, пока Рит перезаряжал арбалет, царила полная тишина. Рит оглянулся. Все стояли в дальнем конце двора, глядя на труп. Рит повернулся и побежал вниз по дороге, где Цветок боролась с Нагом Гохо, который пытался вырвать конец веревки, затянутой петлей на его шее, из рук девушки и едва не повалил ее на землю. Рит взял конец веревки, потащил спотыкающегося и еще на что-то надеющегося Нага Гохо на лобное место у подножия холма.
Аз и Браз вместе сверкали в восточной части неба. Белые блоки старой Перы, казалось, мерцали слабым внутренним светом.
На площади собралась толпа. Люди бормотали и переговаривались, готовые разбежаться и спрятаться среди руин при приближении Скрежещущих, которые могли спуститься вниз с холма. Увидев только Рита, девушку и спотыкающегося Нага Гохо, они закричали от удивления и шаг за шагом стали подходить ближе и ближе.
Рит остановился, оглядев круг лиц, бледных в лунном свете. Он дернул за веревку, усмехнувшись толпе:
— Вот и ваш Наг Гохо. Теперь он бывший правитель, не более того. Он совершил слишком много преступлений. Что мы станем делать с ним?
Толпа медленно зашевелилась: вначале люди направились к цитадели, потом вернулись к Риту и На-гу Гохо, которые стояли, внимательно глядя друг на друга. Взгляды людей обещали ужасную месть бывшему правителю. Женский голос, низкий, хриплый, дрожащий от ненависти, произнес:
— Сдери с него кожу… сдери кожу со зверя.
— Кастрируй его, — прошептал старик. — Он кастрировал моего сына. Пусть он почувствует себя импотентом!
— Костер! — закричал третий голос. — Сжечь его на медленном огне.
— Никто не заступится за него? — поинтересовался Рит. Он повернулся к Нагу Гохо: — Твое время пришло. — Он глубоко вздохнул. — У тебя есть что сказать?
Наг Гохо не находил слов, только странные звуки вырывались у него изо рта.
Тогда Рит обратился к толпе:
— Давайте позволим ему умереть быстро… хотя он, возможно, заслужил худшее. Ты… ты… ты… — показал он. — Снимите с виселицы Скрежещущего. Мы повесим Нага Гохо.
Прошло пять минут, и темная фигура закачалась в вышине. Рит обратился к толпе:
— Я новичок в Пере, но мне ясно, что я должен был сделать именно это. Этот город нуждается в ответственном правительстве. Посмотрите: Наг Гохо и несколько головорезов грабили целый город! Вы — люди! Почему вы слушались их, словно животные? Завтра мы должны собраться все вместе, чтобы выбрать пять опытных мужчин в Совет Старейшин. Пусть они выбирают правителя, скажем, на год — кого-то из Совета, и он станет судить за преступления и назначать наказание. Вы организуете народное ополчение — группу вооруженных воинов, которые будут сражаться с Зелеными Чашами. Возможно, они сумеют изгнать их и навсегда отвадить от этих мест. Мы — люди! Никогда не забывайте об этом. — Он посмотрел на цитадель. — Десять или одиннадцать Скрежещущих остались во дворце. Завтра ваш Совет решит, как поступить с ними. Они могут попытаться бежать. Я надеюсь, что на дороге будет выставлена стража. — Рит показал пальцем на высокого мужчину с черной бородой: — Ты выглядишь человеком достойным. Эта работа как раз для тебя. Ты будешь офицером. Подбери две дюжины мужчин или больше и назначь стражу. А сейчас я хочу взглянуть на своих друзей.
Рит и Цветок направились назад к постоялому двору «Мертвая Степь». Когда они уходили, то услышали, как чернобородый человек сказал:
— Теперь все в порядке. Много месяцев мы вели себя как трусы: кто теперь пойдет вперед? Наг Гохо избежал наших рук. Пусть Скрежещущим не так повезет…
Юлин-Юлан взяла руку Рита и поцеловала ее:
— Я благодарю тебя, Адам Рит.
Землянин обнял ее за талию. Девушка остановилась, взглянула на своего спасителя и снова упала ему на грудь, плача от усталости и нервного истощения. Рит поцеловал ее в лоб; потом Юлин-Юлан подняла лицо и скривилась, передразнивая Рита.
Когда они вернулись в гостиницу, Траз спал в помещении за общей комнатой. Рядом с ним сидел Анахо из Людей Дирдиров. Рит спросил:
— Как он?
Анахо ответил грубоватым голосом:
— Уже лучше, я промыл ему рану на голове. Только синяки, никаких переломов. Завтра он будет на ногах.
Рит вышел в общую комнату. Цветка Ката видно не было. Рит задумчиво съел миску тушеного мяса и поднялся в комнату на втором этаже, где, как он обнаружил, его ждала девушка.
Она сказала:
— У меня еще есть последнее, мое самое секретное имя, которое я могу сказать только моему любимому. Если ты подойдешь…
Рит подошел поближе, и она прошептала это имя ему на ухо.
Глава десятая
На следующее утро Рит побывал в одном дворе в самой южной оконечности города — месте, где загружались телеги и подводы. Подводы собирали груз из разных районов; грузчики ругались и потели, подшучивая над своим положением, не обращая внимания на пыль, пот и упрямых животных, жалобы охотников и земледельцев, чьи товары постоянно находились под угрозой — подводы то и дело едва не сталкивались.
Некоторыми подводами управляла пара возниц: хозяин-погонщик и помощник; другими — простые земледельцы. Рит поинтересовался у одного из них:
— Ты сегодня поедешь в Дадич?
Хозяин подводы — маленький, тощий человек с черными глазами и лицом, которое все состояло из носа и узкого лба, — подозрительно поглядел на Рита и кивнул:
— Конечно.
— Что происходит, когда вы прибываете в Дадич?
— Я никогда не попаду туда, если стану тратить все свое время на разговоры.
— Не сомневаюсь. Я знаю, что все стоит денег. Как же происходит торговля в Дадиче?
— Я приезжаю на склад; грузчики разгружают мою подводу; служащий вручает мне расписку в получении; я подхожу к окошку в дверях и забираю или цехины, или расписки, в зависимости от того, получаю ли я распоряжение на доставку груза в Перу или нет. Если я получаю расписку, то прихожу к хозяину фабрики или теплицы, гружусь и возвращаюсь назад в Перу.
— А… у тебя нет ограничений в передвижении по Дадичу?
— Конечно есть ограничения. Чаши не любят, когда подводы ездят среди их садов Они не любят, когда люди оказываются в южной части города возле ипподрома, где состязаются в беге Дирдиры, запряженные в колесницы… по крайней мере, так говорят.
— А больше нет никаких правил?
Хозяин подводы покосился на Рита:
— Почему ты задаешь такие вопросы?
— Я хочу поехать с тобой в Дадич, а потом вернуться назад.
— Невозможно, у тебя нет лицензии.
— Но у тебя-то есть лицензия.
— Я знаю. Но, без сомнения, ты должен мне много заплатить.
— Разумную сумму. Сколько ты запросишь?
— Десять цехинов. И еще пять цехинов за лицензию.
— Так много! Десять цехинов за все или двенадцать, если ты отвезешь меня туда, куда я попрошу.
— Ба! Да ты держишь меня за дурака? Ты можешь попросить меня отвезти тебя за Фаргон Панинсала.
— Нет, здесь нет никакого риска. Ехать недалеко. Я хочу посмотреть кое-что в Дадиче…
— За пятнадцать цехинов, и ни на монету меньше.
— Очень хорошо, — согласился Рит. — Но я надеюсь, ты обеспечишь меня одеждой возчика.
— Ладно, и я должен еще проинструктировать тебя. Не бери с собой ничего металлического, у Чашей запах металла ассоциируется с запахом опасности. Выброси всю свою одежду, натри себя грязью, вотри в кожу сок листьев аннела, пожуй аннела, чтобы скрыть запах своего дыхания. И ты должен сделать это быстро. Я загружусь и отъеду через полчаса.
Рит сделал все, как ему сказали, хотя его кожа стала влажной и липкой на ощупь. Возчик дал Риту широкополую старую шляпу из ивовых прутьев и фетра. Эмминк — так возница назвал себя — устроил проверку, уверенный, что Рит взял оружие, которое тот на самом деле оставил в городе. И еще он прикрепил кусочек белого стекла на плечо Рита.
— Это лицензия. Когда ты пройдешь через врата, назови свой номер: «Восемьдесят шесть!» Чаши больше ничего на скажут и не заставят тебя слезать с подводы. Если они учуют, что ты чужеземец, я ничем не смогу тебе помочь, так что и не обращайся ко мне за помощью.
Рит, смутившись, ничего не сказал.
Подвода прогромыхала на запад к осыпающимся серым холмам. Она была загружена мертвой дичью — обитателями тростников: желтые клювы и невидящие мертвые глаза чередовались с желтыми лапами.
Эмминк был угрюм и неразговорчив, он не выказывал интереса к цели поездки Рита, и тот, после нескольких попыток заговорить, замолчал.
Подвода покатила по дороге. Вращающиеся моторы, установленные на каждом колесе, выли и постанывали. Они въехали в ущелье, которое Эмминк называл Брешью Белбала, и перед ними развернулся Дадич — город причудливый и угрожающе красивый. Рит встревожился. Злясь на свои испачканные одежды, он чувствовал, что отличается от других возчиков, и мог лишь надеяться, что от него пахло, как от остальных. А что Эмминк? Может ли Рит доверять ему? Рит украдкой изучал хозяина подводы — сухонького человека с кожей цвета обваренного рака, узким лбом и маленьким ртом. «Люди, похожие на Анахо, на Траза, на него самого, в конечном счете происходят с Земли, — размышлял Рит. — Но как ослабела, как разбавилась земная кровь!» Эмминк был типичным обитателем Тскейя, его душа соответствовала ландшафту этой планеты, янтарному солнечному свету, небесам цвета оружейной стали. Разглядывая Дадич, Рит спросил:
— Где ты разгружаешься?
Эмминк задумался, прежде чем ответить, так, словно искал правдоподобную причину для того, чтобы уклониться от ответа. Наконец он неохотно ответил:
— Там, где мне заплатят больше. Это может быть Северный рынок или Речной рынок. А может быть Базар Бонте.