Основа. Ничего подобного! Я придумал такую хитрую штуку, что все великолепно обойдется. Не нужно нам ракеты. Вместо звездной барки представим корабль с нулевой гравитацией.
Рыло. А не испугаются дамы нулевой гравитации?
Основа. Нет, вот что: мы с легкостью управимся с кораблем. Прицепим кнут и будем с его помощью направлять, а тут привяжем крепкую бечеву, чтоб не болтался, и приземлим в нужном месте.
Пигва. В каком таком месте?
Основа. За стеной. А там незаметно бечеву и отвяжем, и никто не поймет, как это было сделано.
Рыло. Стену в комнату втащить никак невозможно. Что ты скажешь, Основа?
Пигва. Никак невозможно.
Основа. Опять-таки кто-нибудь нам сыграет стену! Мы его подмажем штукатуркой, глиной и цементом; это и будет значить, что он – стена. Но довольно пререкаться по пустякам. Дальше в пьесе появляется Лунный Человек. Он, конечно же, выйдет из-за стены и произнесет речь перед благородным собранием.
Пигва. Какую речь?
Основа. А! Ту самую речь, которую мы переписали из книжки. Той, что в церкви прикована цепью. О том, как Лунный Человек сумел переплыть космические просторы, измыслил хитроумные спирали для нулевой гравитации, мчался со страшной скоростью и преодолел притяжение.
Пигва. Что-что преодолел?
Основа. Негодный ты невежда, разве не читал? Притяжение Земли. То есть сначала Луны. Сумел порвать невидимые волшебные узы, что крепко держат нас на этом шарике с рождения и до смерти.
Пигва. Но как? Все эти путаные объяснения совсем заморочили мне голову.
Основа. А я сейчас хорошенько по ней стукну. Недалекий ты болтун, Пигва, да еще и хнычешь все время. Что тебе неясно?
Пигва. Ничего не ясно.
Основа отвешивает оплеуху Пигве, тот падает. Убегают.
Внизу прямо поверх текста нацарапано: «Нет, не годится. Читатель не созрел еще для НФ. Переписать. Все-таки пусть будет фэнтези. Надобно купить сборник сказок».
Путь в неведомоеПеревод Кирилла Плешкова
В дверь негромко постучали, но Адам Уорд притворился, будто не слышит. Выключив свет, он сидел у окна и смотрел на покрытые снегом, залитые сиянием звезд, неслышно проносящиеся мимо склоны Скалистых гор.
Вид неожиданно закрыла стена туннеля, в уши ударил грохот колес, и Адам недовольно поджал губы. Грохот смолк так же внезапно, и вновь появились горы. В дверь снова постучали, на этот раз сильнее.
– Уходите! – раздраженно крикнул он. Ему и без того хватило хлопот в последние недели: приготовления к поездке, интервью, проверки на лояльность и прочее. – Уходите, я никого не желаю видеть.
– Проводник, сэр. Пришел постелить вам.
– Позже.
– Мне нужно сейчас, сэр.
С досадой сунув ноги в тапочки, Адам подошел к двери, отпер, приготовив для проводника гневную отповедь, – пусть стелет, когда пассажир сам этого пожелает, – и повернул ручку.
В лицо ему ударила струя газа из баллончика. Адам зашелся судорожным кашлем и рухнул на пол.
Распахнув дверь, рослый мужчина пинком убрал с пути ноги лежащего, пропустил в купе коротышку и захлопнул дверь. Все это заняло несколько секунд – никто ничего не заметил.
– Надо поторопиться, – сказал рослый, глянув на часы. – Этот придурок не спешил открывать. Осталось всего четыре минуты.
Это прозвучало с упреком, будто в проволочке была вина напарника.
Пропустив слова рослого мимо ушей, коротышка начал раздеваться. Их отношения не отличались особой теплотой с первого момента знакомства, который совпал с началом операции. Ответ на вежливую просьбу представиться был невежлив: «В ячейках имен не бывает. Если хочешь, можешь звать меня Иваном». И тон был таким же оскорбительным, как и слова.
Под пальто на коротышке был комбинезон с единственной молнией. Потянув язычок замка, он сбросил одежду и задрожал от холода.
– Догола раздевайся, – велел Иван, стягивая пиджак с лежащего, голова которого с силой ударилась о пол.
Коротышка открыл рот, собираясь возразить, но промолчал, глядя, как Иван торопливо раздевает Адама Уорда, и выслушивая инструкции, которые и без того знал наизусть.
– Ты новичок в нашем деле, так что слушай, запоминай и действуй не думая. Об отпечатках и зубной карте мы позаботились, заменили их твоими. Но до нас дошел слух, что янки разрабатывают систему опознания по запаху – по образцам запахов, примерно так же, как по образцам голоса. Тебе придется надеть исподнее Уорда – оно вроде достаточно провоняло – и его рубашку с ароматными подмышками, на случай, если свой приборчик американцы захотят протестировать на твоей персоне.
– Как-то витиевато ты выражаешься, – проворчал коротышка, нарушив данное самому себе обещание говорить только по существу.
– А ты чересчур деликатен для такой грубой работы. Но хлипкий инструмент лучше, чем вообще никакого. Одевайся, и побыстрее!
Коротышка натянул еще теплую одежду, с трудом подавляя отвращение, – он знал, что любая его реакция лишь порадует Ивана. Когда он завязывал галстук, рослый посмотрел на часы и дал знак подвинуться. Словно по сигналу, в дверь резко постучали. Иван широко распахнул ее, в купе боком протиснулся еще один человек, огромного роста, массивный, но без единой унции жира. В руке он без особых усилий нес большой чемодан. Казалось, будто его фигура заполняет все помещение.
Забравшись с ногами на койку, чтобы освободить место, Иван щелкнул пальцами коротышке.
– Эй, ты, иди сюда. – И добавил, словно в голову пришла запоздалая мысль: – А ну, скажи, как тебя зовут?
– Уорд. Адам Уорд.
– Очень хорошо, Адам. – Иван погладил напарника по голове, словно послушного пса. Вагон качнулся и замедлил ход. – Давай заканчивать, подъезжаем.
Презрительно взглянув на коротышку, великан присел и открыл чемодан. Тот оказался пуст. Протянув руку, вновь прибывший приподнял обнаженное тело.
– Нет! – в ужасе пробормотал Адам.
– Да, – довольно улыбнулся Иван. – Ты удивишься, как мало места занимает человек в сложенном виде. В особенности если он весит всего пятьдесят четыре с половиной килограмма, как ты. Смотри.
Точными движениями и без малейших усилий – неужели приходилось делать это и раньше? – похожий на медведя великан прижал подбородок Уорда к груди и засунул туловище в чемодан, затем аккуратно сложил руки и согнул ноги в коленях, укладывая их на место. Адам в последний раз взглянул на обнаженное тело, свернувшееся в позе эмбриона, и крышка защелкнулась.
– Уорд, открой дверь и убедись, что в коридоре никого нет.
Тот, не раздумывая, подчинился. За окнами коридора проплыли огни небольшой станции. Поезд замедлил ход и остановился.
– Никого.
Его грубо оттолкнули в сторону, и человек-медведь протиснулся мимо, как пушинку неся тяжелый чемодан в одной руке. Иван вышел следом. Обернувшись, отдал последнее распоряжение:
– Я в соседнем купе, но беспокоить меня можно только в случае крайней необходимости. Видеть тебя больше не желаю. Что делать, ты знаешь.
Адам с грохотом захлопнул дверь, выразив этим все свое недовольство – на которое, как он знал, Ивану было совершенно наплевать. Впервые оставшись в одиночестве, коротышка облегченно вздохнул. Его подготовка наконец закончена. Утомительные занятия с неприметными людьми в сером, пластическая операция на лице, диета, чтобы достичь веса ровно в пятьдесят четыре с половиной килограмма… теперь обо всем этом можно забыть.
Стерев на койке пыльные отпечатки ног, он вымыл руки над маленькой раковиной и сел на то же место, где еще пять минут назад сидел Уорд. Послышался отдаленный свист и лязг – поезд тронулся. Снова пошел снег. Адам успел заметить темную фигуру человека-медведя, укладывавшего чемодан в машину, затем дома скрыли ее из виду.
Стук в дверь заставил его подскочить.
– Проводник, сэр. Пришел постелить.
Начиналась настоящая работа.
– Полагаю, вам известна крайне важная причина, по которой вы оказались здесь? – спросил Бхаттачарайя.
Его изувеченное тело покоилось в инвалидной коляске, клешнеобразные руки были покрыты старыми шрамами. Подавив вполне естественное сочувствие, Адам заговорил так, как ответил бы сам Уорд:
– Вы ошибаетесь, профессор. Приехать сюда меня заставили федеральные агенты – они угрожали, запугивали. Скоро у моих студентов экзамены, а мои собственные исследования…
Тот, к кому он обращался, остановил его взмахом руки.
– Крайне сожалею о причиненных неудобствах. Но могу заверить, что о работе, в которой вам предстоит участвовать, вы не смели даже мечтать. – В его старомодной английской речи слышался едва заметный акцент. – Как я понимаю, вы уже знакомы с доктором Леви. Он объяснит все, что вам требуется знать об эксперименте «Эпсилон», а я, с вашего позволения, вас покину. Добро пожаловать в самый интересный из наших проектов.
Инвалидное кресло со скрипом покатилось по коридору и скрылось из виду. Леви разжег старинного вида трубку, источавшую едкий дым. Он был лыс и худощав, во всем облике сквозила расслабленность, а на лице господствовал героических пропорций нос. Леви считался одним из лучших математиков страны, а может, и всего мира.
– Можешь звать меня Хайми, а я буду звать тебя Адам, по-простому. Годится?
Адам неодобрительно фыркнул, но Леви пропустил его реакцию мимо ушей.
– У нас тут сразу начались проблемы с контролем, а ты как раз из тех, кто мог бы помочь. Я читал твою статью о вентильных кмоп-матрицах. Они к тому же быстрые, что нам и надо. Сколько у тебя вентилей на шестидюймовой пластине?
– Сейчас около двадцати тысяч. Мы используем три типа соединителей, два металлических и один поликремниевый, с минимальной задержкой между вентилями в шестьсот пикосекунд.
– Замечательно. – Леви радостно кивнул и выпустил клуб ядовитого дыма. – Мы найдем применение такому быстродействию и даже большему. Сейчас объясню для чего. Проект «Эпсилон» пошел не так… вернее, именно так, как надо, совершенно случайно. С чего все началось, уже не имеет значения. Мы облучали различные образцы потоками протонов, все больше наращивая мощность. От проекта «Альфа» перешли к проекту «Бета», и так до «Дельты», но безрезультатно. Зато «Эпсилон» дал куда больше, чем можно было рассчитывать. С помощью этого эксперимента удалось пробить дыру в неизвестность – и никто, даже великий профессор Бхаттачарайя, не имеет ни малейшего представления о том, что произошло на самом деле.