Второй эксперимент проходил в более естественной обстановке: в мужском туалете университета. В течение 15 дней исследователи измеряли количество полотенец, выброшенных за день в мусорные корзины рядом с раковинами для умывания. Затем они повторили эксперимент, добавив контейнер для утилизации и «таблички, указывающие, что некоторые туалеты в кампусе участвуют в программе утилизации бумажных полотенец и что все использованные бумажные полотенца, помещенные в этот контейнер, будут переработаны». Через 15 дней исследователи проверили данные и обнаружили: после добавления контейнера для переработки посетители использовали примерно в полтора раза больше полотенец, чем раньше, когда имелась только мусорная корзина.
Может показаться, что это немного, но смотрите: в средний день в туалете бывает 100 человек, значит, появление контейнера в среднем привело к расходу 50 лишних полотенец в день. Умножаем на 250 рабочих дней в год и получаем 12 500 дополнительных полотенец в одном университетском туалете ежегодно!
Разве переработка не должна способствовать сохранению и охране окружающей среды? Почему люди тратят больше полотенец, когда имеется контейнер для их утилизации? И нет ли здесь чего-либо общего с моим желанием купить новый айфон, который мне вовсе не нужен? Авторы исследования предлагают гипотезу: «Увеличение потребления, обнаруженное в нашем эксперименте, может быть отчасти связано с тем фактом, что потребители хорошо знают, что переработка полезна для окружающей среды; однако не так заметны затраты на переработку (например, вода, энергия и т. д., которые используются на перерабатывающих предприятиях). Таким образом, потребители могут фокусироваться только на положительных аспектах переработки и считать ее средством смягчения негативных эмоций (например, вины), которые могут быть связаны с растратой ресурсов, и/или считать это средством оправдать чрезмерное потребление». В другом месте статьи авторы добавляют: «Мы полагаем, что вариант с переработкой будет действовать скорее как карточка “Освобождение из тюрьмы”[114]: он может сигнализировать людям, что потребление приемлемо, если вы перерабатываете использованные продукты».
Важно отметить, что авторы не против переработки. Они с готовностью признают экологическую пользу от утилизации вещей по сравнению с созданием новых шахт и скважин для добычи новых ресурсов. Но одновременно они не считают «максимальное распространение возможностей переработки лучшим вариантом действий» для окружающей среды. Это только третий вариант после сокращения потребления и повторного использования уже купленного.
Сокращение. Повторное использование. Переработка.
Несомненно, ситуация с окружающей средой улучшится, если люди перестанут потреблять так много (хотя люди в развивающихся странах, потребляющие мало, могут оспаривать идею, будто «сохранение среды» важнее, чем улучшение уровня жизни посредством повышенного потребления). Однако вероятность этого практически равна нулю. Удобства выше экологической ответственности для большинства встреченных мною в путешествиях людей – хоть американцев, хоть остальных. Рассмотрим, например, картонные манжеты, которыми мы оборачиваем стаканчики с кофе Starbucks. На стаканчике, стоящем на столе рядом с моим компьютером, она есть, и надпись на ней сообщает, что манжета на 85 % состоит из вторичного волокна (то есть переработанной бумаги и картона). Должен ли я – журналист, пишущий о переработке, – гордиться этим фактом? Или я – и Starbucks – должны стремиться прекратить использовать бумажные стаканчики и манжеты, даже если пить кофе станет несколько менее удобно и комфортно? Разве нельзя вторичный картон применять с большей пользой?
Даже те из нас, кто лучше осведомлен о чрезмерном потреблении, просто не могут удержаться. В ноябре 2010 года я ездил на конференцию по переработке в Гонконг, где встретился с Джимом Пакеттом, экологическим активистом, создавшим в 2002 году выдающийся документальный фильм «Экспорт вреда», чем привлек мировое внимание к индустрии обработки электронных отходов в Гуйюе. Джим держал пластиковый пакет, наполненный новыми гаджетами, и на мой вопросительный взгляд пошутил, что «купил немного будущих электронных отходов».
В один прекрасный день эти «будущие электронные отходы» Джима, вероятно, начнут свою загробную жизнь на одной из американских фабрик по утилизации, где их измельчат. Некоторые фрагменты останутся в Соединенных Штатах, но большая часть окажется в Азии, где почти наверняка их рассортируют вручную на предприятии, вообще не соответствующем американским стандартам безопасности и защиты окружающей среды. Куда бы они ни шли и как бы ни утилизировались, понадобятся определенные затраты.
Оставляю другим людям возможность писать о том, как и почему потребителей во всем мире мотивируют удобства, а не экологическая ответственность (одна из теорий: потреблять приятнее, чем охранять природу). Я просто повторю то, что отмечал в начале книги: между 1960 и 2010 годами объем перерабатываемых предметов, которые американцы собирают в своих домах, вырос с 5,6 млн до 65 млн тонн. Звучит неплохо – но ведь за тот же период количество отходов у тех же американцев выросло с 81,1 млн до 249,9 млн тонн. Американцы, да и весь остальной мир, больше, чем когда-либо, параллельно потребляют вещи и отправляют их в переработку. Понятное дело, повышение уровня переработки не повлияет на объем отходов, если у нас не будет более детального понимания возможностей утилизации.
Когда я говорю об утилизации перед какой-либо аудиторией, первый вопрос обычно такой: «Что мы можем сделать для повышения уровня утилизации?» У меня есть два ответа. Если нашей целью является охрана среды, то повышение уровня переработки менее важно, чем уменьшение общего объема отходов – как поддающихся утилизации, так и остальных. Переработка – часто всего лишь средство немного дальше отодвинуть окончательную отправку в мусор.
Картон и бумагу нельзя перерабатывать до бесконечности. В зависимости от типа бумаги отдельные волокна могут оставаться в целости, возможно, шесть-семь раз, проходя энергоемкий процесс, необходимый для их превращения в новые коробки и листы бумаги. Многие пластмассы могут выдержать всего одну процедуру переработки, оказываясь в итоге не подлежащими утилизации вещами – пластиковым мусором на заднем дворе.
Металлы – дело другое. Теоретически медную проволоку можно использовать повторно до бесконечности, но только если ее легко добыть. Извлечь медь из кабеля относительно просто; извлечь медь из айпода – весьма трудно и обычно ведет к определенным потерям, особенно если этим занимаются утилизаторы из развитых стран, где пользуются измельчителями и высокими технологиями для отделения проводов от других материалов. Однако даже относительно простые и хорошо отработанные процессы утилизации (например, переработка старой пивной банки в новую) приводят к определенной потере металла – от банок, выпавших из грузовика, до испарения металла в печах.
Кроме того, существуют вещи, которые и хотелось бы считать поддающимися переработке, но они таковыми не являются. Например, экран айфона. В целом стекло – вещество, легко поддающееся переработке, но его редко перерабатывают по одной простой причине: основной компонент – песок – дешев, а значит, у бизнеса практически нет стимула искать и переплавлять использованное стекло. Конечно, сенсорный экран айфона и пивная бутылка сделаны из разного стекла. В нем есть ряд так называемых редкоземельных элементов, включая индий – ценный металл, чья стоимость на момент написания главы равнялась $200 за фунт (около $440 за килограмм). Увы, коммерчески рентабельных способов извлечения индия из сенсорных экранов не существует, и вряд ли они появятся (количество индия в экране ничтожно мало, что делает его получение оттуда весьма сомнительным делом). В обозримом будущем индий – один из самых редких элементов[115] – видимо, будет добываться, использоваться в единственном айфоне, а затем навсегда теряться.
Ничто – ничто – нельзя переработать на 100 %, а многие вещи, которые мы считаем поддающимися переработке (например, сенсорные экраны айфонов), таковыми не являются. Все – от владельцев вашей местной базы-свалки до компании Apple и правительства США – оказали бы планете очень большую услугу, если бы прекратили намекать на обратное и показали более реалистичную картину возможностей переработки.
Конечно, если Apple поместит информацию такого рода на сайте в разделе, где она объясняет свою программу утилизации, она получит меньше старых айфонов от потребителей, заботящихся о экологии (как я), и продаст им меньше новых айфонов. Это отмечают Джесси Кэтлин и Итун Ван, авторы двух экспериментов с утилизацией, описанных в журнале Journal of Consumer Psychology, в самом последнем предложении своей статьи: «Поэтому важная задача – определить способы подталкивать пользователей к переработке, одновременно извещая их о том, что переработка – не наилучшее решение и что желательно также снижать уровень потребления».
Цель моей книги не в том, чтобы давать указания официальным властям или рекомендации тем, кого волнует, куда можно скинуть свои видеомагнитофоны 25-летней давности. Однако если вы заглянули на эти страницы, надеясь повысить уровень экологической осознанности и утилизации в своем районе, я не могу дать лучшего совета, чем вышеприведенное предложение. Как парень со свалки я искренне радуюсь, наблюдая за приливом и отливом металлолома на базах. Как человек с экологической ответственностью я хотел бы видеть гораздо меньше металлолома, особенно в богатых странах, где его производят больше всего. Лучший способ добиться последнего – просвещать потребителей, что переработка – вовсе не карта бесплатного освобождения из тюрьмы потребления.
Тем не менее, если наша цель – реалистичное природосберегающее будущее, то необходимо посмотреть, что мы можем сделать для продления срока службы товаров, которы