— Дамочка, — поправил Тимофей.
— Наблюдательная дамочка, — согласился Ромка…
Когда они миновали последнюю дверь и очутились в спортзале «Эдельвейса», Олег сказал «Кажись, пронесло». И это железный Олег…
В баре из составленных пуфиков Репсу соорудили недурственное ложе, под голову приспособили пару сложенных скатертей, еще одной скатертью накрыли ноги. Рядом на стуле устроили столик, куда на подносе, а как же без него, поставили баночки с соками и положили тюбики с паштетами, картофельным пюре, овощными смесями. Антон лично попробовал гусиный паштет из тюбика и сам не заметил, как высосал всё содержимое. После чего заявил, что толком не распробовал и потянулся за следующей порцией.
Сразу вслед за этим Репс открыл правый глаз и осведомился:
— Где я?
— На «Эдельвейсе», друг мой, — ответил Тимофей и подмигнул Олегу.
— А кто тут чавкает?
— Никто, — сказал Антон, пряча за спиной пустой тюбик. — Показалось.
Репс попытался сесть, но силы были еще не те.
— Оклемался, — констатировал Олег. — Думаю, на «Архимеде» ему будет безопаснее. И не возражайте, э-э, дамочка.
Последнее относилось к сделавшей удивленные глаза Вике.
— Как хотите, — сказала Вика. — Если вам его не жалко, э-э, старичок….
Пряча улыбку, Олег направился к оружейному складу, открыл дверь ключом Иванцова, зашел внутрь. Немного погодя из помещения раздались приглушенные голоса, можно было разобрать, о чем говорят. Олег настаивал на эвакуации, лейтенант вяло отнекивался, говорил, что всё надоело, никакого смысла в такой жизни нет, потому как не жизнь, а тление. В голове тараканы бегают, хитином царапают. Знаешь, как больно?… Наоборот, внушал ему Олег, всё только начинается. Каждый боец на счету. Дел невпроворот. Вернешься героем, при жизни памятник поставят…. Я не гордый, отвечал Иванцов, к тому же андроидам памятники не ставят…. Не скажи, не скажи, возражал Олег…. Ты еще вспомни Белку со Стрелкой, говорил Иванцов. Или Чижика-пыжика на Фонтанке. Никуда мы не вернемся, тут сгниём. Устал я, Олежек, смертельно болен, а потому уйди подобру-поздорову, я не шучу, у меня граната. Чеку выдернуть одна секунда, моргнуть не успеешь, как по стене размажет…. Отставить, Иванцов, твёрдо сказал Олег. Я на тебя, как на самого себя рассчитывал, мы же в одной упряжке. Тараканы, говоришь? Ну-ка, ну-ка. Не отворачивайся, смотри мне внимательно в глаза.
Далее последовал хлесткий удар. Минуту спустя Олег на руках вынес безвольного Иванцова из помещения, положил на пол рядом с ложем Репса и сказал:
— Экая досада, где-то у него случилось короткое замыкание. Пришлось отключить.
— Слышали-слышали, как кое-кто кое-кого кое-чем отключает, — заметила Аня.
— В смысле отключить от питания, пока бед не наделал, — уточнил Олег. — Придумал какую-то гранату. Ну, ладно, дома разберемся.
— В кармане проверил? — бдительно спросил Тимофей. — Может, там она, эта граната.
— Проверил, — сухо ответил Олег. — Нету…
Антон нёс на плече Иванцова, Олег на закорках Репса. Иванцов был тяжел, как кабан, но Антон терпел.
Вот и шлюз. Вика открыла дверь, и сразу всё встало на уши. Выходной люк под потолком, там же, под потолком, ведущая к нему резиновая дорожка, то есть пол. Вика вошла первой и моментально, незаметно для глаз, оказалась на резиновой дорожке. Антон с оттянувшим плечо Иванцовым последовал за ней. Хотел засечь момент с инверсией магнитного поля, но не смог. Всё произошло слишком быстро…
— Пригласила бы, что ли, своих черных холуёв, — сказал Олег, когда они очутились перед уходящей вверх лестницей.
Вика молча подошла к погруженной во мрак габаритной кабине лифта и распахнула дверь. Внутри вспыхнул свет.
— А говорила — поломался, — проворчал Олег.
— Стратег приказал починить, — ответила Вика. — Вот холуи и починили.
Подниматься на лифте было много быстрей и веселей.
Когда они очутились наверху, то не увидели черных биороботов. На стенах по-прежнему горели яркие круглые плафоны. Антон перевалил Иванцова на левое плечо, он уже не казался таким тяжелым. Олег и впрямь отключил его, никаких признаков жизни.
Калитка в огромных воротах послушно открылась перед ними. Червь-регистратор так и не вылез из своего бронзового убежища. Когда они прошли, калитка сама собой закрылась.
Тусклое Солнце уже клонилось к закату. Рядом с геликоптером крутилась какая-то мелкая тварь, но, увидев приближающихся людей, шмыгнула в нору.
— Так кто он, этот червяк? — спросил Антон Вику. Она с Ромкой шла сзади.
— Циклоп, — ответила Вика. — Регистратор, охранник. По совместительству скульптор, но скульптор фиговый. Слишком монументален.
— На каждый купол свой циклоп? — спросил Антон.
— Именно. Но не под каждым куполом корабль. Только вход в Лабиринт.
— Лабиринт? — удивился Олег, который, оказывается, всё слышал.
— Ну да, — ответила Вика. — Войти-то войдешь, а вот где выйдешь — неизвестно.
— Даже ты не знаешь? — уточнил Тимофей.
— Даже я.
— Ну, хорошо, — сказал Тимофей. — А без тебя Циклоп на корабль нас не пропустит?
— Не пропустит.
— Да ты ценный кадр, оказывается, — пламенно воскликнул Ромка. — Тебя ж на руках носить надо.
— Вот именно, — скромно согласилась Вика.
— Прошу, — сказал Олег, распахнув дверь геликоптера…
Репса поместили в камеру диагностики и реанимации. Теперь за ним наблюдал одетый в белый халат страшно опытный робот-лекарь. За Репса можно было не беспокоиться. К утру он был как огурец, вот тогда мы к нему и вернемся.
Между тем Олег приступил к восстановлению Иванцова. Начал с содержимого черепной коробки, набитой устаревшим хламом. Основательно всё подчистил, заменил процессор, систему охлаждения. Между делом нашел источник слуховых галлюцинаций Иванцова — короткое замыкание в звуковом модуле.
Далее Иванцов получил новый аккумулятор, новую кожу и так далее, и тому подобное. Короче, утром он был как огурец.
Глава 27Помеха
Утром Репс и Иванцов сидели вместе со всеми за обеденным столом. Репс с аппетитом уплетал яичницу с беконом, а Иванцов сидел просто так. Все знали, что он андроид, поэтому незачем было вешать лапшу и попусту тратить ценные продукты.
Иванцову и так было хорошо, нравилось, что снова здоров, бодр, что можно общаться и радостно улыбаться. Он и сидел рот до ушей, хоть завязочки пришей, пока Олег не сказал ему:
— Лейтенант, что-то я запамятовал: сколько лет «Эдельвейс» летел до Миральды?
Иванцов посмотрел на него, улыбка сползла с его лица.
— Почему лет? — сказал он. — Мы же через червоточину. Месяца три, я думаю. Месяц я спал, два месяца посменно дежурил. Три и выходит. А почему ты спросил?
— Да улыбаешься, как дебил, — ответил Олег. — Решил отвлечь.
— И тебе это удалось, — хмуровато произнес Иванцов. — Чуткий ты у нас, Олежек, доброжелательный.
Все заухмылялись.
— Хочу представить лейтенанта Иванцова, — сказал Олег. — Тридцать лет, звать Владимир Макарович, специальность инженер-электрик, в обязанности входит обеспечение энергетической безопасности «Эдельвейса». Иными словами, этот человек заведует всем энергетическим сектором корабля.
— Спасибо, — прошептал Иванцов и шмыгнул носом. — Откуда узнал?
— Я всё знаю, — скромно ответил Олег.
Репс фыркнул и поправил очки.
— Прошу пардону, — сказал Репс. — А что тогда делал Зулейкин?
— Зулейкин, товарищ Репс, всего лишь помощник капитана по хозяйственной части, — отозвался Олег. — Администратор, но не технарь. А Иванцов — чистый технарь. Однако заведующий сектором по должности ниже помощника капитана и номинально ему подчиняется. Иванцов и подчинился. В результате авария.
— Как у вас всё просто, — всплеснул руками Репс. — Взял и подчинился, будто у самого головы нет. Постойте, постойте, откуда вам это известно?
— Вот это правильный вопрос, — сказал Олег и огляделся.
Никто уже не ел, все слушали. Из ничего вдруг возникла нешуточная интрига.
— Давайте так, — предложил Олег. — Сначала вы, товарищи Репс и Иванцов, расскажете то, что знаете, потом я.
— Я при этом не присутствовал, поэтому сказать мне нечего, — заявил Репс, после чего откинулся на стуле и скрестил на груди руки.
— Ваше право, — сказал Олег и посмотрел на Иванцова.
Поначалу тот не хотел говорить, мялся, жевал губами, смотрел тоскливо, потом всё-таки выдавил:
— После столкновения, когда управление кораблем было потеряно, Зулейкин приказал мне отключить питание. Во избежание пожара.
— А что капитан? — немедленно спросил Олег.
— Капитан не отзывался. Дверь в рулевую рубку была закрыта. Это всё, что я знаю. К тому же я повредил спину.
— Ладно, теперь я, — сказал Олег. — Должен извиниться: вброс насчет аварии — чистой воды провокация. Мне нужно было вас разговорить. Так вот. Ночью я просмотрел снятую мною на камеру видеозапись с Горбуновым…
Запустив запись в видеоредакторе на малой скорости, Олег обнаружил, что помеха — это вмонтированное в видеоматериал сжатое видео, которое даже на очень малой скорости рассмотреть невозможно. Может, поэтому черные не обратили на помеху никакого внимания.
Эта самая «помеха» была ничем иным, как заснятыми на камеру рисунками. Кто-то из команды изобразил на бумаге процесс столкновения «Эдельвейса» с неизвестным кораблем, перенес на видео, хорошенечко сжал его, после чего вмонтировал в обращение Горбунова…
— Вот, смотрите, как это было, — сказал Олег, вынимая из лежавшей перед ним папки копии рисунков.
На первом рисунке схематично, без деталей и штриховки, изображен «Эдельвейс», приближающийся к поверхности Миральды. Поверхность чистая, расстояние до неё 1000 метров. Корабль старого типа с вертикальным взлетом и посадкой. После посадки, как водится, примет горизонтальное положение, пока же направлен кормой к земле. Второй рисунок: внизу под кораблем пунктиром обозначен объект, раз в пять больше «Эдельвейса». Расстояние между кораблем и объектом 600 метров. Надпись рядом с объектом «Появился внезапно». Как в комиксах. На третьем рисунке «Эдельвейс» погружается кормой в объект и начинает падать. Падение обозначено опять же пунктиром и стрелками. Следующий рисунок — «Эдельвейс» вместе с объектом проламывают земную кору. И последний, пятый, рисунок: «Эдельвейс» с большим креном выглядывает из отвердевшей конструкции. От конструкции до поверхности планеты, уже снизу, из-под земли, примерно 60 метров. И надпись: «Маневр был невозможен. Энергопитание вновь включено. Погибли три члена экипажа, будем думать, как похоронить. Навигатор К.Марков».