— Готово, — сообщил Лаурген и плавно опустился на пол. — А теперь надобно убрать это дерьмо в мешки.
— Погодите, — сказала вдруг Аня встревоженно. — С Тимофеем что-то не так.
Олег выметнулся в дверь, которую никто и не подумал запирать, в два шага догнал плетущегося куда-то хлипкого охранника и, взяв за шиворот, затащил обратно в комнату. После этого запер дверь и спросил:
— Кому форма в пору?
Остановился глазами на Ромке, нет — высоковат. Лаурген широковат. Аня? Пожалуй, подойдёт, да и стрелять умеет.
— Мне в пору, — сказала Вика. — К тому же язык знаю…
На злосчастного охранника, который и не думал сопротивляться, надели белый защитный комбинезон, очки и респиратор, снятые с Вики. Он только сонно хлопал глазами. Вика сняла голубой комбинезон, он был бы виден, и переоделась в черную форму. Длинные волосы убрала под черный форменный кепи, и очень даже ничего получился молоденький охранник.
Заперев за собой дверь, они в полном составе двинулись по длинному коридору к третьему сектору. Сзади кто-то гортанно заговорил, явно обращаясь к ним. Вика оглянулась, улыбнулась и, понизив голос, коротко ответила.
Человек скрылся в своем кабинете, и они вновь остались в коридоре одни.
— Быстрее, — сказала Вика. — Через пару минут у них обед, не протолкнёшься.
Всё как на Земле.
Но вот, наконец, и третий сектор, в котором было мало что от промышленного сектора. Здесь было тихо и уютно, будто попал в чистенькую ухоженную квартиру. В прихожей ситцевые обои, полированный шкаф, на стене большое от пола до потолка зеркало, рядом светильник, под зеркалом коврик с домашними тапочками. Тапочки одни, чьи вот только, если хозяин дома? Дальше сквозь дверной проём видна комната с добротным черным, отделанным золотом гарнитуром.
Будто попали в двадцатый век, когда любили и умели делать хорошую мебель.
— Пожалуйста, — умоляюще попросила Аня. — Идёмте же.
Сразу после её слов светильники погасли, потом еле затеплились жидким гнойным светом.
— Какая мерзость, — сказал Олег и сплюнул. — Генерал, вы здесь бывали?
Вика перевела.
— Да, — ответил Лаурген. — Обычно здесь приятно. Идёмте за мной. Или нет, постойте.
Действительно, кто-то неуверенно, приволакивая ноги, брёл по комнате в сторону прихожей. Вот появился в дверном проёме, перекошенный, страшный, без маски, с почерневшим оплывшим лицом, спутанными волосами, и в залитом какой-то дрянью белом защитном комбинезоне. Тимофей. Избитый, но живой.
— Уходим, — невнятно пробормотал Тимофей. — Быстренько.
— Генерал, — сказал Олег. — Коли вы здесь бывали, идите вперёд. Запасной выход есть?
— Есть, — ответил Лаурген. — Ногами вперёд и в очистные сооружения. Не дури, Олег, тут твой бластер не поможет.
— Это мы ещё посмотрим, — сказал Олег, вынимая бластер. — Ну что, генерал, ведите.
Остальные тоже вооружились. Тимофей покачал головой и тяжело вздохнул, это заметил Лаурген.
— Я уже далеко зашёл, — хмуро сказал он. — Но без меня вам крышка. Как там у вас: бывали и мы рысаками. Была — не была.
И, пригнувшись, готовый среагировать на каждый чих, крадучись, пошел в темноту.
Светильники замигали и затеплились тревожным красноватым светом.
Глава 34Нас прислал Лев Иванович Горбунов
Олег шел вслед за Лаургеном, поводя головой из стороны в сторону. Далее Антон, сместившись на полкорпуса вправо, чтобы видеть, что там, впереди, а остальные уже сзади. Два лба, Олег и Антон, напрочь перегораживали весь горизонт, но всё равно было боязно. Ромка взял в руку теплую ладошку Вики, но та отобрала — не время. Аня вела под руку прихрамывающего Тимофея и что-то тихо говорила ему, однако вовремя спохватилась, замолчала.
Они миновали большую, заставленную мебелью комнату, и вышли в длинный коридор. Правая стена была глухая, с зашторенным окном, на левой имелись три распахнутые двери.
— Он в средней комнате, — тихо предупредил Тимофей. — Вторая дверь. Осторожнее, он быстр.
— Генерал, — сказал Олег. — Позвольте, э-э, быть впереди вас.
— Я его усыплю, — ответил Лаурген. — Поэтому, э-э, не позволю.
— И тем не менее, — сказал Олег и ловко оттёр кряжистого генерала за спину.
Свет, и без того жиденький, предсмертно помигал и вовсе погас, и поэтому Антон не видел, что делает Олег. А тот шагнул куда-то в сторону и исчез. Потом в отдалении, похоже в той самой средней комнате, кто-то плотоядно фальцетом хохотнул, раздались тяжелые шаги, что-то с треском врезалось в стену, и вновь забормотал фальцет. Оборвался после хлёсткого удара.
— Будешь мне тут, — это уже голос Олега. — Где рубильник? Где рубильник, говорю? Чем свет выключал?
Спустя минуту вспыхнул яркий, больно ударивший по глазам, свет.
— Однако, — сказал Тимофей.
Средняя комната больше походила на какую-нибудь лабораторию, вся в белом кафеле, с кургузым верстаком у стены, заставленным химической посудой, штативами с разномастными пробирками, хирургическими ножами, датчиками, ретортами и прочей ерундой, с микроскопом, лампой-лупой, сушильным шкафом, вытяжкой, но при этом и с телевизором у противоположной стены, мягким креслом, уютным торшером. Убивали огромный в несмываемых желтых потеках секционный стол посреди комнаты и в продолжение его глубокое ржавое сливное корыто.
Вайнберг сидел в крутящемся кресле у секционного стола и исподлобья смотрел на вошедших. Он был моложе Горбунова, шире, мощнее. Под торчащими кустистыми бровями злые желтые глаза с ненормально большими черными зрачками. Олег надежно прикрутил его к креслу монтажным проводом, и он был похож на перехваченную бечевкой колбасу.
Что-то там, помнится, врезалось в стену. Ага, вот, тумбочка у входа — лежит на боку, криво, а на кафеле веером трещины.
— Знакомьтесь, — сказал Олег, подходя к крутящемуся креслу. — Иосиф Львович Вайнберг.
И тут же озабоченно спросил:
— Я ничего не путаю, Иосиф Львович?
Вайнберг посмотрел на него, как на пустое место.
— Почему вы упорно не хотите с нами встретиться? — осведомился Олег. — Почему нужно применять силу? Это как-то не по товарищески.
— Позволь мне, — попросил Тимофей.
— Пожалуйста, — Олег пожал плечами и отошел.
— Это опять я, — сказал Тимофей, заглядывая в глаза Вайнбергу. — Нас прислал Лев Иванович Горбунов.
Тут он понизил голос, перешел на шепот. Видно было, как он, нагнувшись к волосатому уху Вайнберга, шевелит губами, а звук исчез.
Это было неинтересно.
— Знаешь, что это? — спросил Ромка, кивнув на секционный стол, а поскольку Вика промолчала, сам себе ответил: — Здесь Базаров режет лягушек.
— Здесь Вайнберг режет людей, — сказала Вика. — А также животных. Отчекрыживает лишнее или пришпандоривает недостающее, чтобы были совершеннее. Это называется выращивать элитную породу. А в это корыто он выбрасывает отходы производства, и они растворяются в спецрастворе, которое наполовину заполняет ущелье, мимо которого мы шли. А этот раствор…
— Хватит, хватит, — взмолился ошарашенный Ромка.
— Какой же ты после этого первопроходчик? — засмеялась Вика. — Космонавт должен знать и уметь всё. И не раскисать, как кисейная барышня.
— Правильно, деточка, — сказал Олег, который похихикивал, слушая их. — Воспитывай, пока не поздно, а то вырастет слюнтяй.
— Не-ет, — заорал вдруг Вайнберг громким фальцетом. — Не желаю. Уберите этого урода.
— Это не Вайнберг, — сказал Тимофей, отходя в сторону от орущего здоровяка. — Очень похож, но это не он. Это какой-то рудимент.
Лаурген отвел Олега в сторону и просительно произнес:
— Очень прошу: развяжите и извинитесь. Это истинный Вайнберг.
— Хорошо — развяжем, — сказал Олег. — А потом добровольно ляжем под нож — и в очистные сооружения. Вы этого хотите?
— Что же делать-то? — Лаурген нервно заходил кругами.
— Гипноз, — подсказал Олег. — Узнаем всё, что нужно, и уйдем себе. А дальше уж его дело — проснётся он или не проснётся.
— Ах, как нехорошо получается, — засомневался Лаурген. — Он меня обязательно запомнит.
— Во-первых, вы в маске и вопросы буду задавать я или Тимофей, — возразил Олег. — Во-вторых, сделайте так, чтобы он ничего не запомнил.
— Дайте время, — вздохнув, сказал Лаурген. — Я подумаю.
Пока генерал, хмуря брови, думал, Олег отошел к Вике.
— Ты знала? — спросил Олег.
— Нет, конечно, — ответила Вика. — Всё как-то сложилось в одну картину: и ущелье с раствором, и этот недочеловек, и всё остальное. Мы с дядей были абсолютно уверены, что здесь землянин.
— Но твой дядя уверен, что это и есть искомый землянин, — сказал Олег.
— Я готов, — заявил Лаурген.
— Вот сейчас и узнаем, — Олег подмигнул Вике и похлопал Ромку по плечу…
Антон не вмешивался в происходящее. Более того, он чувствовал себя здесь лишним. Эти люди прекрасно знали своё дело и не нуждались в чутком руководстве дилетанта. Создавалось впечатление, что его, Антона, вежливо терпят. Ну чем, скажем, он мог бы помочь Олегу во время недавнего захвата? Да, здоровый, да знает хитрые приёмчики, но в кромешной темноте ни черта не видит, а полагаться на слух — это, извините, натуральное самоубийство. Олег же прекрасно сориентировался и одолел супостата. Или вот мятущийся Лаурген. Только что сомневался — сдаться сразу или помучиться, а теперь колдует над безвольно поникшим Вайнбергом, пришептывает, бесцеремонно шлёпает ладонью по лбу, трёт большие мохнатые уши.
Подошла Аня, доверчиво прильнула к его руке и спросила:
— Я тебе нравлюсь?
Он потряс головой, стараясь отвлечься от дурацких мыслей. Это было так неожиданно и так приятно.
— Очень, — сказал Антон. — Не хочу навязываться.
— А ты навяжись, — сказала она. — Хорошо?
— Хорошо, — ответил он.
Она улыбнулась ему и отошла к креслу. Развернула его, села и вновь улыбнулась.
«Какой же ты дурак, — сказал он себе. — Нашел время».