Был он, слава Богу, в плавках, не голышом, а вот когда начал надевать голубой комбинезон, призадумался. Он, этот комбинезон, был хорош и удобен в паре с лёгким скафандром. А вот каков он в паре с королевской мантией — большой вопрос.
— В чем дело, дорогой? — спросил Олег. — Ты так критически себя осматриваешь. Что-нибудь приснилось?
— Стратег должен представить меня Синоду, — ответил Антон. — А у меня даже парадных брюк нет. Это ведь неправильно, если из-под мантии высовываются кальсоны, а сверху носки?
— Неправильно, — согласился Олег и лукаво прищурился. — Мантия, говоришь? Высоко летаем.
— Да уж, дел невпроворот, — сказал Антон. — Как говорится, взялся за гуж…. Мдя. Надеюсь на плодотворное взаимное сотрудничество…. Вот так, стало быть. А где, кстати, Вайнберг? Очень нужен.
— Да вон, в углу валяется, — ухмыльнулся Олег. — Очень, так сказать, чувствительно вы его вырубили, господин хороший, а арбалетчики сюда приволокли. Хорошие ребята, эти арбалетчики, хозяйственные, не дадут добру пропасть.
— Ага, точно, вот он, самозванец, — произнес Антон. — Может, кто подсобит с него мантию снять? Гуда просила, чтобы я был в мантии, потом что-нибудь другое подберем. Вика поможет подобрать. А то негоже в чужой одёжке.
Похлопал глазами, потом просительно сказал:
— Ребята, ну вас нафиг. Кончайте провоцировать. Я и так не в своей тарелке. Помогайте, подсказывайте, если что не так. Надеюсь, это ненадолго.
Тимофей приложил палец к губам и прошептал:
— Не разбудите Гуду.
Антон с Олегом выволокли наружу тяжелого Вайнберга. Зал охраняли арбалетчики с марабутами, которые уже подружились и перекидывались междометиями. Лаурген среди них был несомненным начальником, а заодно и переводчиком.
Тимофей осмотрел Вайнберга и заявил, что тот здоров, как бык, если не считать моральной травмы и некоторой деформации эфирного тела, которая была не смертельна. Эта свинья так и не проснулась, только хлюпала носом, противно храпела и шлёпала губами, то есть выздоравливала на полную катушку.
С другой стороны, называть свиньей человека, который не применил власть к землянам, не бросил в темницу, а так — попугал лишь, было бы неправильно. Да, прохлопал ушами, прозевал активную фазу, недооценил, за что поплатился. Жалеть такого надо, а не обзывать.
В боковом переходе появилась неспешная группа людей в серых рясах, возглавляемая Стратегом. У одного из серых в руках был объемный мешок. Марабуты посмотрели на Гловера, тот, ожидая команды, на Олега. Арбалетчики принялись переглядываться.
— И что? — спросил Олег в пространство.
— Придётся идти в кальсонах, — сказал Антон. — Надеюсь, хоть мантия длинная.
И посетовал:
— Что-то они больно быстро появились.
Олег с Гловером сняли с причмокивающего Вайнберга мантию, передали Антону. Та была более-менее впору.
Тем временем Стратег, не торопясь, забрал у серого мешок, вразвалочку подошел к Антону и, протянув ему мешок, важно сказал:
— Это вам. Старую верните, она недействительна.
— Братцы, я понимаю, что он говорит, — обрадованно сказал Антон, снимая мантию и передавая её Стратегу. — А вы?
— Я - нет, — признался Олег.
— Я - да, — ответил Тимофей. — Переодевайся, Антоша, мы будем рядом.
Глава 43Перед вами, стало быть, кесарь
Парчовая мантия до пола, которая гляделась проще мантии Вайнберга, но подходила по размеру, и лакированные сапожки превратили Антона из обычного космонавта в франтоватого брандахлыста. Не хватало только набриолиненных кудрей и напомаженных губ.
— А чо? — едва сдерживаясь от хохота, сказал Олег. — Ничо…
В зал Синода ни землян с марабутами, ни Лаургена с арбалетчиками не пустили. В принципе, никакой охраны не было, просторное фойе с мягкими банкетками вдоль стен пустовало, лишь у входа в зал стоял высоченный сухопарый седобородый старик с белыми косматыми бровями, который, пропустив группу Стратега и Антона, поднял перед остальными открытую ладонь. Что такое ладонь против лома? Гловер сунулся вперёд и ткнулся лбом о бетонную стену, да так, что искры из глаз посыпались.
— Не надо, — сказал ему Тимофей. — Они уже в другом измерении.
Что-то спросил у старца, тот коротко ответил.
— Сядем, — сказал Тимофей. — В ногах правды нет. Ждать минут тридцать.
Марабуты сели на мраморный пол, скрестив ноги калачиком, арбалетчики предпочли стоять, а Олег с Тимофеем и Лаурген с Гловером устроились на банкетках.
— Ты где так насобачился чирикать по-местному? — спросил Олег у Тимофея и сам же себе ответил: — Ах, да, телепатия.
— Поначалу, естественно, телепатия, — согласился Тимофей, — а потом уже навыки. Предпочитаю навыки интеллектуальные либо перцептивные, они более подходят для мотивации и выработки обратной связи. Э-э…. Углубить?
— Не стоит.
— В принципе, каждый язык занимает определенную область ноосферы, — помолчав, продолжил Тимофей. — Это как огромная библиотека. Выбрав нужный справочный материал, можно без особого труда…
— Достаточно, — сказал Олег.
— Почему?
— Давай я тебе лучше расскажу про бинарное счисление. Например, про преобразование методом Горнера, — предложил Олег.
— Не надо.
— Отчего же? Это доступно, это интересно…
Между тем, на другой банкетке тоже шел оживленный разговор.
— Из какого созвездия, друг? — спросил Гловер.
— А черт его знает, какое у нас созвездие, — ответил Лаурген. — Лучше спросить у звездочета.
— Ух ты, — сказал Гловер. — У звездочета. Ты из какого века, друг?
— Из этого, который сейчас, — Лаурген хитро посмотрел на Гловера. — Вопрос можно?
— Валяй.
— Ты вообще-то с Земли свалился или с Луны?
— Вот те на, — удивился Гловер. — Ты же местный. Откуда знаешь про Луну?
— От Ромки, — ответил Лаурген. — Точнее, от Вики, а она от вашего Ромки…. Что смотришь? Не знаешь, кто такой Ромка?
Гловер развел руками — мол, не успел познакомиться.
— Говоришь, тебя Гловер зовут? — спросил Лаурген.
— Я, вроде, не говорил.
— Неважно, — сказал Лаурген. — Дай-ка я у тебя, друг, пороюсь в черепушке. Занятная ты личность, дружище Гловер.
Олег подтолкнул локтем Тимофея и кивнул на Гловера с Лаургеном.
— Я всё слышу, — отозвался Тимофей. — Интересно, что ответит Гловер.
Но Гловер никак не ответил. Он застыл, окаменел, и взгляд у него остановился. А Лаурген тем временем изучал его лицо, его жуткие глаза с огромными зрачками, широкий прямой нос, твердо сжатые губы, каменный подбородок. Вот он погладил воина по щеке длинными сильными пальцами.
Марабуты оживились, залопотали, один из них крикнул Лаургену что-то угрожающее.
— Да всё уже, — сказал он успокаивающе. — Не стоит беспокоиться.
Гловер вздохнул, заморгал, вытер глаза огромными кулачищами и встряхнул головой, просыпаясь.
Сказал:
— Фу ты, чертовщина такая. Будто в омут нырнул.
Внимательно посмотрел на Лаургена, что-то вспомнил и угрожающе спросил:
— Что ты там пролопотал? Пороюсь в твоей черепушке?
— Тебе показалось, друг, — отозвался Лаурген. — Можно нескромный вопрос?
— Нескромный можно, — разрешил Гловер.
— Ты папу-маму помнишь?
— Нет, — подумав, ответил Гловер.
— Сколько тебе лет?
— В хронологическом плане или в фактическом?
— В хронологическом.
— Давно это было.
— А в фактическом?
— Слушай, — сказал Гловер, внезапно свирепея. — Ты чего пристал? Я не посмотрю, что ты заморский генерал, дам в лоб и уши проглотишь.
— Ладно, ладно, — Лаурген миролюбиво поднял руки. — Просто я насчитал у тебя, полковник, столько прожитых жизней, что засомневался. Впервые такое вижу. Ты случаем не бессмертный?
— Откуда узнал, что я полковник? — проворчал Гловер, уже не сердясь. — Да, полковник, но это так — пустяки. А на последний вопрос не отвечу, не велено…
Церемония закончилась раньше, чем ожидалось. Широкие двери внезапно открылись, из зала вышли Антон и Стратег. Судя по кривоватой улыбке, Антон был смущен.
— Вот так, братцы, — сказал он, подойдя к землянам. — Перед вами, стало быть, кесарь. Или царь.
— Угораздило же тебя, — вздохнув, произнес Олег и жалеючи похлопал по плечу. — Ты уж не отрывайся от коллектива.
— Постараюсь, — ответил Антон. — Пойду. Илларион покажет резиденцию.
— Илларион — это Стратег? — уточнил Тимофей.
— Он самый.
— Ты царём иди на полставки, — посоветовал Тимофей. — Не забывай, что ты еще и капитан «Архимеда». А главное…
Тут он сделал знак, чтобы высоченный Антон наклонился к нему и зашептал в ухо. Антон слушал и кивал, потом тихо сказал что-то.
— Весьма неожиданно, — ответил Тимофей. — Хотя, я тебя понимаю, одному плохо. Пожалуй, соглашусь.
После чего повернулся к Олегу и огорошил:
— Приглашает в советники, уж не обессудь.
— И правильно, — сказал Олег. — Еще Аннушку прихватите, чтоб кесарю не было скучно…
Глава 44Царские привилегии
Подход к расположенной в одной из скал Резиденции тщательно охранялся. Внешне всё было тихо-мирно, но вдруг лязгала невидимая амбразура и кто-то в ней начинал шумно астматически дышать и передергивать затвор, либо ни с того, ни с сего принимались вздрагивать и со скрежетом передвигаться с места на место густые кусты, в которых угадывались жерла автоматических пушек. Вот над ними на мгновение завис маленький юркий «Глаз», поизучал, затем юркнул в узкую расщелину. Его сменил «Глаз» подороднее, не такой суетливый, который никуда не торопился. У этого прибора уже имелся солидный, литра на два, резервуар с узким соплом и электромоторчиком. Наверняка в резервуаре был усыпляющий газ. Шаги гулко загремели — под стальным мостом с поручнями была пропасть. Двадцать гулких шагов, потом снова твердый асфальт.
— Мост раздвижной? — уточнил Тимофей у Стратега.
— Разумеется, — ответил тот. — Чтобы всякая шалупонь по ночам не шлялась.