Сама придумала? - спросил Антон. Нет, конечно, ответила Анюта, но надо же чему-то учить. Это не дети, а какие-то роботы: запоминают всё с одного раза. Ну-ну, сказал Антон. Жалко будет расставаться? Что ты такое говоришь? - сказала Анюта. И думать не смей, это же дети. Это дети, которые очень быстро вырастут, сказал Антон. Это ненормально.
Анюта подняла на него глаза и тихо произнесла: «Посмотрим».
На ночь она устроилась на раскладушке в «детской», мальчики спали на огромном надувном матрасе, каждый под своей простыней, а утром оказалось, что они исчезли. Тихо, бесшумно, никаких тебе шагов, стонов, криков, всхлипываний. Вместе с ними исчез Гарик 2…
Интеллектуальный «Архимед» был в шоке. Такой пассаж, можно сказать кража века, а он, как последний лох, не в курсе. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. И ведь никаких следов. «Архимед» вывернул карманы наизнанку, в смысле обнародовал свою Базу данных за последние сутки, и в самом деле — ничего. Горбунов потребовал расследования, и тогда Антон подключил к делу смышленого Ромку. И Ромка, покумекав над мудреватым информационным массивом «Архимеда», в котором черт ногу сломит, обнаружил некую закавыку, некую область, доступ к которой был запрещен неизвестным админом. Запрет был совсем новенький и создан был в три часа минувшей ночи. Очевидно, что в этом изолированном островке массива хранилась разгадка. «Архимед» знал об этом секторе, но в связи с запретом обходил его стороной. Впрочем, как оказалось, дело обстояло не совсем так. Сектор этот был для «Архимеда» болевой точкой, своего рода раковой клеткой, которую нельзя было трогать, иначе — смерть. И он окружил её зоной отчуждения, этаким частоколом из единиц. И постарался забыть, хотя ничего не умел забывать.
— Значит, грабёж произошел в три ночи, — подытожил Антон. — Но «Архимед» как бы ничего не видел. А что нам показывает внешняя камера?
— Внешняя камера нам ни фига не показывает, — ответил Ромка. — Темно-с.
— Даже в режиме ночного видения?
— Выходит, была зашторена, — сказал Ромка. — Заметь — не выключена, потому что запись велась, а зашторена.
— А ежели со спутника? — предположил Антон. — В том же режиме. Рискнём?
— Маловероятно, — промямлил Ромка и с хрустом почесал макушку. — Так я запрашиваю?
— Валяй. Выбери, стало быть, самый лучший кадр.
Ответ на запрос пришел через пятнадцать минут. Картинка на коротеньком видео была аховая, одни длиннющие размытые тени при низкой яркой луне, никакой видоредактор не смог бы улучшить…. хотя, чем черт не шутит. «Архимед», конечно, мог бы помочь, мог бы, но категорически отказался. Запрет есть запрет. Ромка возился больше получаса, потом вздохнул и показал Антону.
— Ну что? Молодец, — сказал Антон. — По крайней мере, теперь знаем, что детей вывел Гарик 2. Никакой Гудой не пахнет.
— Спасибо, — кисло ответил Ромка. — То есть, как это Гудой не пахнет?..
На следующий день после обеда Антон был срочно вызван Горбуновым.
Усадив капитана за приставной стол, Горбунов встал со своего кресла и подошел к окну. Постоял, глядя вниз, на двор, и заложив руки за спину, потом повернулся к Антону и заговорил.
Начал, разумеется, издалека, что, дескать, плохо спал, всё мысли, мысли, потом пожаловался на плохой аппетит, только одно яичко на завтрак скушал, колбаса уже не полезла, далее посетовал на звонок из Федеральной службы безопасности, после которого в этом самом кабинете, где мы сейчас находимся, появился некий полковник Федоськин — очень грамотный и въедливый тип. До того грамотный, что заставил его, Горбунова, поверить во взрывоопасность нынешней ситуации. В том плане, что Гуда и так называемые детки хуже всяких диверсантов и способны подорвать устойчивость государственного строя. Запросто. Хлебом не корми, дай подорвать устойчивость. Это уже на данном этапе. А что будет через пару лет?
— Бред, — сказал Антон.
— И я сказал то же самое, но он, паразит, в смысле голубчик, с карандашом в руке сумел это доказать. По каким-то хитрым формулам, с привлечением метода от противного («от очень противного», — добавил про себя Антон), в коем много от лукавого….короче так заплел мозги, что я с ним согласился.
— В чем согласились? — насторожился Антон.
— В том, что бункер нужно подорвать.
— Погодите, погодите, — сказал Антон. — Как вы его собираетесь подрывать, если он в другом измерении?.. Вам что — и Гуды не жалко?
Глава 20Спасибо, я постою
— Конечно, жалко, — печально сказал Горбунов. — И бункер бы нам ой как пригодился. Но слово не воробей, да и с другой стороны нам здесь жить. Никому мы, братец, не нужны, а начинать заново поздно.
— Вот из-за этих мыслей у вас с утра и не заладилось, — произнес Антон. — Наслоение, так сказать. Но мы еще повоюем.
— О, да, — согласился Горбунов. — Ладно, торопиться не будем. Но и в хвосте не поплетемся. А вот уж как припрёт, тут-то мы и поскачем впереди всех.
Странное оставалось впечатление от того, что он говорил. Выходило, что вся эта затея с Миральдой и Гудой вовсе не была продумана от «А» до «Я», а лепилась на авось, как пойдёт. И этот призрачный «Горбунов», периодически появляющийся на умирающей планете, скорее фантом, порожденный воспаленным разумом Вайнберга. Ведь Мутуал и не на такое способен, Антон знал это по себе.
— А скажите, Лев Иванович, — сказал Антон. — Во время нашего полета у вас была связь с Миральдой, а конкретно с Вайнбергом?
— Что-то такое было, — подумав, ответил Горбунов. — Но это происходило как бы помимо моего сознания, будто и не я говорю, а кто-то внушает. А в чем дело, капитан?
— Но про Гуду вы откуда-то знали? — не отставал Антон. — Или «Архимед» докладывал? Или всё же Вайнберг?
— Знал — и всё тут, — неуверенно сказал Горбунов. — Интуиция. Или, думаешь, был какой-то подсказчик?
Нет, но каков апломб, какова выдержка? Все были уверены, что Горбунов — феномен, а он — всего лишь умеющий держать паузу фигляр…. Или всё не так? Да нет, именно всё так, иначе чихать бы он хотел на этого полковника.
— И что теперь будем делать? — спросил Антон.
— Дай время, — сказал Горбунов. — Дай мне время…
Антон вернулся на «Архимед», который был непривычно пуст и тих. Обычно кто-то шлялся туда-сюда, играла негромкая музыка, в комнате отдыха орал телевизор, роботы-уборщики вытирали невидимую пыль со столов, стен, полов, подлокотников — всего того, что должно было блестеть и сиять. С кухни обычно доносились аппетитные запахи, а сейчас будто всё вымерло. Антон прошел в свою каюту, Анюты там не было. Не было её и в детской.
Мелодично запиликал белый шарик, Антон вынул его из наружного кармана рубашки. Над шариком возникло многомерное изображение Гуды.
— Привет, — сказала Гуда. — Ну и какое настроение у Горбунова?
— Какое может быть настроение, если на тебя наехал полковник Комитета? — ответил Антон.
— Это Федоськин, что ли? — уточнила Гуда. — Надеюсь, Горбунов не наделает глупостей?
— Каких именно глупостей?
— Тех самых. Считай, бункер с машиной уже ваши.
— Что взамен? — тут же спросил Антон.
— Увидишь, — Гуда улыбнулась. — Анюта сильно расстроилась?
— Очень, — сказал Антон. — Как будто это наши дети.
— Это наши дети, — нахмурившись, произнесла Гуда, сделав ударение на слове «наши». — Но не волнуйся, они не пропадут. Они особенные.
Отключилась, оставив после себя кучу вопросов. Антон вернулся в свою каюту, а спустя пять минут сюда же пришла поникшая Анюта и безразлично сказала: «Пойдем, что ли, поужинаем? Или еще рано?».
Столовая была пуста, вероятно действительно было еще рано. Дежурный повар — одутловатый краснощекий робот в белом колпаке и белой форме — предложил дежурный ужин: фрикадельки с картофельным пюре, соленые огурчики и компот.
— А выпить есть? — пошутил Антон.
— Рассол, безалкогольное пиво, — бесстрастно ответил повар. — Но есть и очень крепкий квас.
— А это что за зверь?
— Перебродивший, на дрожжах.
— Пей сам, — посоветовал Антон. — Вот накатаю жалобу твоему начальнику. Кто твой начальник?
— Вы, — прогундосил повар. — Я хотел, как лучше, у вас же с мадам Анютой горе.
Он вдруг подмигнул и, понизив голос, сказал:
— Найдется бутылочка коньяка.
— Давай фрикадельки, — велел Антон и отвернулся, скрывая улыбку. Уж очень неожиданно перековался этот красномордый.
— Коньяк перелью в заварочный чайник, — сказал повар. — Не побрезгаете пить из чашек, как будто чай?
— Да ты, брат, прямо фокусник, — восхитился Антон. — Почище Гарика 2 будешь…
Неизвестно, что за коньяк налил им повар, но уже после первого чайника у Антона начал заплетаться язык, а Анюта вообще заснула за столом.
— Анютик, ты чо? — сказал Антон и отключился…
Проснулся он глубокой ночью в какой-то темной комнате на широкой мягкой кровати. Рядом уютно посапывала Анюта, где-то в коридоре мерцал слабый светильник, от которого было мало толку. Это было на что-то похоже, но это явно была не его каюта и не его квартира в Циолковском. Черт те что, подумал он и заснул…
Утром его разбудил мелодичный звонок ручного видеофона. Мельком оглядев большую комнату, в которой не было окна, Антон включил трубку. На экране появился Горбунов и напористо сказал:
— Ну, наконец-то. Ты где?
— Лёг спать, вроде, на «Архимеде», — кисло ответил Антон. — А что?
— А где сейчас «Архимед»? — не отставал Горбунов.
— Рядом с «Хаосом». В чём, хоть, дело-то?
— Можно потише? — попросила Анюта, переворачиваясь на живот.
— Так вот, «Архимед» болтается где-то в районе Луны, — сообщил Горбунов. — Что вы, кэп, делаете с Анютой в районе спутника Земли?
— Я перезвоню, Лев Иванович, — твердо сказал Антон. — Пойду осмотрюсь.
Надев брюки, которые вкривь-вкось висели на спинке мягкого кресла, он вышел из комнаты в узкий коридор с мерцающим светильником, откуда попал на незнакомую кухню — опять же без ок