ылялся.
Вскоре майор выдохся.
— А сам-то ты за кого? — спросил Антон. — За левых или за правых?
— Не понял, — сказал Илларионов. — Если вы левые, то я за вас. Если правые — тоже. Мне, что называется, по фигу.
— Слышал бы тебя этот Федоськин, — сказал Антон. — В курсе, что он готовил Горбунову?
— То же, что и Пронину? — предположил Илларионов.
— Всё-то ты, брат, знаешь, — произнес Антон. — Ну, а раз ты такой начитанный, присоединяйся к нам. Рабочие руки нужны. Погоди-ка, а что тебе наобещал Федоськин?
— Знамо что, — входя в палатку, сказала Гуда, которая слушала за дверью. — Всё, закончили глупый разговор, я с капитаном согласна — люди нам будут нужны.
— Для этого и приехал, — ответил Илларионов.
— Как Федоськин узнал наши координаты? — сама у себя спросила Гуда. — Шпионские спутники? Сетку-то на «Архимед» мы не сразу накинули. Да уж, с землянами нужно держать ухо востро.
Антон показал майору его каюту на «Архимеде» и предложил отдохнуть, но Илларионов отказался. Не устал, мол, хочется на воздух, тем более что место для проживания коллеги выбрали замечательное. Только вот моря не хватает, искупаться бы по такой жаре. Предложил бы озеро Виктория, тут неподалеку, ответил Антон, но лучше не рисковать, крокодилы-с, инфекции всякие. На «Архимеде» есть прекрасный бассейн с морской водой, чуть позже планируем такой же организовать в оазисе, рядом будет песчаный пляж. Но это будет чуть позже. Восхитительно, сказал Илларионов, пойду осмотрюсь.
Прогуливаясь по оазису, он нос к носу столкнулся со Стратегом. Никто не предупредил, поэтому оба оказались в замешательстве.
— Э-э, — сказал майор первым. — Мы с вами знакомы?
Сходство между ними было поразительное, только Стратег был постарше.
— Ну, если вы с Миральды, то это могло бы и случиться, — ответил Стратег, одетый, кстати, не более изыскано, чем Илларионов. — А так — не припомню.
С Миральды? — переспросил майор. — У вас хорошее произношение. Да, да, — сказал Стратег. — Госпожа Гуда — хороший учитель. Во время полета на «Хаосе» весь экипаж обучила русскому языку. Был у меня младший брат, к сожалению безвременно погибший, так вот вы — вылитый он. Как вас звать, любезный? Зовите Федором, — сказал Илларионов. А меня — Бивером, — сказал Стратег. Как терьера, подумал Илларионов и пожал Стратегу руку.
О своем благополучном прибытии в оазис майор не сообщил, на телефонные звонки не отзывался. Подождав пару деньков, Федоськин запросил у фирмы «Сканэкс» спутниковые снимки высокого разрешения по координатам объекта Х (оазиса). Поскольку особа он теперь была привилегированная, ответ пришел через час. На снимке имел место огороженный дощатым забором, покрытый травой и частично кустарником участок земли, а на нем огромное бесформенное сооружение, в котором Федоськин угадал замаскированный «Архимед». Были здесь также фигурки людей и роботов, окруживших какой-то возводимый объект и просто слоняющихся туда-сюда, украшенная зеленью беседка и еще много разной мелочи. То есть, жизнь здесь кипела, а майор, сукин сын, почему-то молчал. А может, не почему-то, а намеренно. Федоськин долго плевался и изрыгал проклятия. Золотая рыбка уплывала из рук. Ни на кого положиться было нельзя, так как делиться с кем-то Федоськин не собирался, оставалось ехать в Уганду самому. Правда, единственному своему другу, полковнику спецорганов Кукушкину, он на всякий собачий случай намекнул, что собирается посетить Уганду, координаты такие-то, но об этом никому ни слова. Командировку он оформил в Эфиопию, где в джунглях обнаружились русскоговорящие зеленые человечки. Сидели, понимаешь, на деревьях и болтали на чистом русском.
Он летел из Благовещенска в Москву, а уже оттуда в Уганду. Вследствие ужасного характера новоиспеченного генерала дорога заняла около четырех суток. К нему придирались особенно безжалостно, ему хамили напропалую, его засадили в кутузку, потом, правда, быстро выпустили, негр в Уганде съездил его по физиономии, основательно нарушив симметрию. Самое противное, что некому было сунуть в нос удостоверение чекиста, которое он специально оставил дома. Потерять в загранкомандировке удостоверение — последнее дело.
Негром, давшим ему по харе, был тот самый таксист, который занимался извозом Илларионова. Больно уж ему не понравился этот крикливый обалдуй, который по виду был типичный русский, а права качал на хорошем английском языке. Прошлый русский был намного лучше.
До оазиса Гуды Федоськина доставил другой угандиец, слупивший с него 200 тысяч угандийских шиллингов.
Итак, он высадил криворожего, измызганного, плохо одетого россиянина в пустынной местности и, показав черным пальцем на дощатый забор, увенчанный колючей проволокой, шустренько укатил.
И тут силы покинули пятидесятипятилетнего Федоськина, цель была достигнута, но завод кончился. Вконец изможденный, он сел на горячий песок.
Был полдень, хотелось пить, физиономия зудела, тело чесалось. Он опустил голову на грудь и задремал, и услышал вдруг голос Илларионова: «Иван Петрович? Вот не ожидал».
Федоськин открыл глаза. Рядом с ним сидел на корточках майор Илларионов и протягивал запотевшую бутылку с минеральной водой.
Глава 24Слишком широко шагаете
Жадно осушив треть бутылки, Федоськин икнул и этак свысока, надменно, чтобы майор чувствовал дистанцию, сказал:
— Это и есть тот самый объект?
— Он самый, товарищ генерал, — произнес майор.
— Почему не доложил? — насупив брови, вопросил Федоськин. — Почему я должен, бросив государственные дела, ехать в какую-то вонючую Уганду и искать объект? Погонами не дорожим, майор?
— Дорожим, — ответил Илларионов, вставая. — Только докладывать было неоткуда. Чтобы я сейчас к вам вышел, товарищ генерал, потребовалось указание самой Гуды. Иначе не выпускают. Режим строжайшей секретности. Даже телефон отобрали.
Тут майор не лукавил, в самом деле ни у кого в оазисе телефона не было, все они хранились в сейфе Гуды. Да и зачем они, эти телефоны, в компактном оазисе, где всё было в шаговой доступности. Одна морока со связью и полнейшая демаскировка. Кстати, Гуда планировала переместить оазис поближе к озеру, в более труднодоступное место, так как знала, что он уже обнаружен из космоса.
— Меня-то, хоть, на объект пустят? — уточнил Федоськин. — С Гудой пообщаться можно?
Илларионов легкомысленно пожал плечами.
— Я ведь тут не просто так, — уже помягче, без гонора, произнес Федоськин. — Скажи, что есть деловое предложение.
— Хорошо, — согласился майор. — Никуда не уходите…
Через четверть часа, которые Федоськину показались невыносимо долгими, майор появился из калитки и сделал приглашающий жест рукой…
Гуда ожидала его в ажурной увитой цветущей лианой беседке.
— Садитесь рядом, генерал, — сказала она, белозубо улыбаясь.
— Вы очаровательны, — мурлыкнул он, пораженный её красотой, и сел. — А что это за цветы?
— Пиростегия, — ответила она, продолжая улыбаться. — Вы приехали из России, чтобы поговорить о местных цветах?
— Нет, пожалуй, — сказал он и повернулся к Илларионову, который стоял в нескольких шагах от беседки. — Майор, вы свободны. Будьте добры, отойдите подальше…. Еще подальше… Вот там и стойте.
— Так вот, — продолжал он, понизив голос. — У меня есть предложение, которое может вас заинтересовать. Кстати, как мне к вам обращаться? Госпожа Гуда?
Она кивнула.
— Итак, госпожа Гуда, — торжественно сказал Федоськин. — Я предлагаю вам и вашим людям вернуться в Россию. Мотивирую: обстоятельства складываются так, что в скором времени я займу должность Президента. И вы со своими знаниями и умением также займёте высокий пост. Это я гарантирую.
Он сделал многозначительную паузу и выжидающе посмотрел на неё.
— А если вас не выберут? — пожав плечами, ответила она. — Вы и так слишком широко шагаете. А это сами знаете, чем чревато.
— Не доверяете? — спросил он.
— Просто чувствую, что не выберут, — сказала Гуда. — Уж не обижайтесь. Так что никакого резона у меня нет.
— Ладно, посмотрим, — с усмешкой произнес генерал. — Тогда есть другое, более земное предложение. Тут неподалеку существуют запасы золота — в районах Бусиа и Джинджа. Что если привлечь к этому золотишку подземных рептилий?
— Всё-то вы знаете, — сказала Гуда. — Есть еще и дешевые бриллианты, которые в России можно продать очень дорого. Есть серебро, платина, уран, берилл, ниобий, не говоря уже о меди и вольфраме. Хорошо, генерал, я чувствую вашу хватку. Вы будете мне полезны, оставайтесь. Илларионов покажет вам вашу каюту, придется пока пожить на «Архимеде».
Федоськин поморщился и промямлил:
— Дело в том, госпожа, что я не планировал оставаться у вас надолго. Я государственный служащий, ответственное лицо.
— Однако же всё бросили и прикатили сюда — за тридевять земель, — возразила Гуда. — Только чтобы склонить меня вернуться в Россию? А там заковать в кандалы и заставить работать на вас? Ну-ка, ну-ка, признавайтесь, хитрец вы наш доморощенный.
Федоськин сделал удивленные глаза и широко развел руками — дескать, ну что, вы, мадам, в самом деле? И думать не думал.
— Не пытайтесь меня надуть, генерал, — сказала Гуда. — Я вас насквозь вижу. И все ваши карьерные фокусы прекрасно знаю. Зачем прекрасного человека Горбунова обидели? Вы ж его ногтя не стоите — ни как личность, ни как специалист. Чем вам не угодил Пронин, который, кстати, слег с инфарктом?
— Ничего не слег, — возразил озадаченный Федоськин. — Когда я уезжал, он был жив и здоров.
— Когда вам таксист в Кампале дал по физиономии, его и прихватило, — ответила Гуда. — Как видите, дорогой прохиндей, я владею ситуацией вплоть до секунды. Так что никуда я вас больше не выпущу, кончилось ваше время пакостить. Пора отрабатывать карму.
На улице была жара не приведи Господь, но Федоськина пробрал озноб. Он уже не один раз за последнее время проклинал себя за глупое решение с Угандой и дурацким объектом.