— Майор, — сказал он, обернувшись к Илларионову. — Будь добр, голубчик, покажи, где моя каюта на этом прекрасном звездолете…
Каюта была одноместная: с кроватью, креслом, столом, парой стульев, настенным телевизором, компьютером, холодильником. Имелись также туалет, душ и гардеробная, то есть получалась очень даже приличная и уютная однушечка. Температура здесь была всегда стандартная — 26 градусов по Цельсию.
После знакомства с каютой майор повел генерала в столовую, где того покормили дежурным набором: яичница из двух яиц с колбасой, кофе с молоком, круассан с ванильной начинкой, сок на выбор — томатный или апельсиновый. Кроме них больше никого не было.
Позавтракав, Федоськин отправился в каюту покемарить, и продрых до вечера, тяжело дыша и вздрагивая от преследовавшего и во сне кошмара: куда бы он, спящий Федоськин, ни прятался, всюду его находил бандитского вида шоферюга-угандиец и больно бил по харе. Это изматывало. К вечеру этот кошмар прекратил Илларионов, пришедший пригласить генерала на ужин.
Вечером народу в столовой было уже побольше и выбор блюд пообширнее. Федоськин набрал полный поднос салатов, мясных нарезок, маринованных грибков, соленых помидоров, а также пару видов соков, бутылочку Боржоми, и только было отправил в рот ломтик буженины, как вдруг за столик к нему и опекающему его Илларионову подсел Горбунов.
Вид он, Горбунов, имел весьма ехидный, от него попахивало пивом.
— Так-так, — сказал Горбунов, обращаясь к Илларионову. — Вы что же, майор, знакомы с этим типом? Давно ли?
— Не очень, — ответил Илларионов, немного смешавшись. — Пива будете?
— Давай, — согласился Горбунов. — И генералу принеси, а-то, смотрю, он всё больше по боржомчику, да по апельсиновому соку.
Илларионов помчался к барной стойке, а Горбунов сказал:
— Что, наследничек, не получилось у тебя с госпожой? Ничего, привыкай, она дама умная, это тебе не пенсионеров облапошивать.
Помолчал и весьма миролюбиво добавил:
— Ты на неё не обижайся, она тебя на позитивное русло выведет. Еще благодарить будешь.
Глава 25Жалко, что я с тобой связалась
— Эк вас заносит, — сказал Федоськин. — То, понимаешь, хамит, а то — чуть ли не льстит.
— По хорошему-то надо бы тебе, вредителю, по морде съездить, — произнес Горбунов. — Скольким ты уже напакостил — и не пересчитать. Да ведь не поймешь, уровень еще не тот. Так что ты, дружок, смирись, что никакой ты теперь не генерал, а быдло, чувачок на побегушках. Может, из тебя толк и выйдет. И чего тебя сюда понесло, да еще без сопровождения? Быть тебе, братан, затычкой от бочки.
И, похлопав Федоськина по плечу, отправился на выход. Встретившемуся по дороге Илларионову, несущего в пакете бутылки с пивом, он отдал шутливую честь и вскоре скрылся за дверью….
По стечению обстоятельств каюта Федоськина находилась неподалеку от двухкомнатной каюты Антона. С Анютой они еще были неженаты, планировали сделать это осенью, но жили вместе, проверяли чувства на прочность. К слову сказать, как-то уже перебарщивали с этой проверкой.
Поужинали они рано, поэтому с Федоськиным в столовой не столкнулись. Впрочем, Федоськина они знать не знали, но на конфликт последнего с Горбуновым обратили бы внимание…. Где-то в восемь вечера, когда они с Анютой смотрели телевизор, кто-то вдруг громко забубнил в коридоре. Ему ответил знакомый голос. Антон посмотрел в глазок — это был Илларионов. В руках Илларионов держал два пакета с пивом, а бубнил какой-то небритый дядька с пузцом, одетый в распахнутую рубаху с коротким рукавом и синие треники с белыми лампасами. Видно, что выпивши.
Антон открыл дверь, высунулся наполовину и вопрошающе посмотрел на Илларионова. Федоськин тем временем пытался попасть ключом в замочную скважину и громко комментировал каждую свою неудачу. Услышав за спиной какие-то звуки, обернулся, вопросил раздраженно:
— И что? Имеем право.
— Майор, — сказал Антон. — Как освободитесь, зайдите, пожалуйста, ко мне.
— Вместе с генералом? — уточнил майор.
— Нет-нет, — ответил Антон. — Вы один. Пусть генерал отдыхает…
Что там? — спросила Анюта. Антон устроился на свое прежнее место в кресле и ответил, что ничего особенного. Обычная бытовуха. Минут через пятнадцать заявился Илларионов. Глаза у него сами собой закрывались, видно, что человек борется с хроническим недосыпом.
— Короче, так, — сказал Илларионов, бухаясь на тахту рядом с Анютой. — Это был и есть генерал Федоськин. Тот самый, который сожрал нашего любимого Льва Иваныча Горбунова. Самолично добрался до Уганды, нашел нас, нашел госпожу Гуду, и до того понравился госпоже, что она его не отпускает назад, на любимую родину. Вот такая, понимаешь, беда. От радости напился и меня склонил. Требует продолжения, поскольку дармового пива много, да еще и коньячок. Прошу меня допустить к продолжению ради наблюдения за объектом, чтобы соблюсти конфиденциальность.
— Давай, наблюдай, — сказал Антон. — Посуду не бейте и не деритесь…
Где-то через полчаса в коридоре забухал сапожищами Гарик 2, с треском вломился в каюту Федоськина, влепил там пару смачных оплеух и поволок в сторону комнаты отдыха два безвольных тела. Антон выглянул в дверь. Коридор был уже пуст, а рядом с поворотом в комнату отдыха на ковровой дорожке валялся одинокий беспризорный башмак.
Антон направился в комнату отдыха и обнаружил на двух диванах два бессознательных тела. Федоськин был без ботинка, рядом с ним стоял Гарик 2. Антон вопрошающе посмотрел на него. «Дрались, — объяснил умный Гарик 2 и кивнул на Федоськина: — Этот зачинщик».
— Молодец, — сказал Антон. — Пристегни обоих к дивану, чтоб не уползли, и свободен. Об инциденте никому ни слова, особенно Гуде…
Утром никто из драчунов ничего не помнил, Антон назначил каждому трудовую повинность — скосить напрочь всю лишнюю траву на территории объекта. Под палящим солнцем это было настоящим испытанием, но оба справились. Не без матерка, конечно…
На следующий день произошли два знаковых события. Первое: Анюта сообщила Антону, что она в положении, — и второе: Гуда сказала, что с этой ночи Антон приступает к обязанностям Мутуала. То есть, все последующие ночи он будет проводить с Гудой. Вот это, последнее, сильно удручило Антона, Анюта могла не понять. Он сказал об этом Гуде, но она только пожала плечами и посоветовала выбирать великолепное будущее или обычную жизнь навозного жука. В принципе, нагрубила, то есть можно было запросто послать её подальше и на этом всё закончить, но, подумав, Антон решил не обижаться, стерпеть. Просто держать себя в руках и не поддаваться на женские прелести Гуды, которая в последнее время сильно прибавила как женщина и была очень соблазнительна.
По размышлении он всё-таки рассказал обо всём Анюте. Поступай, как знаешь, сказала она. Жалко, что я с тобой связалась, а ведь Тимофей меня предупреждал, что так оно и будет. И на этом всё, никаких истерик, что было еще хуже. Надраться, что ли? — сказал он себе. Насвинячиться вдрызг. Какой тогда из меня Мутуал?..
Насвинячиться не хватило ни воли, ни желания. Он поступил, как обычный слюнтяй — махнул на всё рукой. Ночью дождался, пока Анюта заснет, и в шортах и майке, озираясь, как последняя тать, прокрался в апартаменты Гуды. Когда он, мрачнее тучи, вошел, Гуда открыла глаза. Она лежала в постели под легкой простынёй, подчеркивающую всю соблазнительность её фигуры.
— Да, воин из тебя никакой, — сказала она, опершись на локоток. — Пожалуй, возвращайся-ка ты к своей ненаглядной Анюте, а я, как встарь, привлеку Вайнберга. На данном этапе он, пожалуй, будет полезнее.
— Простите, госпожа, — дрожащим голоском сказал Антон. — Я справлюсь.
— Смотри, не навреди делу, — сказала Гуда. — Лишних вопросов не задавай, всё нужное найдешь на встроенной карте. Задание будет не совсем обычным…
Спрыгнув с верхней площадки подъемного лифта, Мутуал плавно опустился на землю и невольно посмотрел вверх. В нем еще жил прежний Антон со всеми земными страхами и предубеждениями. Непререкаемое чувство, что он всемогущий Мутуал, придет позже. Сейчас же он смотрел на верхнюю площадку, понимал, что это где-то седьмой или восьмой этаж обычного жилого дома, и говорил самому себе: «Ну, ты, брат, даёшь». Впрочем, нужно было поторапливаться, Хорн уже был на подходе. В несколько прыжков он преодолел отделяющие «Архимед» от возводимого административного здания триста метров и бегом спустился в подвал. Здесь было темно, но Мутуалу свет был не нужен. В отдалении за многими стенами он видел силуэт неспешно бредущего по тоннелю Хорна, который подходил к подвалу. Этим тоннелем и, естественно, порталом заканчивалась территория рептилоидов, дальше была территория землян, на которую рептилоиды пока не претендовали. Пока.
Следует отметить, что портал для Мутуала всегда был открыт.
Когда Хорн подошел к подвалу, Мутуал уже ждал его.
Хорн был очень высок, гораздо выше двух метров, физически крепок, имел большую голову, конусообразный череп, широкие челюсти, странноватые раскосые зеленые глаза. Даже лучше сказать: не странноватые, а страшноватые. Одет он был в свободную рубаху и широкие штаны, на каждой руке было по три узловатых с острыми когтями пальца, штаны заправлены в тупорылые ботинки.
— Ты Антон? — свистящим шепотом спросил Хорн.
— А ты Хорн? — ответил Мутуал.
— Передай госпоже, что утром на этом месте, — Хорн указал пальцем себе под ноги, — будет лежать полтонны обещанного. О другом обещанном договоримся позже. Это другое я лично передам тебе. Скажи госпоже, что ты мне понравился.
Повернулся вокруг своей оси и пошагал вперед. Антон включил невидимость и пошел вслед за ним. Через десять шагов Хорн оглянулся. Антон замер на полушаге. Хорн долго вглядывался в темноту, обшаривал глазами грубо обтесанные стены, принюхивался, потом громко сказал: «Я тебя вижу. Нехорошо обманывать и подглядывать, так можно выйти из доверия и схлопотать по шее. Ты меня слышишь?» То есть, Антона он не видел, брал на арапа.