которых повезли в Африку в качестве поощрения…
«Архимед» вовремя зафиксировал идущий на снижение крупный вертолет и поднял тревогу, вслед за чем по команде Антона на несколько секунд воздвиг над объектом силовой купол, от которого вертолет отскочил, как мячик. Почему, кстати, всего лишь на несколько секунд? Да потому что дорогое это было удовольствие — сооружать купол над всем объектом, энергопожирающее, а потому редко используемое.
Глава 31Поговори у меня, охламон
Опытный пилот выровнял машину и посадил рядом с объектом, а грозный генерал, включив рупорный громкоговоритель, принялся громогласно качать права и стращать нарушителей.
— Товарищ Горбунов, — орал генерал. — Трус несчастный. Мало того, что вы похитили у государства звездолет последнего поколения, так вы еще пытаетесь причинить ущерб новейшему вертолету с людьми на борту. Немедленно сдавайтесь. Неподчинение официальным лицам есть произвол и саботаж. И вопиющее хамство. А вот добровольная капитуляция — это признак хорошего тона. Проявите себя великодушным человеком, покажите с хорошей стороны, и вы останетесь в памяти героем, а не трусом. Выйдите и-за своей колючки, я не умоляю, я не настаиваю, я приказываю, как старший по званию.
— Я - генерал, — спокойно ответил Горбунов в микрофон. Его голос, усиленный электронной аппаратурой, разнесся далеко по окрестностям. — А вы кто, чтобы приказывать?
— И я генерал, — ответил спецназовец. — Но я генерал спецназа, а это, считай, государственная безопасность, то есть — я выше. Выходите с поднятыми руками.
И сказал в сторону:
— Если через пять минут не выйдут — стреляйте из бортовых пушек.
— Но у них бортовые пушки помощнее наших, — возразили ему.
— Тогда не стреляйте.
Пилот высадил бойцов «Вымпела», которые тут же попрятались по ближайшим кустам. Тем временем «Неандертал» созвонился с одним из своих осведомителей — местным пацаном Этвеллом, большим прохиндеем, знающим каждую пядь родной земли, — и тот сказал, что на объект можно проскользнуть через лаз в его восточной части. Лаз этот выкопал сам Этвелл, он начинается в зарослях кустарника, ориентир большой трухлявый пень. Так вот, лаз в метре от пня, только для взрослой задницы он узковат, так что понадобится саперная лопатка.
— Живо сюда, — приказал «Неандертал». — Будешь рыть за 25 тысяч шиллингов. Чего молчишь? Что, мало?
— А ежели умножить на два?
— Поговори у меня, охламон, — сказал «Неандертал». — Твой папенька полдня за такие бабки ишачит, а ты управишься за пятнадцать минут. Ты что — умнее своего папеньки?… Вот то-то. Живо дуй сюда…
И действительно, Этвеллу понадобилась четверть часа.
Вслед за этим 20 бойцов «Вымпела» по одному пролезли через лаз на территорию объекта — и на этом всё, молчок. Из-за забора не было слышно ни звука.
— Проверь, что там, — приказал «Неандерталу» генерал.
— Этвелл, — начал было «Неандертал», но генерал пресёк его: — Нет, ты проверь, лично. Учти, я уполномочен Виктором Семеновичем…
«Неандертал» вздохнул и протиснулся в лаз. И исчез, не вернулся.
А дело было просто — бойцов, а затем и секретного агента захватили марабуты. Глушили колотушкой, потом залепляли рот пластырем и уволакивали в укромное место. Долго ли умеючи.
Это был провал. На призыв разъяренного генерала вернуть пленных Горбунов отнесся пренебрежительно, в смысле никак не отреагировал. Пришлось возвращаться в Чкаловский ни с чем.
Между прочим, бойцам «Вымпела» повезло, некоторых из них лично знали Антон и Олег. Но самое интересное, что с «Неандерталом» был хорошо знаком Гловер. Дело с этим знакомством было, мягко говоря, запутанным и Гловером никак не афишировалось. Короче, главный марабут по широте души вляпался в историю с продажей наркотиков, а «Неандертал», пользуясь своими связями, его выгородил, и теперь Гловер был обязан ему по гроб жизни. Одним словом, довольно скоро «Неандертал» бежал из плена, но предварительно втёрся в доверие к Анюте. Познакомил их всё тот же Гловер.
Анюте на объекте было душно. Душе было душно, потому что рядом жила разлучница Гуда. Анюта хоть и молчала, ничем себя не выдавая, но то, что мальчики-космонавты и Никита были на одно лицо, говорило ей о многом, и сдерживать себя с каждым днем становилось всё труднее. Она всё замечала: и как Антон с Гудой переглядывались и улыбались друг другу, и как Гуда при встрече норовила прижаться к Антону, что-то прошептать ему. Нет, к Антону претензий не было, он не отвечал на эти ласки, мог даже в недоумении отпрянуть, но они больно уж часто оставались вдвоем, и он, бывало, уходил рано утром, а то и ночью, буркнув в оправдание что-то невразумительное.
А тут «Неандертал», который при первой же встрече шепнул, что его цель — умыкнуть с объекта Гуду. Шепнул незаметно, чтобы Гловер не услышал, и попал в самую точку. «Умыкни, милый, — подумала Анюта, у которой радостно вспыхнули глаза. — Ради Бога, умыкни». И «Неандертал» это заметил, и сделал правильный вывод. Он ведь тоже был не дурак, тоже видел, что мальчики-космонавты и Никита одного поля ягоды. И когда он передал Анюте шприц-инъектор, она спросила единственное:
— Это убьёт или сделает её послушной?
— Второе, — ответил он. — Только действовать будет полчаса, так что сначала всё досконально обдумайте, мадам. Главное, успеть вывести её за ограду и передать мне, а дальше уже моё дело. Не торопитесь, я должен еще выйти наружу. Вот вам телефон, я позвоню, когда можно будет выводить.
— Надеюсь, это будет не ночью, — сказала Анюта.
— Скорее всего, завтра до обеда…
На следующий день, утром, «Неандертал» исчез. Первым его «хватился» Гловер, было это в 11.00. Антон приказал открыть ворота, и дружная команда марабутов вышла наружу. Обшарив окрестности в радиусе 500 метров, они вернулись, так как никого не нашли.
Вскоре Анюте позвонил «Неандертал» и сказал: «Действуйте, у вас полчаса. Она будет послушной, после укола прикажите, чтобы она вас вывела. Дальше руководить ею буду я. От ворот идите по прямой к пригорку, за ним будет ложбина, здесь за густым кустарником будет стоять BMV. Передадите мне Гуду и тут же вернетесь. Это займет у вас минут пятнадцать-двадцать».
Гуда находилась в офисе на первом этаже. Что-то писала, сидя за столом. Выглядело это странновато, обычно она пользовалась компьютером.
— Здравствуйте, госпожа, — сказала Анюта, подходя к столу. Помогите мне разгадать одну загадку, я спать не могу.
— Излагай, милая, — разрешила Гуда, продолжая писать.
Анюта приставила шприц-инъектор к её обнаженному предплечью и нажала кнопку.
— Это и есть загадка? — спросила Гуда, опуская ручку. — Ты что мне вколола, чучело?
И потеряла сознание, чего с ней никогда не водилось.
Через пять секунд, придя в себя, она сказала отрешенно, глухим голосом:
— Ничего не понимаю. Где я? Что я должна сделать?
— Мы должны выйти за ограду, — ответила Анюта, которую трясло от страха. — Просто погулять и обговорить, что нужно делать дальше. Так и скажете охране, что нам нужно переговорить без лишних ушей.
— Так пошли, — сказала Гуда, вставая. — Не будем терять время…
Охранник ничего не спросил, просто выпустил их за ворота. Понимал, кто такая Гуда, дорожил работой.
В ложбине за густым кустарником их ждал BMV, за рулем которого сидел «Неандертал». Анюта передала ему Гуду и вернулась назад. Только очутившись на территории объекта (охранник опять ничего не спросил, лишь посмотрел странно), Анюта поняла, что страх отпустил.
Этим же вечером Гуду привез микроавтобус, принадлежавший консульству России в Уганде. Гуда не сочла нужным объяснять, что она делала в консульстве, сказала просто: «Так надо». Внешне она не изменилась, и лишь Анюта знала, что с ней произошло. С этих пор Гуда стала относиться к ней много лучше, а вот к Антону как бы охладела, что, между прочим, его весьма обрадовало…. Впрочем, продолжалось это недолго, около месяца, но за этот месяц многое изменилось в жизни объекта, хотя об этом мало кто знал. В частности, исчез портал, после которого начиналась территория рептилоидов, а следовательно закрылись и тоннели, ведущие к обители отцов-основателей, к городу рептилоидов и, естественно, к смрадным постройкам. Гуда решила себя обезопасить от лишних связей, но сразу возникал вопрос: а по своей ли воле она это сделала? Далее. Генерал Горбунов получил по электронной почте приказ о его восстановлении в должности Советника Главного конструктора ракетно-космической корпорации. В другом приказе Федоськин был лишен всех должностей и званий за исключительный вред, принесенный Отечеству, и объявлялся отщепенцем.
Глава 32Пропасть слишком велика
Но это еще далеко не всё. Горбунову, а также членам команды «Архимеда» предписывалось вернуться в Россию без применения к ним каких-либо санкций. О Гуде, марабутах, недвижимости в Уганде, немалых банковских вкладах в предписании не было сказано ни слова, хотя, по идее, та же Гуда формально являлась бежавшим из плена и разыскиваемым властями России субъектом. То же самое можно было сказать о перебежчиках и предателях марабутах. Из вышесказанного следует, что Гудой и марабутами занимались органы госбезопасности, у которых были свои предписания и методы работы. В смысле, нечего им, то есть Гуде и марабутам, было делать в коллективе лишь слегка опорочивших себя космонавтов и мечтателей. За ними, то есть за Гудой с марабутами, должен был прибыть другой транспорт — с зарешеченными окнами.
— Да уж, — сказал Антон, прочитав свежую электронную почту. — Умеют у нас чудить. Ну как, Лев Иванович, готовы вернуться на историческую родину?
— Не совсем, — ответил Горбунов. — Мне здесь больше нравится. Лето здесь длиннее, а зима теплее. И фруктов побольше, и работа не напрягает. Так что, если честно, совсем не готов.
— Непатриотично это, — укоризненно сказал Антон. — Но вынужден с вами согласиться.
А через неделю после злосчастного укола Гуда исчезла. Горбунов доложил об этом руководству Роскосмоса и через несколько часов получил нагоняй. Несколько часов понадобилось руководству, чтобы доложить о случившемся органам госбезопасности, а органам взвесить все «за» и «против» и вынести вердикт о нагоняе. На госизмену этот инцидент не тянул, но и оставлять его без внимания было негоже.