Хип-хаус, преодолев Атлантику, тоже становится поп-музыкой планетарного масштаба. Technotronic, Snap или Betty Boo (в 1991-м она выиграла Brit Awards в категории «Прорыв года», опередив The Charlatans, Happy Mondays и Нормана Кука) – их музыка строится по сходным принципам: в чикагский хип-хаус добавляются поп-мелодии, а аранжировки делаются чуть более мягкими, чистыми и вылизанными. На выходе получаются гигантские поп-хиты.
Если же говорить о чуть менее мейнстримовой музыке, стоит вспомнить еще двух персонажей конца 1980-х. В Германии хаус-пионером стал диск-жокей и музыкант Westbam. Он не только записал несколько альбомов на стыке хип-хауса и сэмплерных коллажей, но и, например, приезжал в тогдашний Ленинград и джемовал с Сергеем Курёхиным – одним из ключевых персонажей в позднесоветском неформальном искусстве. Первый альбом Westbam так и называется – «Live in Leningrad» и записан вместе с курёхинской «Поп-механикой». А в Нью-Йорке в конце 1980-х зажигается звезда Тодда Терри. Позже он станет гигантским поп-продюсером, поработает с Уитни Хьюстон и сделает для Шер суперхит «Believe». Но в тот момент он тоже играет хаус, причем довольно смелый и экспериментальный по звучанию.
В Нью-Йорке к концу 1980-х даже сформировалась собственная версия хауса, получившая название «гараж». Если сам термин «хаус» так или иначе отсылает к клубу Warehouse, то название «гараж» уходит корнями к знаменитому нью-йоркскому клубу Paradise Garage. Также как и Warehouse, Paradise Garage был клубом, в котором большую часть аудитории составляли, во-первых, афроамериканцы, а во-вторых, геи. Функционировал Paradise Garage с 1977 по 1987 год, а главной звездой там был диск-жокей по имени Ларри Леван. В Нью-Йорке Ларри занимался примерно тем же, чем Рон Харди или Фрэнки Наклз в Чикаго, и отчасти тем же, что и Даниэле Балделли и Беппе Лода в Италии (о них мы чуть подробнее рассказываем в главе про Милан). То есть играл он в основном диско, но он играл его так, чтобы подчеркнуть в этой музыке именно ритмическую составляющую.
Например, Ларри играл версии треков, в которых были удлинены проигрыши, какие-то барабанные соло и так далее, а ритм-секция была слегка выведена вперед. Однако у нью-йоркцев были чуть другие вкусы, чем у жителей Чикаго. В Нью-Йорке больше любили соул, а диско предпочитали не электронное, а более мягкое и чувственное, с томными голосами певиц – настоящих див. Поэтому хаус, возникший в Нью-Йорке в конце 1980-х, тоже строился вокруг диско-див и их голосов. Это был извод жанра, гораздо более близкий к диско или даже к соулу, чем тот, что появился в Чикаго.
Интересно, что когда в Англии появился свой стиль, который тоже стали называть словом garage (звучала эта музыка, впрочем, совершенно иначе), то, чтобы эти два жанра не путать, их начали по-разному произносить. То есть нью-йоркский диалект хаус-музыки называется именно «гараааж» – с раскатистым «а», а британский произносится как «гэрридж». О нем мы уже упоминали, говоря о брейкбите, и еще подробнее остановимся на нем в лондонской главе, посвященной бейс-музыке.
В качестве примера американского соулфул-хаус-звучания на ум приходят певицы Adeva или Ce Ce Peniston. А еще очень важную роль в становлении жанра сыграл проект Masters At Work. Туда входили Kenny «Dope» Gonzalez и Little Louie Vega, а на начальном этапе третьим участником MAW был и упомянутый выше Тодд Терри, который затем предпочел сольную карьеру. Masters At Work выступали в качестве диджеев и немного записывали собственные треки, но известность получили в первую очередь в качестве авторов ремиксов. Ремикшировали они буквально все что движется (Майкла Джексона, Chic, Мадонну, Донну Саммер, Saint Etienne, Бьорк и даже Рэя Чарльза) и неизменно превращали исходный материал в нью-йоркский соллфул-хаус. Примерно в этот же момент ключевым элементом хаус-музыки становится синтетическое фортепиано. Для соулфул- или диско-хауса это такая же системообразующая вещь, как TB-303 для эйсид-хауса. Ну и техническая причина здесь тоже предельно проста, фортепиано – это самый первый пресет очень популярного в те годы синтезатора Korg M1.
В нью-йоркской хаус-тусовке родился и очень успешный лейбл Strictly Rhythm. Один главных релизов в их дискографии – это пластинка «I Like To Move It» проекта Reel 2 Real. Главной движущей силой проекта был диск-жокей и продюсер, а по совместительству еще и основатель лейбла Strictly Rhythm Эрик Морилло. За более чем тридцатилетнюю карьеру (Эрик умер в 2020-м, немного не дожив до пятидесяти) Морилло записал десятки успешных пластинок под разными именами, но «I Like To Move It» так и остался его главной визитной карточкой. Его лейбл функционирует и поныне, продолжая издавать хиты.
Пожалуй, именно нью-йоркская сцена дала нам наибольшее число знаменитых хаус-диджеев. Это и Tony Humphries, и Joey Negro, и Junior Vasquez, и Francois Kevorkian, а еще в этой тусовке постоянно вращалась Мадонна, что не могло не отразиться на ее музыке. Джуниор Васкес однажды даже записал трек «If Madonna Calls», где засемплировал сообщение Мадонны на своем автоответчике. За этой нехитрой композицией кроется занятная история. Однажды Мадонна пообещала приятелю (с Джуниором они были дружны еще с 1980-х, и именно Васкес показал Мадонне танец «вог», вдохновивший ее одноименный сингл) прийти на его выступление в одном из клубов, но, разумеется, не пришла. В ответ на это Джуниор слегка обиделся и решил без разрешения Мадонны засемплировать ее голос и сделать из этого хаус-трек. Результат не заставил себя ждать – пластинка со своеобразным «фитом» Мадонны попала в чарты как в США, так и в Великобритании.
Примерно с начала 1990-х хаус-ремиксы на свои синглы начинают выпускать все поп- и рок-исполнители, начиная с U2 и заканчивая Джорджем Майклом. Чем популярнее становится клубная музыка, тем больше поп-звезды и их издатели одержимы тем, чтобы их песни звучали на танцполах. К тому же к хаус-ритмам отлично подходит вокал, и хаус-ремикс можно сделать, не разрушив структуру поп-песни. Ремиксами занимаются и Франсуа Кеворкян, и Дэвид Моралес, и Джуниор Васкес, но особенно в этом преуспевает музыкант и диджей по имени Марк Кинчен (он называет себя просто MK). В 1990-е он, например, много работал с Pet Shop Boys, ремикшировав практически каждый их сингл. А песню группы Nightcrawlers «Push The Feeling On» (оказавшую, по мнению многих, огромное влияние в том числе и на российскую поп-сцену) мы вообще знаем только в ремиксе Марка – оригинал, медленный соулфул-трек, никто, кажется, и не слышал. Интересно, что после стремительного взлета карьера Марка вроде бы пошла на спад, и с середины 1990-х примерно до конца 2000-х Кинчен совершенно исчез с радаров. Однако, выдержав паузу, Марк возвращается как ни в чем не бывало и с тем же звуком, чтобы записать уже в новом веке ремиксы для Скай Феррейры, Элли Гулдинг, Disclosure и Ланы Дель Рей.
Но вернемся в Европу. В Старом Свете году к 1993-му хаус становится безальтернативным клубным мейнстримом и играет примерно на каждой дискотеке. Во Франции особенной популярностью пользуется диско-хаус (о котором мы подробно рассказываем в главе про Париж), а в Англии примерно тогда же происходит взлет прогрессив-хауса. Если в Америке хаус постоянно черпает вдохновение из соула и диско, то в английском хаусе больше удельный вес синтезаторного звучания – в культурном коде британцев электроника играет куда более важную роль. И прогрессив-хаус – это именно результат движения хауса подальше от соул- и диско-корней в сторону чистой электроники.
Если искать у него, так сказать, родственников на электронном поле, то ближайшим его сородичем оказывается транс. Это длинные, эпические и иногда прямо-таки монументальные электронные композиции, насыщенные синтезаторными партиями, но зачастую вовсе лишенные вокала. Отсюда и слово «прогрессив». То есть прогрессив-хаус имеет в виду не трехминутные хиты, а длинные пьесы, как в прогрессив-роке. Эти треки как бы медленно раскрываются – они заточены не на радиоформат, а на то, чтобы звучать в многочасовых клубных сетах. При этом, в отличие от техно, где за 10 минут в треке может не происходить никаких видимых изменений, в прогрессив-хаусе есть своя драматургия и основные сюжетные элементы: там есть, условно говоря, завязка, развязка и кульминация. Но кульминация наступает не через 2 минуты, как мы к этому привыкли, а, например, через 9.
Войдя в моду в середине 1990-х, прогрессив-хаус после этого популярен еще как минимум десятилетие, а то и полтора. Его пропагандируют влиятельные лейблы типа Soma, Deconstruction, Bedrock и Perfecto (за которым стоит вездесущий Пол Окенфолд). А диджеи Sasha, Джон Дигвид, Джеймс Забьела и Дейв Симен становятся едва ли не главными звездами британской клубной сцены. Основной носитель для прогрессив-хауса – это даже не просто компиляция, как мы привыкли в танцевальной музыке, а диджейский микс. Миксы выходят целыми сериями: это «Northern Exposure», «Renaissance», «Global Underground» и другие.
Дип-хаус, то есть возникшая за несколько лет до этого в США мягкая и расслабленная версия хауса, тоже развивается и популяризируется: в Европе его продвигают лейблы типа шотландского Glasgow Underground или того же Soma, в Штатах – лейбл Naked Music. Дип-хаус часто замешан с джазом, при этом если прогрессив-хаус – это музыка для больших площадок, а порой даже для стадионов, то дип – это идеальный саундтрек для среднего клуба человек на 300.
Интересно, что в России британская версия хауса приживается куда лучше, чем американская. Главным пропагандистом соулфул-хауса нью-йоркского разлива в Москве 1990-х становится резидент клуба «Птюч» (на тот момент – самого прогрессивного клуба страны) диджей Ёж. Его карьера, к слову сказать, закончилась довольно внезапно – в какой-то момент он резко исчез с радаров и, как позже выяснилось, ушел в монастырь. Сеты Ежа ценили эстеты, но это, конечно же, была музыка не для всех. А вот прогрессив-хаус в России в середине 1990-х собирал огромную аудиторию: проще всего вспомнить диджея Фонаря – большей звезды и более влиятельной фигуры среди российских деятелей клубной сцены того времени найти трудно. Дип-хаус в середине 1990-х прописался в московском клубе «Пропаганда», и эта история удивительная и беспрецедентная. Вечеринки под названием «Четверги Санчеса» (которые курирует диджей Сергей Санчес) проходили там целых 25 лет, став, очевидно, самой долгоиграющей клубной серией в России.