Но более всего глитч повлиял на неоклассику. В академической музыке идея препарированного инструмента существовала и процветала уже более ста лет, а теперь препарировать инструменты стало можно, не только напихав в струны посторонних предметов, но еще и электронным способом. Часто к фортепиано или к каким-то инструментам типа скрипки добавлялись шумы, щелчки или глитчевая обработка. Этим увлекались даже такие по нынешним меркам большие и серьезные композиторы, как Макс Рихтер или Нильс Фрам. А самый яркий пример синтеза глитча и неоклассики – это, конечно же, дуэт Рюити Сакамото и Alva Noto. За одну из своих работ (саундтрек к фильму «Выживший») дуэт даже получил «Оскар». Мне дважды посчастливилось видеть их живьем, и надо сказать, что зрелище это весьма изысканное. Теплый и лаконичный, почти как у композиторов-импрессионистов, рояль Сакамото дополняет электроника Alva Noto – гудящая, щелкающая электростатикой и совершенно дегуманизированная. И вместе это звучит просто прекрасно.
Еще одна сцена, куда вся эта глитчевая история вписалась как родная, – это свободный джаз. В последнее время в каждом третьем фри-джазовом составе есть человек, играющий на электронном инструменте, и чаще всего это не что-либо ритмичное или мелодическое, а именно электроника в понимании Alva Noto – то, что гудит, шумит и щелкает. Тот же самый Маркус Шмиклер в последнее время в основном занят джазовыми проектами и сотрудничает в основном с музыкантами типа Томаса Лена или Симона Набатова.
В общем, свою, может, и не такую массовую, но все же большую аудиторию глитч давно завоевал. На больших фестивалях типа того же «Сонара» шоукейсы лейбла Raster-Noton проходили раз в несколько лет и занимали порой целую сцену. Тот же Alva Noto запросто может выступать и где-нибудь в Бергхайне, и на разогреве у Depeche Mode. А, скажем, Мика Вайнио из группы Pan Sonic с одинаковым успехом играл в техно-клубах и сотрудничал с академическими композиторами.
Интереснее всего на этом фоне выглядит эволюция одного из главных героев этой главы Маркуса Поппа. В начале 2000-х после нескольких успешных пластинок и немалого ажиотажа вокруг своей персоны он надолго исчез с радаров. А когда вернулся, принес с собой совершенно новую идею. «В моем творчестве, – сказал Маркус, – все ценили не саму музыку, а то, как она сделана, как бы технологию. А теперь мне хочется доказать, что я все-таки музыкант». И пластинки Маркуса, записанные уже в середине и конце 2010-х, устроены уже совершенно иначе. В них все так же присутствует весь этот глитчевый саунд-дизайн, но звучат они порой откровенно мелодично, то есть за всем этим теперь есть четкая структура, как в поп-музыке. Один из его новейших альбомов так и называется – «Popp», и это слово – одновременно и его фамилия, и жанр. И надо сказать, что в дискографии музыканта, и без того весьма представительной, этот альбом стал одним из лучших.
VIII. Инди-дэнс
https://music.yandex.ru/users/Planetronica/playlists/1020?yqrid=gEkjwiHqjO2
Теперь мы отправимся в Манчестер и поговорим про жанры, которые находятся на стыке рока и танцевальной электроники, ну то есть про мэдчестер, инди-дэнс, ню-рейв и тому подобное. Сегодня Манчестер гордо носит титул музыкальной столицы Великобритании. Наряду с Детройтом и, пожалуй, Берлином это один из тех городов, которые в первую очередь ассоциируются именно с музыкой. Когда мы говорим о Манчестере, нам первым делом (возможно, наряду с футбольными командами) в голову приходят группы Joy Division, New Order, The Stone Roses, Oasis, The 1975 и много кто еще. Ну а в конце 1980-х именем города назвали целое музыкальное течение, уже упомянутый чуть выше мэдчестер.
Однако слава музыкальной столицы пришла к Манчестеру только в конце 1970-х. До того один из главных британских городов был в музыкальном смысле глухой провинцией, даже по отношению к соседям. Скажем, в Ливерпуле были «Битлз», в Бирмингеме процветал хард-рок, а в Манчестере в 1960-е были ну разве что Hollies и Herman’s Hermits, группы далеко не перворазрядные. При этом где-то до середины прошлого века в экономическом смысле Манчестер был городом очень процветающим. Он был центром текстильной промышленности и крупной транспортной артерией, потому что по Манчестерскому каналу грузы отправлялись по всей Британии. Но примерно к 1960-м промышленный бум постепенно пошел на убыль. Фабрики стали закрываться, а склады пустеть. Утратил свое значение даже знаменитый канал, потому что по нему нельзя было перевозить крупные контейнеры – для этого он просто был мал. В результате в городе началась рецессия и безработица.
И тут, как и в случае с Детройтом и Берлином, начинают выполняться два важных условия, которые очень способствуют возникновению плодородной творческой среды. С одной стороны, в городе много молодых людей, которые не понимают, чем себя занять, поскольку вокруг безработица. С другой стороны, город полон свободной недвижимости, то есть найти помещение под клуб, разовый концерт, ну или репетиционную базу, не составляет никакого труда. Кроме этого, промышленный центр, утративший свое значение, отчаянно хочет найти какую-то новую идентичность. И этой идентичностью становится музыка.
Переломным моментом в истории музыкального Манчестера считается 4 июня 1976 года, когда в помещении «Зала свободной торговли» впервые сыграли Sex Pistols. Панк-бум в Британии в этот момент еще толком не начался, поэтому в зале было от силы человек 40. Но, как гласит легенда, каждый из этих 40 человек потом создал группу. Это, конечно, явное преувеличение, ну и вообще этот момент сильно мифологизирован (например, эту историю очень красиво показал в кино Майкл Уинтерботтом в фильме «Круглосуточные тусовщики», посвященном как раз истории манчестерской музыки). Но то, что на этом концерте присутствовало довольно много людей, сыгравших затем ключевую роль в подъеме музыкального Манчестера, это факт. Там были, например, Питер Хук и Бернард Саммер, которых мы потом узнаем по Joy Division и New Order, а также будущий фронтмен The Smiths Стивен Патрик Моррисси. Там же был и Марки Смит, который вскоре после этого концерта создаст группу The Fall, и Мик Хакналл из Simply Red. На том же концерте был и Пол Морли, которого мы, с одной стороны, знаем как журналиста и автора множества книг о музыке, а с другой – как одного из основателей группы The Art Of Noise и лейбла ZTT. Ну а главное – там был Тони Уилсон.
Энтони Ховард Уилсон – это, наверное, главный герой нашей истории. В середине 1970-х Уилсон работает на местном телеканале Granada TV и всеми правдами и неправдами пытается протащить в эфир молодых музыкантов вроде тех же Sex Pistols. При этом по темпераменту и, скажем так, по складу личности Тони Уилсон – пламенный пассионарий. Он ярый патриот Манчестера, что-то вроде манчестерского националиста, и при этом одержим идеей менять мир.
В 1978 году Тони Уилсон открывает в Манчестере независимый рекорд-лейбл, который называет Factory, ну то есть «Фабрика». Ничто, по его мнению, не символизирует город лучше фабрики. Главные звезды раннего Factory Records – это, конечно же, группа Joy Division, классики постпанка. Но музыкальная политика лейбла довольно эклектична: там выходит и панк, и фанк, и почти джаз, и даже индастриал. Например, на первом релизе Factory отметилась группа Cabaret Voltaire, о которой мы рассказываем в главе про Шеффилд. В общем, электроники Уилсон не чурался, но и стратегическую ставку на нее совсем не делал.
В начале 1980-х главной звездой Factory Records становится группа New Order, возникшая на обломках Joy Division после смерти их фронтмена Иэна Кёртиса. И если Joy Division были группой скорее культовой, чем популярной и коммерчески успешной, то New Order – это уже всамделишные мировые звезды, продающие миллионы пластинок. По большому счету, New Order играют новую волну, но в это течение они не вполне вписываются чисто эстетически. New Wave – это во многом история про фешен, гламур и так далее, в новой волне очень важен визуальный образ и подача. А New Order – это пролетарские ребята из пригородов Манчестера, которые остаются пролетариями и в каком-то смысле этим гордятся. New Order – группа живая, в ее составе есть вокалист, басист, гитарист и барабанщик. Но экспериментов с драм-машинами и клавишами они совсем не чураются, к тому же им всегда интересно все новое.
Для Тони Уилсона New Order становятся золотой жилой. На деньги с продаж их пластинок, по сути, кормится весь лейбл, потому что большинство релизов Factory Records убыточны. С тех пор New Order много раз жаловались, что большинство денег Уилсон и их менеджер Роб Греттон просто забирали себе. Но относились музыканты к этому философски, потому что, с одной стороны, Уилсон и Греттон были их друзьями, с другой – деньги они тратили все же на благое дело. Ну а главное – то, что у группы никогда не было много денег, позволило им не забронзоветь и год за годом изобретать себя заново и записывать классные пластинки. Собственно, возможно, именно поэтому карьера New Order активно продолжается и поныне.
В 1982-м Тони Уилсон решает, что лейбла ему мало, и теперь он хочет открыть клуб. Так появляется «Хасиенда», один из самых знаменитых клубов в мире. Открывается он, естественно, в помещении переоборудованного склада, а совладельцами (ну а точнее, соинвесторами) становятся – кто бы вы думали? Ну разумеется, New Order и их менеджер Роб Греттон. Поначалу дела в клубе идут из рук вон плохо. В «Хасиенде» отвратительный звук, бармены и управляющие подворовывают, а время от времени в клуб заваливаются бандиты. В лучшем случае они просто не платят за вход, а в худшем снимают всю кассу, а внутри пристают к музыкантам и посетителям с пистолетами. Эти истории в своей книге «"Хасиенда". Как не надо управлять клубом» очень язвительно описывает Питер Хук, бас-гитарист New Order и совладелец клуба.
Но главная проблема в том, что на большинство мероприятий просто никто не ходит. При этом Тони Уилсона это совершенно не смущает, он продолжает воспитывать публику. Он регулярно устраивает в «Хасиенде» литературные чтения, театральные перформансы, ну и, разумеется, предоставляет площадку самым разным, сколь угодно экспериментальным музыкантам. Ну а когда приходится платить по счетам, у него всегда есть в запасе козырь: он может пригласить New Order сыграть концерт, ну или несколько подряд, и быть уверенным, что они соберут аншлаг.