& MBO. А вот электроника 1990-х уже очень далека от этого ретро-футуризма, так что в 1997 году итало действительно становится источником свежих и каких-то совершенно не заигранных музыкальных идей.
Голландцы начинают фанатически коллекционировать итало-пластинки и раскапывать что-то совсем уже неизвестное, не прогремевшее даже на дискотеках итальянской Ривьеры 1980-х. Итало начинает звучать на андеграундных вечеринках, ну и, естественно, влиять на ту музыку, которую сами голландцы записывают. И тут пальму первенства у I-F перехватывает Legowelt. В 1999-м и 2000-м у него на лейбле Bunker выходит две замечательных пластинки, называются они «Wirtschaftswunder» (то есть «Экономическое чудо») и «Pimpshifter». Этими релизами Legowelt как бы столбит за собой новое звучание.
В этом звуке отразилось сразу несколько его увлечений. С одной стороны, это электро и техно, таким образом, музыка у него получается довольно мощная и мускулистая, звучащая совсем не как легкие поп-хиты из 1980-х. С другой стороны, в его композициях слышны многие приемы из итало-диско: это и пульсирующий бас «в октаву», и синтезаторные поп-мелодии. То есть музыка эта, скажем так, совсем не лишена поп-потенциала. А главное, она очень далека от однообразной «жвачки», которую мы часто слышали в то время в клубах. Его музыка будто бы противостоит моде на минимал-техно и засилию жесткого и однообразного звука. Самое чудное, что нормального названия для этого жанра так и не придумали. Чаще всего эту музыку называли словом «электро», хотя от классического электро здесь нет главного – ломаного ритма. Правильнее всего, наверное, говорить электро-диско, но термин этот как-то не прижился. Сам стиль тем временем начинает жить своей жизнью.
Следующей звездой электро-диско становится еще один голландец, Мартин Хугендайк. Он выбирает себе псевдоним Alden Tyrell в честь героя фильма «Бегущий по лезвию». Тайрелл тоже носит дреды и считается студийным нёрдом, знающим все о качественном аналоговом звуке. Он отлично разбирается в синтезаторах, а до увлечения электро занимался экспериментальной музыкой. Под именем EOG у него выходили IDM-пластинки, чем-то напоминавшие группу Autechre. Теперь он звучит даже более ретроградски, чем I-F и Legowelt. Тайрелл ориентируется не только на итало, но и на американское Hi-NRG диско, в первую очередь на Патрика Коули.
Коллеги Тайрелла тоже, каждый на свой лад, начинают продвигать итало. IF, например, издает на CD свой диджейский микс под названием «Mixed up in the Hague», куда он, кроме каких-то очевидных вещей типа Джорджио Мородера, включает совершенно никому не известные итало-бриллианты, найденные в подвалах европейских рекорд-шопов, а также какие-то свежие треки, например того же Тайрелла. Микс довольно быстро расходится по миру, что моду на итало только усиливает. I-F тем временем возрождает еще один культ из 1980-х – пиратскую радиостанцию. Теперь он запускает ее в интернете, благо пропускная способность канала уже позволяет. Станция поначалу называется CBS – Cybernetic Broadcasting System. И вещает она, конечно, в основном итало, старое диско, свежее обновленческое электро и тому подобное. Через какое-то время I-F перезапустит станцию под названием Intergalactic FM, и под этим именем она существует до сих пор.
По старой радийной традиции каждый год на Рождество, то есть с 24 на 25 декабря, Intergalactic FM передает собственный хит-парад. Там все устроено как в мейнстримовых чартах, за исключением того, что подавляющему большинству треков идет четвертый десяток лет. То есть первое место может занять композиция, скажем, 1980 или 1982 года. Особенно здесь котируются те самые новообретенные бриллианты, то бишь какие-то очень яркие итало-композиции, которые даже в эпоху расцвета диско никому не были известны. Одной из главных звезд таких хит-парадов становится проект Fockewulf 190. Но при этом в «чарте» вполне могут фигурировать и современные артисты, причем не только Legowelt или Alden Tyrell, но и Mr Pauli, Lindstrom или даже поляк Maximilian Skiba.
В начале нулевых мода на ретроградский электро-диско-звук неожиданно становится всемирной. Такую музыку начинают писать в Англии, во Франции и даже в Соединенных Штатах. Как это часто бывает, обжившись на новой территории, электро-диско при сохранении формы обретает совершенно новое содержание. В Голландии электро-диско было в первую очередь про искренность. Это была музыка, которую одни гики играли для других гиков. В частности, этому жанру был совершенно чужд «лукизм». Нарядно выглядеть – последнее, что интересовало деятелей нидерландского электро-ренессанса. Музыканты выходили на сцену в повседневной одежде, словно и не покидали своей студии в сквоте. Собственно говоря, наш главный герой I-F – это вовсе не поп-звезда, а грузноватый и сильно поседевший человек средних лет. Ну а длинноволосый очкарик Legowelt выглядел тогда как стереотипный персонаж ситкома про айтишников. Все это, разумеется, только добавляло им очарования.
В Америке же эта музыка сразу подружилась с фешен-индустрией, современным искусством, перформансом, а также с шоу-бизнесом. С легкой руки импресарио Ларри Ти, который занимался продвижением такого звучания в Штатах, появился и новый термин, обозначающий эту музыку, – electroclash, от которого принципиальные голландцы тут же открестились, назвав это все коммерческой подделкой и «электрокэшем». Тем не менее сцена в Америке в начале нулевых ширилась и развивалась. Например, там активно работал диджей и музыкант Felix Da Housecat. Начинал он с хауса, но в начале нулевых переключился на электро-диско-звучание, добавив туда немного элементов рока.
Совершенно особняком стоит в этой истории группа Fischerspooner. Родом они вообще из нью-йоркской арт-тусовки и позиционировали себя скорее как перформанс, нежели как музыкальную группу. В репертуаре у них была буквально пара треков, а выступления заключались в том, что они просто танцевали, даже не пытаясь играть или петь. Тем не менее в этом скудном наборе был и большой хит «Emerge». И возможно, не в последнюю очередь из-за этого (а возможно, и из-за сценической и визуальной привлекательности коллектива) к ним пришел лейбл Capitol, предложивший группе контракт на миллион долларов – совершенно небывалую по тем временам сумму. Как это ни удивительно, из этой же тусовки вышли и некоторые музыканты, которых мы сейчас совсем не ассоциируем ни с этим звучанием, ни с какой-то модой на итало. Это в первую очередь Chicks On Speed и певица Peaches. И то, и другое – скорее электронный панк или даже какой-то акционизм, перформанс, где музыка играет роль глубоко вторичную.
А вот группой, которая была вполне близка голландцам по духу, оказался дуэт Adult в составе Николы Куперус и Адама Миллера. Родом они были из Детройта, и хотя электроклэш был в целом им близок, но и от идеалов «истинного» электро они ушли совсем недалеко, лишь слегка разбавив его панком и диско. В XXI веке их ждала долгая и разнообразная карьера, которая продолжается и поныне, но их лучшей работой так и остается первая компиляция под названием «Resuscitation», прекрасный образец «электроклэша с человеческим лицом».
В Европе за пределами Нидерландов продвижением электроклэша (он тоже принял этот термин) в первую очередь занимался немец DJ Hell, босс лейбла International Deejay Gigolos. С голландцами вроде I-F он был неплохо знаком уже по лейблу Disco B. Хелл относится к типу артистов, талант которых в том, чтобы чувствовать zeitgeist, то есть дух времени. Хелл – довольно посредственный музыкант (простите долю субъективности), но при этом хороший диджей и совершенно гениальный лейбл-менеджер. International Deejay Gigolos он открыл в 1996-м, а пик лейбла пришелся на начало нулевых, как раз на время расцвета электроклэша. Артистов на свой лейбл Хелл подбирал по принципу «и нашим, и вашим», в каталоге уживались и совсем уж конъюнктурные коммерческие артисты, обеспечивавшие лейблу безбедную жизнь, и андеграундные персонажи типа Dopplereffekt или Drexciya, и какие-то промежуточные фигуры типа Zombie Nation или Давида Каретты. Те вполне следовали принципам обновленческого неоитало или неоэлектрозвука, но не были совсем уж попсовиками.
Интересно, что в 2004 году именно DJ Hell поспособствует взлету группы Justice, о которой подробнее рассказывается в главе «Планетроники», посвященной Парижу. Главным среди талантов Хелла всегда была способность находить новых и интересных музыкантов. И две его, пожалуй, важнейшие находки времен электроклэша – это Miss Kittin & The Hacker и Tiga & Zenhterius. Французский дуэт Miss Kittin & The Hacker – наверное, главные звезды электроклэш-сцены всех времен и народов. У них довольно интересная история – они родом из небольшого французского студенческого города Гренобль, и карьера их задалась ну очень не сразу. В середине 1990-х в своем городе они занимались примерно тем же, чем голландцы в Гааге, ну, то есть они жили чуть ли не в трейлере и играли в качестве диджеев тяжелющее индустриальное техно, под которое никто не хотел танцевать.
Примерно тогда же они начали буквально на коленке сочинять первые электрокомпозиции. Импровизированная студия у них была настолько бедной, что в ней даже не было микрофона, а для записи вокала они использовали наушники, в которые Мисс Киттин приходилось петь. Ну то есть «петь» – это сильно сказано, скорее Каролин Эрве просто монотонно мелодекламировала. По звучанию их музыка была абсолютным ретро, в ее основе лежали элементы электро, итало-диско, а также же нью-вейва или раннего синти-попа, то есть звучания холодного и отстраненного. Не случайно одна из первых их композиций называется «1982», а ее в тексте упоминается бельгийская диско-группа Telex. В общем, так же как наши герои из Гааги, Мисс Киттин и Хакер знали толк в музыке прошлого.
Их первая пластинка вышла в 1998 году, но никакого успеха не имела, потому что Мишель и Каролин элементарно опередили моду. На этой же пластинке была и композиция, которая в будущем станет их главным хитом, трек «Frank Sinatra». Вещь эта, очевидно, пародийная. Там Мисс Киттин капризным голосом рассказывает про то, как круто ездить на лимузинах, есть икру и пить шампанское, ну и разговаривать про Фрэнка Синатру, который умер. Самое дикое, что в тот момент патриарх американской эстрады, конечно же, был еще жив. В середине нулевых, когда Киттин стала большой звездой и органично вжилась в образ гламурн