XVII. Френч-тач
https://music.yandex.ru/users/Planetronica/playlists/1000?yqrid=b7oVho6TCte
Как нетрудно догадаться, French Touch – это семейство чисто французских жанров, а построены они в первую очередь на смеси хауса и диско. Типичные примеры френч-тача – это, например, первый альбом группы Daft Punk или, скажем, проект Stardust с их единственным, но громким хитом «Music Sounds Better With You». Френч-тач – это музыка легкая, чаще всего мелодичная, слегка ностальгическая, а главное – человечная. Если вам нужно убедить кого-то в том, что клубная музыка – это далеко не только однообразный индустриальный грохот, френч-тач подойдет лучше всего.
Надо сказать, что Париж, мягко говоря, не мировая столица электронной музыки. Если, попадая, скажем, в Берлин, Лондон или Барселону, вы сразу же видите какие-то упоминания электронной музыки в городском пространстве (какие-то афиши, флаеры, рекламу альбомов или что-то в этом роде), то в Париже ничего подобного нет. Такое ощущение, что весь Париж слушает либо классическую музыку, либо каких-то локальных знаменитостей, рок- и поп-звезд, поющих на французском и, соответственно, за пределами франкофонного мира никому, по большому счету, неизвестных. Франция вообще в довольно большой степени помешана на всем местном. Но, несмотря на это, Парижу не просто удалось породить плеяду всемирно известных электронных музыкантов (причем плеяду-династию, где с годами одни звезды сменяют других), но и породить жанр, который ассоциируется именно с этими музыкантами и именно с этим городом. Многим большим и славным в музыкальном смысле городам, типа той же Барселоны, о таком месте в истории остается лишь мечтать.
При этом надо сказать, что предпосылки к возникновению богатой клубной сцены в Париже были. Еще со второй половины 1970-х во Франции возникла очень мощная школа диско, причем диско электронного. Это были и какие-то глобальные звезды, типа Серрон или Дидье Маруани, и какие-то локальные персонажи, не очень известные за пределами Франции, но от этого ничуть не менее интересные. К этой категории относятся, скажем, Arpadys, Frederic Mercier и проект Martin Circus (об этом у нас чуть подробнее рассказывается в главе, посвященной диско).
Был в Париже и свой аналог легендарного нью-йоркского дискоклуба Paradise Garage, назывался он Le Palace. Это было довольно экстравагантное место: располагался он в переоборудованном здании театра XVII века, звучало там главным образом диско, а основную часть публики составляли геи и местная богема. Но к концу 1980-х, когда по всему миру начала распространяться новая клубная электроника, в первую очередь хаус, Le Palace уже поистрепался и утратил былой лоск и репутацию «места силы». Тем не менее первые хаус-вечеринки в Париже, которые проводились в 1987 году, проходили именно там – а больше, в общем, было и негде, все остальные клубы Парижа были ориентированы на рок. К слову, термин «френч-тач», впервые зазвучал применительно к танцевальной музыке именно тогда: «хаус на французский манер» был слоганом этой серии мероприятий. Но вообще говоря, термин этот еще старше. В начале 1980-х описательный тэг French Touch приписали к французским видеоиграм, которые были довольно своеобразными и заметно отличались от японских и американских. Однако после 1987-го тэг этот был совершенно забыт и в международном медиапространстве всплыл еще почти через десятилетие.
На эти вечеринки промоутеры приглашали играть в первую очередь английских диджеев. Британцы знали толк в хаусе, который в их стране к тому моменту уже вовсю цвел и пах. Но в качестве разогрева они подключали к процессу и местную молодежь, которая потихоньку осваивала новый жанр. Одним из этой плеяды был молодой французский диджей Лоран Гарнье. С хаусом он знаком, потому что к этому моменту уже несколько лет живет в Англии, в Манчестере, где даже немного крутит пластинки в легендарном клубе «Хасиенда».
Но по большому счету, хаус во Франции довольно долго не приживается. Его популярность не заходит дальше отдельных клубных мероприятий, проходящих, скажем так, в не самые коммерческие дни и в не самых популярных местах. И основной его аудиторией довольно долго так и остаются геи. Тем не менее в Париже все же формируется компания диджеев-энтузиастов, регулярно играющих хаус и прочую новую клубную электронику. Среди них был, например, Жером Пакман, который увлекся хаусом после того, как побывал на Ибице (через этот остров проходила дорога в мир клубной электроники для множества музыкантов, диджеев и просто меломанов) и совсем еще юный Давид Гетта, который переключился на хаус с хип-хопа.
Говоря о Гетте, нельзя не вспомнить и его верного соратника Йоакима Гаро, много лет выполнявшего роль гост-райтера, когда Гетта переквалифицировался из диджеев в музыканты. Гаро – сам очень неплохой диджей, и есть в его биографии один необычный эпизод. В конце 1991 года Гаро принял участие в Гагарин-пати – первом большом рейве, прошедшем в Москве на территории павильона «Космос» на ВДНХ. Сейчас, говоря об этом мероприятии, мы вспоминаем скорее диджеев с постсоветского пространства, а также то, что играл там «еще какой-то француз». Так вот – француз, что называется, совсем не «какой-то»: многие его треки (вышедшие, разумеется, от имени Гетты) вы наверняка слышали в клубах и на радио в наши дни.
По большому счету, популяризация клубной электроники во Франции началась уже с 1990-х, когда стали проводиться и первые рейвы, и какие-то регулярные клубные мероприятия, собиравшие уже довольно внушительную аудиторию. Примерно тогда же во Франции появляются и первые электронные лейблы. Это, например, независимый Rave Age Records, который открывает промоутер Маню Казана (он же устраивает и одноименные клубные вечеринки) и электронное отделение гиганта Fnac. Fnac – это очень крупная, работающая по всей Европе сеть музыкальных магазинов, где продаются не только пластинки, но и всякого рода электроника, кино, видеоигры и так далее. То есть в «серьезной индустрии» явно проявляют к новой музыке интерес. Но издаются на этих лейблах в основном заграничные, европейские или даже американские музыканты.
Интересно, что если в Англии или, скажем, в Германии к началу 1990-х клубная электроника уже четко бьется на жанровые тусовки (то есть хаус-сцена существует отдельно, транс-сцена – отдельно, брейкбит отдельно, техно отдельно и так далее), то во Франции репертуар у клубов и у диджеев (а также у лейблов) абсолютно эклектичный. Там звучит все вперемешку – и все вышеперечисленные клубные жанры, и даже кое-какая рок-музыка, которую можно включить в танцевальный сет. Ну и, как следствие, когда французские диджеи и музыканты тоже начинают сочинять клубную электронику, то их пластинки звучат достаточно эклектично: на пластинке запросто может быть один хаус-трек, один техно-трек и один хип-хоп-трек. Некоторые музыканты (например, тот же Лоран Гарнье) пронесут эту эклектичность через всю карьеру. Про Гарнье совершенно нельзя сказать, в каком стиле он играет. У него есть хаус-альбомы, техно-альбомы, альбомы, тяготеющие к джазу, и даже отличный IDM-альбом «Unreasonable Behavior».
Году к 1993-му во Франции наконец формируется пул собственных электронщиков – примерно полдюжины музыкантов, которые более или менее регулярно записывают какие-то клубные пластинки. Но, как и принято у французов, звучат они довольно разношерстно. Одним из первых французов, кто последовательно экспериментировал с хаусом и диско, был Дидье Делесаль по прозвищу Shazz. С начала 1990-х у него выходит целая серия пластинок сначала на Fnac, а потом на F-Communications, под крылом у Лорана Гарнье. Но, разумеется, создать сцену в одиночку он не может. С 1993 года пластинки издает дуэт Motorbass, в который входят Этьен Де Креси и Филипп Здар. Еще раньше пластинки под именами Subsystem и Deepside начинает издавать Людовик Наварре. Всех их мы потом узнаем под другими именами.
В 1993 году свои первые треки выпускает парижское трио Darlin’. Туда входят двое школьных друзей Тома Бангальтер и Ги-Мануэль Де Омем-Кристо, а также примкнувший к ним Лоран Малазаи. Лидер этой группы Тома Бангальтер происходит из музыкальной семьи, его отец Даниэль Бангальтер – довольно известный французский сонграйтер и продюсер. Он писал песни, например, для Джо Дассена или Далиды, а также был одним из соавторов хита группы Ottawan «D.I.S.C.O». К моменту выхода своей первой пластинки троица даже толком не увлечена электроникой, они познакомились на почве любви к Stooges и MC5, а их первые треки звучат как самую малость «преэлектроненный» рок. Тем не менее их первые треки попадают на сборник лейбла Duophonic (аффилированного с группой Stereolab), а сборник этот попадает на рецензию в британскую газету Melody Maker. Компиляция рецензентов не впечатляет, а композицию группы Darlin’ журналист описывает как «a bunch of daft punk», ну то есть «туповатый панк». Определение ребятам настолько нравится, что распустив Darlin’, Ги-Мануэль и Тома создают группу под названием Daft Punk. Играет она при этом как вы думаете что? Техно.
То есть в 1994 году Daft Punk уже существуют и не только записали первые треки, но даже издали их на довольно престижном британском лейбле Soma. Но никакого френч-тача, который мы привыкли ассоциировать именно с их звучанием, нет и в помине. Очень ранний Daft Punk звучит как совершенно обычное техно 1994 года. Но доминирующие в семье Бангальтеров диско гены все же постепенно начинают проявляться. В начале 1995 года Тома в одиночку, без Ги-Мануэля, издает пластинку под названием «Tracks on the Rocks» на собственном лейбле Roulé. Рецепт «приготовления» этой музыки предельно прост и, в общем, лежит на поверхности: взять с одной стороны мощный клубный ритм на грани техно и хауса с тяжелой драм-машиной TR-909 и подложить под него диско-луп, причем не в чистом виде, а обработав фильтрами и создав таким образом эффект, который очень любят диджеи на танцполе. Музыка получается, с одной стороны, мощная, ее можно легко поставить в клубном сете, а с другой – веселая и праздничная, чего в хаусе и особенно в техно на тот момент как раз и не хватало.