Еще одним довольно необычным связующим звеном между французским хаусом и глобальной поп-музыкой становится британец Стюарт Прайс. Он увлекается французским звуком еще в конце 1990-х и выпускает пластинки под именем Les Rythmes Digitales. В нулевые он берет себе псевдоним Jacques Lu Cont и начинает записывать танцевальные ремиксы на всех подряд, начиная от группы Starsailor и заканчивая Гвен Стефани. При этом французы его тоже вполне признают за своего, например он сотрудничает с теми же Cassius. А уже в середине 2000-х он превращается в супервостребованного поп-продюсера. Он работает с Мадонной над альбомом «Confessions on the Dancefloor», а затем сотрудничает с Pet Shop Boys и Killers. И во всех этих пластинках так или иначе французский фильтрованный звук находит свое отражение. Вообще, призрак французского звука будет будоражить поп-музыкантов еще долго. Например, в 2007 году у Кайли Миноуг на альбоме «X» появится трек «Wow», звучащий прямо-таки вопиюще по-французски.
Но вернемся к нашим парижским героям и заметим, что в поп-музыку тянет совсем не всех. Скажем, Алана Бракса, участника Stardust, которые во многом эту волну и запустили, мир поп-музыки не очень увлекает. Он записывает скорее клубные треки, самые лучшие из которых (например, «Rubycon» или «Arena») сделаны в дуэте с Фредом Фальке. Это выдающиеся танцевальные композиции, но при этом совершенно не нацеленные на то, чтобы покорить широкого слушателя.
И именно клубная фракция парижских музыкантов довольно скоро нанесет ответный удар. Тут, как это ни удивительно, на ведущие роли выходят менеджеры. Первый из них – это Жильдас Лоэк, который до этого вместе с Тома Бонгальтером занимается лейблом Roule. В 2002 году он открывает лейбл Kitsune, чей музыкальный формат чрезвычайно широк – лейбл как бы возрождает привычку к эклектике, бытовавшую в парижских клубах начала 1990-х. Там выходит и поп-музыка, и рок, и даже хип-хоп, но все это так или иначе заточено на клубы. То есть музыка это модная и в том или ином смысле все же танцевальная. При этом на Kitsune выходит довольно много иностранных музыкантов, например Hot Chip, Cut Copy или Block Party. Но французы в обойме так или иначе есть, и часто французские электронщики на этих пластинках выступают в роли авторов ремиксов (а Kitsune чаще всего выпускает не альбомы, а именно танцевальные синглы с ремиксами). То есть по своей структуре это именно клубный лейбл. Kitsune со своим интернациональным и очень передовым составом музыкантов как бы фиксирует тот факт, что Париж стал очень модным местом, одним из центров клубной культуры Европы. Для мировых мейджоров Kitsune становится чем-то вроде инкубатора. Раз уж артист появился на Kitsune, значит, за ним надо следить внимательно и, возможно, подписать его на длинный контракт уже с альбомами.
Вторым важным игроком на издательском поле становится Педро Винтер, он же Busy P, на тот момент он еще и менеджер Daft Punk. В 2003 году он запускает лейбл Ed Banger. Этот лейбл тоже ориентирован на French Touch, но скорее на его наиболее жесткий и клубный извод. Он как бы движется в противоположную сторону от тренда конца 1990-х, когда френч-хаус стал постепенно превращаться в поп и диско. В пластинках с Ed Banger, с одной стороны, больше рока, а с другой – больше электрохауса. Что, кстати сказать, верно и про лейбл Kitsune, вместе они как будто нащупали новый тренд – музыку жесткую и громкую, в которой все грохочет и жужжит. Корни этого звука, опять же, уходят в Daft Punk, но в какие-то их очень ранние записи – как если бы мы ускорили и утяжелили треки вроде «Da Funk» и «Rollin’ & Scratchin’».
В «ростере» лейбла Ed Banger есть, например, молодой музыкант SebastiAn (ему в тот момент едва исполнилось двадцать), а также Кентен Дюпье, который известен под именем Mr. Oizo, то есть «Мистер Птица». Дюпье в первую очередь клипмейкер и кинорежиссер – он, например, снимал видео для Лорана Гарнье, но и музыку он сам тоже пишет очень неплохую. Он едва ли не первым во Франции начинает продвигать именно более жесткий, жужжащий клубный звук, и происходит это еще до Ed Banger. В 1999 году у него выходит нашумевший сингл и клип «Flat Beat». Это в самом деле вещь очень яркая, если вы хоть раз видели этот клип или хотя бы слышали трек, забыть это невозможно. И звук очень необычный, ну и эта плюшевая птица из клипа, которая курит сосиску, – это просто великолепно.
Вторым важным компонентом звучания Ed Banger становится хип-хоп, ну или, точнее, синтезаторный фанк. Нечто среднее между френч-хаусом и хип-хопом играет, например, DJ Mehdi. Но, конечно, главное открытие Педро Винтера – это парижский дуэт Justice. Туда входят Ксавье Де Ронсэ по прозвищу Китаец и Гаспар Ожэ по прозвищу Усатый. Карьера Justice влетает благодаря ремиксу, причем ремиксу на рок-композицию. В 2003 году Justice включаются в открытый конкурс на ремикс для британской группы Simian, которую устраивает одна из парижских радиостанций. Конкурс они этот выигрывают, и трек издает сначала Ed Banger, а потом очень модный в тот момент немецкий электроклэш-лейбл International Deejay Gigolos.
Песня, которая сначала называется «Never Be Alone (потом при переиздании ее переименовывают в «We Are Your Friends») становится сначала большим клубным хитом, а затем и большим поп-хитом, то есть попадает в мейнстримовые чарты. Затем на нее снимается видео, и этот клип получает премию MTV Europe Music Awards. Короче говоря, классическая история про то, что «пацаны к успеху пришли». Причем это тот случай, когда оригинал-то, в общем, мало кто слышал, эту песню мы знаем исключительно в ремиксе. Ремикс этот перевернул жизнь не только Justice, но и самой группы Simian, на которую ремикс и сделан. Вскоре группа развалилась, и часть ее участников начала сочинять уже совершенно другую, танцевальную музыку под именем Simian Mobile Disco и добилась в этом качестве немалых успехов.
Благодаря усилиям Justice и их коллег, ко второй половине 2000-х образ французской клубной музыки меняется едва ли не на противоположный. Если в 1990-е Франция символизировала мягкий звук, то в нулевые это уже скорее синоним звука жесткого, почти рокового. И первый альбом Justice, и третий альбом Daft Punk «Human After All» – это в первую очередь набор очень резких и громких рифов.
Через лейбл Kitsune во французскую обойму попадают и некоторые иностранные группы, которые играют при этом очень французскую по духу музыку. Это, например, немцы Digitalism, которые танцевальные хаус-ритмы совмещают с перегруженными рок-клавишами и даже иногда с вокалом. Звук у них настолько характерный, что все считают, что они французы, хотя на самом деле группа родом из Гамбурга. В том же ключе в середине 2000-х работает еще один французский музыкант, уроженец Дижона, который называет себя Vitalic. В 2005 году у него выходит дебютный альбом под названием «Ok Cowboy», про который шутят, что гитарные риффы в нем – это лучшее, что появилось в рок-музыке за последние 10 лет. Альбом при этом, естественно, танцевальный. В общем, французы будто бы пытаются создать клубно-танцевальный вариант группы AC/DC, что сказывается и на концертной подаче этой музыки. Justice ведут себя абсолютно как рок-звезды, на концерте за их спинами установлена целая стена «комбиков» Marshall. При этом играют они, разумеется, с лаптопов.
Тенденция на сближение клубной музыки с роком и даже превращение ее в «новый хеви-метал» быстро становится глобальной – это уже не чисто французская история. С одной стороны, конец нулевых – это нью-рейв, то есть это единение рока и рейва. С другой – вторая половина 2000-х – это начало победного шествия жесткой и зудящей клубной музыки в целом. Набравшие тогда ход дабстеп и электро-хаус – все это прекрасно укладывается в этот тренд. Ну а несколькими годами позже из этого разовьется EDM – Daft Punk, например, здорово повлияли на того же Skrillex, но речь здесь не о привычных нам Daft Punk времен «Around The World» или «One More Time», а скорее о о треке «Robot Rock».
Но надо сказать, что, когда в мире началась идээмная гонка вооружений, то есть когда каждый следующий артист начинал звучать еще тяжелее и с еще большим количеством зудящих пил, французы вспомнили о корнях и несколько сдали назад. Второй и третий альбомы Justice хоть и звучат очень плотно, но все же на порядок мягче первого. В них по-прежнему есть рок-корень, но это уже скорее арт-рок. Ну а четвертый и самый успешный альбом Daft Punk «Random Access Memories» – это уже полномасштабная ода 1970-м. Там есть и классическое живое диско, и баллады, и трек с Джорджио Мородером. Причем в каком-то смысле Daft Punk в очередной раз удалось сломать систему. Песня «Get Lucky» стала самым коммерчески успешным синглом 2013 года по куче разных версий, это был настоящий гремящий летний хит, звучавший из каждого утюга. Одним из соавторов этой композиции стал великий американский диско-продюсер Найл Роджерс, известный по группе Chic. Его эта запись, по сути, вернула в бизнес, он снова стал очень востребованным, а «Get Lucky» теперь регулярно играет на своих концертах, неизменно сопровождая комментарием, что, мол, «Это же я, я написал!». При этом, если задуматься, в момент выхода «Get Lucky» никаким трендам не соответствовала. Мода 2013-го – это или громкий и очень шумный EDM, или же минималистичный цифровой R&B. Перед нами тот редкий случай, когда музыкант-визионер совершает не одно открытие, пусть даже открытие в коммерческом смысле, а несколько.
Но самое интересное, что в последнее время в сегменте глобальной, массовой и коммерческой поп-музыки, где много лет доминировал сугубо американский звук, к концу 2010-х – началу 2020-х наметился локальный ревайвал мягенького френч-хауса конца 1990-х. Например, в песне The Weeknd «I Feel It Coming», которую продюсировали все те же Daft Punk (а это был гигантский, планетарный хит), до «Music Sounds Better With You», в общем-то, полшага. Прямой бит, фильтрованные диско-лупы, вокал, ну разве что ритм помедленнее. Попахивает породистым френчем и у Doja Cat в «Say So», и у Дуа Липы в альбоме «Future Nostalgia». Ка